Главная
 
Библиотека поэзии СнегирёваПятница, 29.03.2024, 16:34



Приветствую Вас Гость | RSS
Главная
Авторы

 

Владимир Высоцкий

 

         Стихи 1973г

           (часть 1)


Памятник

Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули
И в привычные рамки не лез, -
Но с тех пор, как считаюсь покойным,
Охромили меня и согнули,
К пьедесталу прибив "Ахиллес".

Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту,
И железные ребра каркаса
Мертво схвачены слоем цемента, -
Только судороги по хребту.

Я хвалился косою саженью -
Нате смерьте! -
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти, -
Но в обычные рамки я всажен -
На спор вбили,
А косую неровную сажень -
Распрямили.

И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи, -
И не знаю, кто их надоумил, -
Только с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои.

Мне такое не мнилось, не снилось,
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мертвых мертвей, -
Но поверхность на слепке лоснилась,
И могильною скукой сквозило
Из беззубой улыбки моей.

Я при жизни не клал тем, кто хищный,
В пасти палец,
Подходившие с меркой обычной -
Опасались, -
Но по снятии маски посмертной -
Тут же в ванной -
Гробовщик подошел ко мне с меркой
Деревянной...

А потом, по прошествии года, -
Как венец моего исправленья -
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скопленье народа
Открывали под бодрое пенье, -
Под мое - с намагниченных лент.

Тишина надо мной раскололась -
Из динамиков хлынули звуки,
С крыш ударил направленный свет, -
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет.

Я немел, в покрывало упрятан, -
Все там будем! -
Я орал в то же время кастратом
В уши людям.
Саван сдернули - как я обужен, -
Нате смерьте! -
Неужели такой я вам нужен
После смерти?!

Командора шаги злы и гулки.
Я решил: как во времени оном -
Не пройтись ли, по плитам звеня? -
И шарахнулись толпы в проулки,
Когда вырвал я ногу со стоном
И осыпались камни с меня.

Накренился я - гол, безобразен, -
Но и падая - вылез из кожи,
Дотянулся железной клюкой, -
И, когда уже грохнулся наземь,
Из разодранных рупоров все же
Прохрипел я похоже: "Живой!"

И паденье меня и согнуло,
И сломало,
Но торчат мои острые скулы
Из металла!
Не сумел я, как было угодно -
Шито-крыто.
Я, напротив, - ушел всенародно
Из гранита.

1973
 

  Песня о Волге

Как по Волге-матушке, по реке-кормилице -
Все суда с товарами, струги да ладьи, -
И не надорвалася, и не притомилася:
Ноша не тяжелая - корабли свои.

Вниз по Волге плавая,
Прохожу пороги я
И гляжу на правые
Берега пологие:
Там камыш шевелится,
Поперек ломается, -
Справа - берег стелется,
Слева - поднимается.

Волга песни слышала хлеще, чем "Дубинушка", -
Вся вода исхлестана пулями врагов, -
И плыла по Матушке наша кровь-кровинушка,
Стыла бурой пеною возле берегов.

Долго в воды пресные
Лили слезы строгие
Берега отвесные,
Берега пологие -
Плакали, измызганы
Острыми подковами,
Но теперь зализаны
Эти раны волнами.

Что-то с вами сделалось, города старинные,
В коих - стены древние, на холмах кремли, -
Словно пробудилися молодцы былинные
И - числом несметные - встали из земли.

Лапами грабастая,
Корабли стараются -
Тянут баржи с Каспия,
Тянут - надрываются,
Тянут - не оглянутся, -
И на версты многие
За крутыми тянутся
Берега пологие.

1973
 

  Посадка

"Мест не хватит, уж больно вы ловки!
Ну откуда такие взялись?
Что вы прете?" - "Да мы по путевке".
"По путевке? Пожалуйста, плиз!

Вы ж не туристы и не иностранцы,
Вам не проникнуть на наш пароход.
Что у вас?" - "Песни и новые танцы.
Этим товарам нельзя залежаться -
Столько людей с нетерпеньем их ждет!"

"Ну куда вы спешите? Ей-богу,
Словно зельем каким опились!"
"Мне местечко заказывал Гоголь..."
"Сам Максимыч? Пожалуйста, плиз!

Вы ж не туристы и не иностранцы,
Вам не проникнуть на наш пароход.
Что у вас?" - "Песни и новые танцы.
Этим товарам нельзя залежаться -
Столько людей с нетерпеньем их ждет!"

Мест не будет, броня остается:
Ожидается важный турист".
"Для рабочего класса найдется?"
"Это точно! Пожалуйста, плиз!

Вы ж не туристы и не иностранцы,
Вам не проникнуть на наш пароход.
Что у вас?" - "Песни и новые танцы.
Этим товарам нельзя залежаться -
Столько людей с нетерпеньем их ждет!"

"Нет названья для вашей прослойки,
Зря вы, барышни, здесь собрались".
"Для крестьянства остались две койки?"
"Есть крестьянство! Пожалуйста, плиз!

Вы ж не туристы и не иностранцы,
Вам не проникнуть на наш пароход.
Что у вас?" - "Песни и новые танцы.
Этим товарам нельзя залежаться -
Столько людей с нетерпеньем их ждет!"

Это шутке подобно - без шуток
Песни, танцы в пути задержать!
Без еды проживешь сорок суток,
А без музыки - вряд ли и пять.

Вы ж не туристы и не иностранцы,
Вам не проникнуть на наш пароход.
Что у вас?" - "Песни и новые танцы.
Этим товарам нельзя залежаться -
Столько людей с нетерпеньем их ждет!"

"Вот народ упрямый - все с нахрапу!
Ладно, лезьте прямо вверх по трапу.
С вами будет веселее путь -
И
Лучше с музыкой тонуть.

1973
 

  Куплеты Гусева

Я на виду - и действием и взглядом,
Я выдаю присутствие свое.
Нат Пинкертон и Шерлок Холмс - старье!
Спокойно спите, люди: Гусев - рядом.

Мой метод прост - сажусь на хвост и не слезаю.
Преступник - это на здоровом теле прыщик,
И я мерзавцу о себе напоминаю:
Я - здесь, я - вот он, на то я - сыщик!

Волнуются преступнички,
Что сыщик не безлик,
И оставляют, субчики,
Следочки а приступочке,
Шифровочки на тумбочке, -
Достаточно улик!

Работу стою по системе четкой,
Я не скрываюсь, не слежу тайком,
И пострадавший будет с кошельком,
Ну а преступник будет за решеткой.

Идет преступник на отчаянные трюки,
Ничем не брезгует - на подкуп тратит тыщи,
Но я ему - уже заламываю руки:
Я - здесь, я - вот он, на то я - сыщик!

Волнуются преступнички,
Что сыщик не безлик,
И оставляют, субчики,
Следочки а приступочке,
Шифровочки на тумбочке, -
Достаточно улик!

Вот я иду уверенной походкой.
Пусть знает враг - я в план его проник.
Конец один: преступник - за решеткой,
Его сам Гусев взял за воротник.

1973
 

  Колыбельная Хопкинсона

Спи, дитя! Май беби, бай!
Много сил скопи.
Ду ю вонт ту слип? - Отдыхай,
Улыбнись и спи!

Колыбельной заглушен
Посторонний гул.
Пусть тебе приснится сон,
Что весь мир уснул.

Мир внизу, а ты над ним
В сладком сне паришь.
Вот Москва, древний Рим
И ночной Париж...

И с тобою в унисон
Голоса поют.
Правда, это только сон,
А во сне - растут.

Может быть, - все может быть! -
Ты когда-нибудь
Наяву повторить
Сможешь этот путь.

Над землею полетишь
Выше крыш и крон...
А пока ты крепко спишь -
Досмотри свой сон.

1973
 

  Дуэт разлученных

Дорога сломала степь напополам,
И неясно - где конец пути.
По дороге мы идем по разным сторонам
И не можем ее перейти.

Сколько зим этот путь продлится?
Кто-то должен рискнуть, решиться!
Надо нам поговорить - перекресток недалек,
Перейди, если мне невдомек.

Дорога, дорога поперек земли -
Поперек судьбы глубокий след.
Многие уже себе попутчиков нашли
Ненадолго, а спутников - нет.

Промелькнет как беда ухмылка,
Разведет навсегда развилка...
Где же нужные слова, кто же первый их найдет?
Я опять прозевал переход.

Река - избавленье послано двоим,
Стоит только руку протянуть...
Но опять, опять на разных палубах стоим,
Подскажите же нам что-нибудь!

Волжский ветер хмельной и вязкий,
Шепчет в уши одной подсказкой:
"Время мало, торопись и не жди конца пути".
Кто же первый рискнет перейти?

1973
 

  Че-чет-ка

Все, что тривиально,
И все, что банально,
Что равно- и прямопропорционально -
Все это корежит чечетка, калечит,
Нам нервы тревожит: чет-нечет, чет-нечет.

В забитые уши врывается четко,
В сонливые души лихая чечетка.
В чечеточный спринт не берем тех, кто сыт, мы.
Чет-нечет, чет-нечет, ломаются ритмы.

Брэк! Барабан, тамтам, трещотка,
Где полагается - там чечетка.
Брак не встречается.
Темп рвет-мечет.
Брэк!
Чет-нечет!
Жжет нам подошвы, потолок трепещет.
Чет-
нечет!

Эй, кто там грозит мне?
Эй, кто мне перечит?
В замедленном ритме о чем-то лепечет?
Сейчас перестанет - его изувечит
Ритмический танец, чет-нечет, чет-нечет!

Кровь гонит по жилам не крепкая водка -
Всех заворожила шальная чечетка.
Замолкни, гитара! Мурашки до жути!
На чет - два удара, и чем черт не шутит!

Брэк! Барабан, тамтам, трещотка,
Где полагается - там чечетка.
Брак не встречается.
Темп рвет-мечет.
Брэк!
Чет-нечет!
Жжет нам подошвы, потолок трепещет.
Чет-
нечет!

Спасайся, кто может!
А кто обезножит -
Утешься: твой час в ритме правильном прожит.
Под брэк, человече, расправятся плечи,
И сон обеспечит чет-нечет, чет-нечет.

Изменится ваша осанка, походка.
Вам тоже, папаша, полезна чечетка!
Не против кадрили мы проголосуем,
Но в пику могиле чечетку станцуем.

Брэк! Барабан, тамтам, трещотка,
Где полагается - там чечетка.
Брак не встречается.
Темп рвет-мечет.
Брэк!
Чет-нечет!
Жжет нам подошвы, потолок трепещет.
Чет-
нечет!

1973
 

  Романс мисс Ребус

Реет
над темно-синей волной
неприметная стайка,
Грустно,
но у меня в этой стае попутчиков нет,
Низко
лечу, отдельно от всех,
одинокая чайка,
И скользит подо мной
Спутник преданный мой -
белый мой силуэт.

Но слабеет, слабеет крыло,
Я снижаюсь все ниже и ниже,
Я уже отраженья не вижу -
Море тиною заволокло.

Неужели никто не придет,
Чтобы рядом лететь с белой птицей?
Неужели никто не решится?
Неужели никто не спасет?

Силы
оставят тело мое,
и в соленую пыль я
Брошу
свой обессиленный и исстрадавшийся труп...
Крылья
уже над самой водой,
мои бедные крылья!
Ветер ветреный, злой
Лишь играет со мной,
беспощаден и груб.

Неужели никто не придет,
Чтобы рядом лететь с белой птицей?
Неужели никто не решится?
Неужели никто не спасет?

Бьется сердце под левым плечом,
Я спускаюсь все ниже и ниже,
Но уже и спасителя вижу -
Это ангел с заветным ключом.

Ветер,
скрипач безумный, пропой
на прощанье сыграй нам!
Скоро
погаснет солнце и спутник мой станет незрим,
Чайка
влетит в пучину навек
к неразгаданным тайнам.
Я в себе растворюсь,
Я навеки сольюсь
с силуэтом своим.

Но слабеет, слабеет крыло,
Я снижаюсь все ниже и ниже,
Я уже отраженья не вижу -
Море тиною заволокло.

Бьется сердце под левым плечом,
Я спускаюсь все ниже и ниже,
Но уже и спасителя вижу -
Это ангел с заветным ключом.

Рядом
летит невидимо он,
незаметно, но - рядом,
Вместе
В волшебном тихом гнездовье отыщем жилье.
Больше
к холодной мутной воде
мне снижаться не надо:
Мы вдвоем, нет причин
Мне искать средь пучин
отраженье свое.

1973
 

  Дуэт Шуры и Ливеровского

"Богиня! Афродита!
Или что-то в этом роде...
Ах, жизнь моя разбита!
Прямо здесь, на пароходе.
Склоню от восхищения
Пред красотой такою
Дрожащие колени я
С дрожащей головою".

"Ну что он ходит как тень,
Твердит одну дребедень..."
"Возьми себе мое трепещущее сердце!"
"Нас не возьмешь на авось!
На кой мне сердце сдалось?"
"...Тогда экзотику и страсти де ла Перца".

"Какая де ла Перца?
Да о чем вы говорите?
Богиню надо вам? -
Так и идите к Афродите.
Вас тянет на эротику -
Тогда сидите дома.
А кто это - экзотика?
Я с нею не знакома!"

"Я вас, синьора, зову
В волшебный сон наяву
И предлагаю состояние и сердце.
Пойдем навстречу мечтам!"
"А кем вы служите там?"
"Я - вице-консул Мигуэлло де ла Перца".

"Я не бегу от факта,
Только вот какое дело:
Я с консулам как-то
Раньше дела не имела.
А вдруг не пустят в капстрану
И вынесут решенье:
Послать куда подальше - ну
А консула в три шеи..."

"Не сомневайтесь, мадам!
Я всех продам, все отдам,
И распахнется перед вами рая дверца.
Я вас одену, мадам,
Почти как Еву Адам
В стране волшебной Мигуэлло де ла Перца".

"Вы милый, но пройдоха!
А меня принарядите -
И будет просто плохо
Этой вашей Афродите.
Но я не верю посулам:
Я брошу все на свете -
А вдруг жена у консула,
И - даже хуже! - дети?"

"Ах, что вы, милая мисс!.."
"Но-но, спокойно! Уймись!"
"Я напишу для вас симфонию и скерцо!
Удача вас родила..."
"Ах черт! Была не была!
Валяйте! Едем в Мигуэллу де ла Перца".

1973
 

  * * *

Я бодрствую, но вещий сон мне снится.
Пилюли пью - надеюсь, что усну.
Не привыкать глотать мне горькую слюну:
Организации, инстанции и лица
Мне объявили явную войну -
За то, что я нарушил тишину,
За то, что я хриплю на всю страну,
Затем, чтоб доказать - я в колесе не спица,
За то, что мне неймется, за то, что мне не спится,
За то, что в передачах заграница
Передает блатную старину,
Считая своим долгом извиниться:
"Мы сами, без согласья..." - Ну и ну!
За что еще? Быть может, за жену -
Что, мол, не мог на нашей подданной жениться,
Что, мол, упрямо лезу в капстрану
И очень не хочу идти ко дну,
Что песню написал, и не одну,
Про то, как мы когда-то били фрица,
Про рядового, что на дзот валится,
А сам - ни сном ни духом про войну.
Кричат, что я у них украл луну
И что-нибудь еще украсть не премину.
И небылица догоняет небылица.
Не спится мне... Ну, как же мне не спиться!
Не, не сопьюсь, - я руку протяну
И завещание крестом перечеркну,
И сам я не забуду осениться,
И песню напишу, и не одну,
И в песне я кого-то прокляну,
Но в пояс не забуду поклониться
Всем тем, кто написал, чтоб я не смел ложиться!
Пусть даже горькую пилюлю заглотну.

1973
 

  Воздушные потоки

Хорошо, что за ревом не слышалось звука,
Что с позором своим был один на один:
Я замешкался возле открытого люка -
И забыл пристегнуть карабин.

Мой инструктор помог - и коленом пинок -
Перейти этой слабости грань:
За обычное наше: "Смелее, сынок!"
Принял я его сонную брань.

И оборвали крик мой,
И обожгли мне щеки
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
И звук обратно в печень мне
Вогнали вновь на вдохе
Веселые, беспечные
Воздушные потоки.

Я попал к ним в умелые, цепкие руки:
Мнут, швыряют меня - что хотят, то творят!
И с готовностью я сумасшедшие трюки
Выполняю шутя - все подряд.

И обрывали крик мой,
И выбривали щеки
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
И кровь вгоняли в печень мне,
Упруги и жестоки,
Невидимые встречные
Воздушные потоки.

Но рванул я кольцо на одном вдохновенье,
Как рубаху от ворота или чеку.
Это было в случайном свободном паденье -
Восемнадцать недолгих секунд.

А теперь - некрасив я, горбат с двух сторон,
В каждом горбе - спасительный шелк.
Я на цель устремлен и влюблен, и влюблен
В затяжной, неслучайный прыжок!

И обрывают крик мой,
И выбривают щеки
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
И проникают в печень мне
На выдохе и вдохе
Бездушные и вечные
Воздушные потоки.

Беспримерный прыжок из глубин стратосферы -
По сигналу "Пошел!" я шагнул в никуда, -
За невидимой тенью безликой химеры,
За свободным паденьем - айда!

Я пробьюсь сквозь воздушную ватную тьму,
Хоть условья паденья не те.
Но и падать свободно нельзя - потому,
Что мы падаем не в пустоте.

И обрывают крик мой,
И выбривают щеки
Холодной острой бритвой
Восходящие потоки.
На мне мешки заплечные,
Встречаю - руки в боки -
Прямые, безупречные
Воздушные потоки.

Ветер в уши сочится и шепчет скабрезно:
"Не тяни за кольцо - скоро легкость придет..."
До земли триста метров - сейчас будет поздно!
Ветер врет, обязательно врет!

Стропы рвут меня вверх, выстрел купола - стоп!
И - как не было этих минут.
Нет свободных падений с высот, но зато
Есть свобода раскрыть парашют!

Мне охлаждают щеки
И открывают веки -
Исполнены потоки
Забот о человеке!
Глазею ввысь печально я -
Там звезды одиноки -
И пью горизонтальные
Воздушные потоки.

1973
 

  Диалог у телевизора

- Ой, Вань, гляди, какие клоуны!
Рот - хоть завязочки пришей...
Ой, до чего, Вань, размалеваны,
И голос - как у алкашей!

А тот похож - нет, правда, Вань, -
На шурина - такая ж пьянь.
Ну нет, ты глянь, нет-нет, ты глянь, -
Я - вправду, Вань!

- Послушай, Зин, не трогай шурина:
Какой ни есть, а он - родня, -
Сама намазана, прокурена -
Гляди, дождешься у меня!

А чем болтать - взяла бы, Зин,
В антракт сгоняла в магазин...
Что, не пойдешь? Ну, я - один, -
Подвинься, Зин!..

- Ой, Вань, гляди, какие карлики!
В джерси одеты, не в шевьет, -
На нашей пятой швейной фабрике
Такое вряд ли кто пошьет.

А у тебя, ей-богу, Вань,
Ну все друзья - такая рвань
И пьют всегда в такую рань
Такую дрянь!

- Мои друзья - хоть не в болонии,
Зато не тащат из семьи, -
А гадость пьют - из экономии:
Хоть поутру - да на свои!

А у тебя самой-то, Зин,
Приятель был с завода шин,
Так тот - вообще хлебал бензин, -
Ты вспомни, Зин!..

- Ой, Вань, гляди-кось - попугайчики!
Нет, я, ей-богу, закричу!..
А это кто в короткой маечке?
Я, Вань, такую же хочу.

В конце квартала - правда, Вань, -
Ты мне такую же сваргань...
Ну что "отстань", опять "отстань",
Обидно, Вань!

- Уж ты б, Зин, лучше помолчала бы -
Накрылась премия в квартал!
Кто мне писал на службу жалобы?
Не ты?! Да я же их читал!

К тому же эту майку, Зин,
Тебе напяль - позор один.
Тебе шитья пойдет аршин -
Где деньги, Зин?..

- Ой, Вань, умру от акробатиков!
Гляди, как вертится, нахал!
Завцеха наш - товарищ Сатиков -
Недавно в клубе так скакал.

А ты придешь домой, Иван,
Поешь и сразу - на диван,
Иль, вон, кричишь, когда не пьян..
Ты что, Иван?

- Ты, Зин, на грубость нарываешься,
Все, Зин, обидеть норовишь!
Тут за день так накувыркаешься...
Придешь домой - там ты сидишь!

Ну, и меня, конечно, Зин,
Все время тянет в магазин, -
А там - друзья... Ведь я же, Зин,
Не пью один!

1973
 

  Я из дела ушел

Я из дела ушел, из такого хорошего дела!
Ничего не унес - отвалился в чем мать родила, -
Не затем, что приспичило мне, - просто время приспело,
Из-за синей горы понагнало другие дела.

Мы многое из книжек узнаем,
А истины передают изустно:
"Пророков нет в отечестве своем", -
Но и в других отечествах - не густо.

Растащили меня, но я счастлив, что львиную долю
Получили лишь те, кому я б ее отдал и так.
Я по скользкому полу иду, каблуки канифолю,
Подымаюсь по лестнице и прохожу на чердак.

Пророков нет - не сыщешь днем с огнем, -
Ушли и Магомет, и Заратустра.
Пророков нет в отечестве своем, -
Но и в других отечествах - не густо.

А внизу говорят - от добра ли, от зла ли, не знаю:
"Хорошо, что ушел, - без него стало дело верней!"
Паутину в углу с образов я ногтями сдираю,
Тороплюсь - потому что за домом седлают коней.

Открылся лик - я стал к нему лицом,
И он поведал мне светло и грустно:
"Пророков нет в отечестве своем, -
Но и в других отечествах - не густо".

Я влетаю в седло, я врастаю в седло - тело в тело, -
Конь падет подо мной - я уже закусил удила!
Я из дела ушел, из такого хорошего дела:
Из-за синей горы понагнало другие дела.

Скачу - хрустят колосья под конем,
Но ясно различаю из-за хруста:
"Пророков нет в отечестве своем, -
Но и в других отечествах - не густо".

1973
 

  * * *

Один смотрел, другой орал,
А третий - просто наблюдал,
Как я горел, как я терял,
Как я не к месту козырял.

1973
 

  * * *

А. Галичу

Штормит весь вечер, и пока
Заплаты пенные летают
Разорванные швы песка -
Я наблюдаю свысока,
Как волны головы ломают.

И я сочувствую слегка
Погибшим - но издалека.

Я слышу хрип, и смертный стон,
И ярость, что не уцелели, -
Еще бы - взять такой разгон,
Набраться сил, пробить заслон -
И голову сломать у цели!..

И я сочувствую слегка
Погибшим - но издалека.

А ветер снова в гребни бьет
И гривы пенные ерошит.
Волна барьера не возьмет, -
Ей кто-то ноги подсечет -
И рухнет взмыленная лошадь.

И посочувствуют слегка
Погибшей ей, - издалека.

Придет и мой черед вослед:
Мне дуют в спину, гонят к краю.
В душе - предчувствие как бред, -
Что надломлю себе хребет -
И тоже голову сломаю.

И посочувствуют слегка -
Погибшему, - издалека.

Так многие сидят в веках
На берегах - и наблюдают,
Внимательно и зорко, как
Другие рядом на камнях
Хребты и головы ломают.

Они сочувствуют слегка
Погибшим - но издалека.

1973
 

  Смотрины

В. Золотухину и Б. Можаеву

Там у соседа - пир горой,
И гость - солидный, налитой,
Ну а хозяйка - хвост трубой -
Идет к подвалам, -
В замок врезаются ключи,
И вынимаются харчи;
И с тягой ладится в печи,
И с поддувалом.

А у меня - сплошные передряги:
То в огороде недород, то скот падет,
То печь чадит от нехорошей тяги,
А то щеку на сторону ведет.

Там у соседей мясо в щах -
На всю деревню хруст в хрящах,
И дочь - невеста, вся в прыщах, -
Дозрела, значит.
Смотрины, стало быть, у них -
На сто рублей гостей одних,
И даже тощенький жених
Поет и скачет.

А у меня цепные псы взбесились -
Средь ночи с лая перешли на вой,
И на ногах моих мозоли прохудились
От топотни по комнате пустой.

Ох, у соседей быстро пьют!
А что не пить, когда дают?
А что не петь, когда уют
И не накладно?
А тут, вон, баба на сносях,
Гусей некормленных косяк...
Но дело даже не в гусях, -
А все неладно.

Тут у меня постены появились,
Я их гоню и так и сяк - они опять,
Да в неудобном месте чирей вылез -
Пора пахать, а тут - ни сесть ни встать.

Сосед маленочка прислал -
Он от щедрот меня позвал, -
Ну, я, понятно, отказал,
А он - сначала.
Должно, литровую огрел -
Ну и, конечно, подобрел...
И я пошел - попил, поел, -
Не полегчало.

И посредине этого разгула
Я прошептал на ухо жениху -
И жениха, как будто ветром сдуло, -
Невеста, вон, рыдает наверху.

Сосед орет, что он - народ,
Что основной закон блюдет:
Что - кто не ест, тот и не пьет, -
И выпил, кстати.
Все сразу повскакали с мест,
Но тут малец с поправкой влез:
"Кто не работает - не ест, -
Ты спутал, батя!"

А я сидел с засаленною трешкой,
Чтоб завтра гнать похмелие мое,
В обнимочку с обшарпанной гармошкой -
Меня и пригласили за нее.

Сосед другую литру съел -
И осовел, и опсовел.
Он захотел, чтоб я попел, -
Зря, что ль, поили?!
Меня схватили за бока
Два здоровенных мужика:
"Играй, паскуда, пой, пока
Не удавили!"

Уже дошло веселие до точки,
Невесту гости тискают тайком -
И я запел про светлые денечки,
"Когда служил на почте ямщиком".

Потом у них была уха
И заливные потроха,
Потом поймали жениха
И долго били,
Потом пошли плясать в избе,
Потом дрались не по злобе -
И все хорошее в себе
Доистребили.

А я стонал в углу болотной выпью,
Набычась, а потом и подбочась, -
И думал я: а с кем я завтра выпью
Из тех, с которыми я пью сейчас?!

Наутро там всегда покой,
И хлебный мякиш за щекой,
И без похмелья перепой,
Еды навалом,
Никто не лается в сердцах,
Собачка мается в сенцах,
И печка - в синих изразцах
И с поддувалом.

А у меня - и в ясную погоду
Хмарь на душе, которая горит, -
Хлебаю я колодезную воду,
Чиню гармошку, и жена корит.

1973
 

  Баллада о короткой шее

Полководец с шеею короткой
Должен быть в любые времена:
Чтобы грудь - почти от подбородка,
От затылка - сразу чтоб спина.

На короткой незаметной шее
Голове уютнее сидеть, -
И душить значительно труднее,
И арканом не за что задеть.

А они вытягивают шеи
И встают на кончики носков:
Чтобы видеть дальше и вернее -
Нужно посмотреть поверх голов.

Все, теперь ты - темная лошадка,
Даже если видел свет вдали, -
Поза - неустойчива и шатка,
И открыта шея для петли.

И любая подлая ехидна
Сосчитает позвонки на ней, -
Дальше видно, но - недальновидно
Жить с открытой шеей меж людей.

Вот какую притчу о Востоке
Рассказал мне старый аксакал.
"Даже сказки здесь - и те жестоки", -
Думал я - и шею измерял.

1973
 

  О знаках зодиака

Неправда, над нами не бездна, не мрак, -
Каталог наград и возмездий.
Любуемся мы на ночной зодиак,
На вечное танго созвездий.

Глядим, - запрокинули головы вверх, -
В безмолвие, тайну и вечность -
Там трассы судеб и мгновенный наш век
Отмечены в виде невидимых вех,
Что могут хранить и беречь нас.

Горячий нектар в холода февралей, -
Как сладкий елей вместо грога, -
Льет звездную воду чудак Водолей
В бездонную пасть Козерога.

Вселенский поток и извилист, и крут,
Окрашен то ртутью, то кровью.
Но, вырвавшись с мартовской мглою из пут,
Могучие Рыбы на нерест плывут
По Млечным потокам к верховью.

Декабрьский Стрелец отстрелялся вконец,
Он мается, копья ломая,
И может без страха резвиться Телец
На светлых урочищах мая.

Из августа изголодавшийся Лев
Глядит на Овена в апреле.
В июнь, к Близнецам свои руки воздев,
Нежнейшие девы созвездия Дев
Весы превратили в качели.

Лучи световые пробились сквозь мрак,
Как нить Ариадны конкретны,
Но злой Скорпион и таинственный Рак
От нас далеки и безвредны.

На свой зодиак человек не роптал, -
(Да звездам страшна ли опала?)
Он эти созвездия с неба достал,
Оправил он из в благородный металл,
И тайна доступною стала.

 {1973}
 
Произведения

Статьи

друзья сайта

разное

статистика

Поиск


Snegirev Corp © 2024