Владимир Соловьев

 

      Стихи 1890 - 1895

  
 ИЗ ПИСЬМА

Во-первых, объявлю вам, друг прелестный,
Что вот теперь уж более ста лет,
Как людям образованным известно,
Что времени с пространством вовсе нет;
Что это только призрак субъективный,
Иль, попросту сказать, один обман.
Сего не знать есть реализм наивный,
Приличный ныне лишь для обезьян.
А если так, то, значит, и разлука,
Как временно-пространственный мираж,
Равна нулю, а с ней тоска и скука,
И прочему всему оценка та ж...
Сказать по правде: от начала века
Среди толпы бессмысленной земной
Нашлись всего два умных человека –
Философ Кант да прадедушка Ной.
Тот доказал методой априорной,
Что, собственно, на все нам наплевать,
А этот – эмпирически бесспорно:
Напился пьян и завалился спать.

1890    


EX ORIENTE LUX

"С Востока свет, с Востока силы!"
И, к вседержительству готов,
Ирана царь под Фермопилы
Нагнал стада своих рабов.

Но не напрасно Прометея
Небесный дар Элладе дан.
Толпы рабов бегут, бледнея,
Пред горстью доблестных граждан.

И кто ж до Инда и до Ганга
Стезею славною прошел?
То македонская фаланга,
То Рима царственный орел.

И силой разума и права –
Всечеловеческих начал –
Воздвиглась Запада держава,
И миру Рим единство дал.

Чего ж еще недоставало?
Зачем весь мир опять в крови?
– Душа вселенной тосковала
О духе веры и любви!

И слово вещее не ложно,
И свет с Востока засиял,
И то, что было невозможно,
Он возвестил и обещал.

И, разливаяся широко,
Исполнен знамений и сил,
Тот свет, исшедший из Востока,
С Востоком Запад примирил.

О, Русь! в предвиденье высоком
Ты мыслью гордой занята;
Каким же хочешь быть Востоком:
Востоком Ксеркса иль Христа?

* Свет с Востока (лат.).

1890    


* * *

В сей день безумья и позора
Я крепко к Господу воззвал,
И громче мерзостного хора
Мой голос в небе прозвучал.

И от высот Нахараима
Дохнуло бурною зимой,
Как пламя жертвенника, зрима,
Твердь расступилась надо мной.

И белоснежные метели,
Мешаясь с градом и дождем,
Корою льдистою одели
Равнину Дурскую кругом.

Он пал в падении великом
И опрокинутый лежал,
А от него в смятенье диком
Народ испуганный бежал.

Где жил вчера владыка мира,
Я ныне видел пастухов:
Они творца того кумира
Пасли среди его скотов.

Начало ноября 1891
 

   * * *

В час безмолвного заката
Об ушедших вспомяни ты,–
Не погибло без возврата,
Что с любовью пережито.

Пусть синеющим туманом
Ночь на землю наступает –
Не страшна ночная тьма нам:
Сердце день грядущий знает.

Новой славою Господней
Озарится свод небесный,
И дойдет до преисподней
Светлый благовест воскресный.

1892
 

   ПАМЯТЬ

Мчи меня, память, крылом нестареющим
В милую сердцу страну.
Вижу ее на пожарище тлеющем
В сумраке зимнем одну.

Горькой тоскою душа разрывается,
Жизни там две сожжены,
Новое что-то вдали начинается
Вместо погибшей весны.

Далее, память! Крылом тиховеющим
Образ навей мне иной...
Вижу ее на лугу зеленеющем
Светлою летней порой.

Солнце играет над дикою Тосною,
Берег отвесный высок...
Вижу знакомые старые сосны я,
Белый сыпучий песок...

Память, довольно! Вся скорбь пережитая
Вновь овладела душой,
Словно те прежние слезы пролитые
Льются воскресшей волной.

29 февраля 1892    


* * *

Зачем слова? В безбрежности лазурной
Эфирных волн созвучные струи
Несут к тебе желаний пламень бурный
И тайный вздох немеющей любви.

И, трепеща у милого порога,
Забытых грез к тебе стремится рой.
Недалека воздушная дорога,
Один лишь миг – и я перед тобой.

И в этот миг незримого свиданья
Нездешний свет вновь озарит тебя,
И тяжкий сон житейского сознанья
Ты отряхнешь, тоскуя и любя.

Начало сентября 1892
 

   * * *

Я добился свободы желанной,
Что манила вдали словно клад,–
Отчего же с тоскою нежданной,
Отчего я свободе не рад?

Ноет сердце, и падают руки,
Все так тускло и глухо вокруг
С рокового мгновенья разлуки,
Мой жестокий, мой сладостный друг.

3 декабря 1892
 

   * * *  

Потому ль, что сердцу надо
Жить одним, одно любя,
Потому ль, что нет отрады
Не отдавшему себя;

Оттого ли, что судьбою
Наши сблизились пути,
И с тобой, с тобой одною
Мог я счастие найти,–

Оттого ли, потому ли,–
Но в тебе, в тебе одной
Безвозвратно потонули
Сердце, жизнь и разум мой.

Между 9 и 15 июня 1892    


* * *  

Ветер с западной страны
Слезы навевает;
Плачет небо, стонет лес,
Соснами качает.

То из края мертвецов
Вопли к нам несутся.
Сердце слышит и дрожит.
Слезы льются, льются.

Ветер с запада утих.
Небо улыбнулось.
Но из края мертвецов
Сердце не вернулось.

2 июня 1892    


* * *

Нет вопросов давно, и не нужно речей,
Я стремлюся к тебе, словно к морю ручей,
Без сомнений и дум милый образ ловлю,
Знаю только одно – что безумно люблю.

В алом блеске зари я тебя узнаю,
Вижу в свете небес я улыбку твою,
А когда без тебя суждено умереть,
Буду яркой звездой над тобою гореть.

17 июня 1892
 

   * * *

Тесно сердце – я вижу – твое для меня,
А разбить его было б мне жалко.
Хоть бы искру, хоть искру живого огня,
Ты холодная, злая русалка!

А покинуть тебя и забыть мне невмочь:
Мир тогда потеряет все краски
И замолкнут навек в эту черную ночь
Все безумные песни и сказки.

17 июня 1892
 

   * * *

Мы сошлись с тобой недаром,
И недаром, как пожаром,
Дышит страсть моя:
Эти пламенные муки –
Только верные поруки
Силы бытия.

В бездну мрака огневую
Льет струю свою живую
Вечная любовь.
Из пылающей темницы
Для тебя перо Жар-птицы
Я добуду вновь.

Свет из тьмы. Над черной глыбой
Вознестися не могли бы
Лики роз твоих,
Если б в сумрачное лоно
Не впивался погруженный
Темный корень их.

15 сентября 1892
 

   СКРОМНОЕ ПРОРОЧЕСТВО

Повернуло к лету божье око,
На земле ж всё злей и злей морозы...
Вы со мною холодны жестоко,
Но я чую, чую запах розы.

Я в пророки возведен врагами,
На смех это дали мне прозванье,
Но пророк правдивый я пред вами,
И свершится скоро предсказанье.

Я пророчу,– слушайте, дриада!
Снег растает, и минует холод,
И земля воскреснет, солнцу рада,
И проснется лес, как прежде молод.

Я пророчу,– это между нами,–
Что гулять вы будете по саду
И впивать и носом, и глазами
Майской ночи светлую отраду.

10 декабря 1892
 

   * * *

Вижу очи твои изумрудные,
Светлый облик встает предо мной.
В эти сны наяву, непробудные,
Унесло меня новой волной.

Ты поникла, земной паутиною
Вся опутана, бедный мой друг,
Но не бойся: тебя не покину я,–
Он сомкнулся, магический круг.

В эти сны наяву, непробудные,
Унесет нас волною одной.
Вижу очи твои изумрудные,
Светлый облик стоит предо мной.

1892
 

   * * *

Милый друг, иль ты не видишь,
Что всё видимое нами –
Только отблеск, только тени
От незримого очами?

Милый друг, иль ты не слышишь,
Что житейский шум трескучий –
Только отклик искаженный
Торжествующих созвучий?

Милый друг, иль ты не чуешь,
Что одно на целом свете –
Только то, что сердце к сердцу
Говорит в немом привете?

1892
 

   * * *

Там, где семьей столпились ивы
И пробивается ручей,
По дну оврага торопливо,
Запел последний соловей.

Что это? Радость обновленья,
Иль безнадежное прости?..
А вдалеке неслось движенье
И гул железного пути.

И небо высилось ночное
С невозмутимостью святой
И над любовию земною,
И над земною суетой...

16 июня 1892
 

   ЭПИТАФИЯ

Владимир Соловьев
Лежит на месте этом.
Сперва был философ.
А ныне стал шкелетом.
Иным любезен быв,
Он многим был и враг;
Но, без ума любив,
Сам ввергнулся в овраг
Он душу потерял,
Не говоря о теле:
Ее диавол взял,
Его ж собаки съели.
Прохожий! Научись из этого примера,
Сколь пагубна любовь и сколь полезна вера.

15 июня 1892
 

   * * *

День прошел с суетой беспощадною.
Вкруг меня благодатная тишь,
А в душе ты одна, ненаглядная,
Ты одна нераздельно царишь.

Все порывы и чувства мятежные,
Злую жизнь, что кипела в крови,
Поглотило стремленье безбрежное
Роковой беззаветной любви.

Днем луна, словно облачко бледное,
Чуть мелькнет белизною своей,
А в ночи – перед ней, всепобедною,
Гаснут искры небесных огней.

1892
 

   * * *

О, что значат все слова и речи,
Этих чувств отлив или прибой
Перед тайною нездешней нашей встречи,
Перед вечною, недвижною судьбой?

В этом мире лжи – о, как ты лжива!
Средь обманов ты живой обман.
Но ведь он со мной, он мой, тот миг счастливый,
Что рассеет весь земной туман.

Пусть и ты не веришь этой встрече,
Всё равно,– не спорю я с тобой.
О, что значат все слова и речи
Перед вечною, недвижною судьбой?

1892
 

    * * *

Был труден долгий путь. Хоть восхищала взоры
Порой природы дивной благодать,
Но неприступные кругом сдвигались горы,
И грудь усталая едва могла дышать.

И вдруг посыпались зарей вечерней розы,
Душа почуяла два легкие крыла,
И в новую страну неистощимой грезы
Любовь-волшебница меня перенесла.

Поляна чистая луною серебрится,
Деревья стройные недвижимо стоят,
И нежных эльфов рой мелькает и кружится,
И феи бледные задумчиво скользят.

Январь 1892    


* * *

Пусть осень ранняя смеется надо мною,
Пусть серебрит мороз мне темя и виски,–
С весенним трепетом стою перед тобою,
Исполнен радости и молодой тоски.

И с милым образом не хочется расстаться,
Довольно мне борьбы, стремлений и потерь.
Всю жизнь, с которою так тягостно считаться,
Какой-то сказкою считаю я теперь.

Январь 1892    


АКРОСТИХИ. ЦИКЛ ПЕРВЫЙ: "САФО"   

1

Сказочным чем-то повеяло снова...
Ангел иль демон мне в сердце стучится?
Форму принять мое чувство боится...
О, как бессильно холодное слово!

3 января 1892

 2

Слов нездешних шепот странный,
Аромат японских роз...
Фантастичный и туманный
Отголосок вешних грез.

Начало января 1892

 3

Спиртом сначала горел я стоградусным,
Адское пламя томительно жгло...
Факелом ныне елейным и радостным
Около Вас я пылаю светло.

15 марта 1892

 4

Стройна, как арфа серафима,
Авроры розовой нежней,
Фонтан блаженств неистощимый,
Облей водой меня скорей!

Между 11 марта и 21 мая 1892

 5

Стих последний, прошу, не примите буквально,
Ангел мой, я и так обливаюсь слезами.
Фет дивится, зачем я гляжу так чертовски-печально...
Ох, скорей умереть, лишь бы только увидеться с Вами.

21 мая 1892

 6

Страдная высь бесконечных восторгов,
Ангельский лик, а в длиннейшем подножье
Фета поэзия, рай Сведенборгов,
О, что пред ней все создания Божьи?

21 мая 1892

 7

Светом закат моих дней озарившая,
Ангел-хранитель скорбящей души,
Фея, волшебные сны мне дарившая,
Огненный пламень во мне потуши.

9 июня 1892

 8

Сумрачно было в лесу у тебя,
Август в исходе стоял,
Филин вдали прокричал, как дитя,
Он мою смерть возвещал.

16 июня 1892

 9

Святой когда б тебя узнал –
Антоний для примера –
Фатально в грех душой бы впал
Он,– не спасла б и вера.

16 июня 1892

 10

Страсти любовной огонь сокрушительный,
Абракадабра в мозгу –
Факт сей, конечно, весьма поучительный,
Острым безумьем назвать я могу.

17 июня 1892

 11

Средь роз твоих на небо ты глядела.
Алел закат, утих и сад и лес.
Фантазия моя укрыться бы хотела
От роковых, всевидящих небес.

Между 22 и 26 июня 1S92

 12

Северный ветер холодный, унылый,
Астры одни в цветнике.
Флюсом раздуло лицо моей милой
От полосканья в реке.

26 июня 1892

 13

Сегодня во тьме я узнал твои очи.
Астральный огонь в мою душу проник.
Фосфорным сияньем во мгле полуночи
Облитый, стоял надо мною твой лик.

26 июня 1892

 14

Свет небесных озарений[1],
Аромат земных цветов[2],
Фокус всех моих стремлений[3],
Океан[4] блаженных снов.

8 июля 1892

Finis (а впрочем?) –

Дополнение:
Пусть игра надежд -- обман.
Все ж горит мой пламень дикий
К Вам – таинственный, великий
Ледовитый океан!

7 августа 1894

 15

Depit manque

Сумасбродно-рассудительный
Африканский облезьян!
Формой Вашею пленительно[й]
Очарован я и пьян.

26 сентября 1892

 16

Сходня... Старая дорога...
А в душе как будто ново.
Фон осенний. Как немного
Остается от былого!

21 aвгуcma 1894

 17

Свежо предание,
А верится с трудом...
Финал – молчание...
О чем?

Между 21 и 26 августа 1894

 18

Сирени весенней милее,
Акации белой нежнее,
Фиалки душистой скромнее.
О ком говорю я? О ней!

26 августа 1894
1892-1894

Примечания
1. Метеоров? (Вл. Соловьев).
2. Табака (Вл. Соловьев).
3. Фокус – foyer, а не lour de passe – passe (а впрочем?) (Вл. Соловьев).
4. Ледовитый (Вл. Соловьев).    


САЙМА

Озеро плещет волной беспокойною,
Словно как в море растущий прибой,
Рвется к чему-то стихия нестройная,
Спорит о чем-то с враждебной судьбой.

Знать, не по сердцу оковы гранитные!
Только в безмерном отраден покой.
Снятся былые века первобытные,
Хочется снова царить над землей.

Бейся, волнуйся, невольница дикая!
Вечный позор добровольным рабам.
Сбудется сон твой, стихия великая,
Будет простор всем свободным волнам.

3 октября 1894
 

   НА САЙМЕ ЗИМОЙ

Вся ты закуталась шубой пушистой,
В сне безмятежном, затихнув, лежишь.
Веет не смертью здесь воздух лучистый,
Эта прозрачная, белая тишь.

В невозмутимом покое глубоком,
Нет, не напрасно тебя я искал.
Образ твой тот же пред внутренним оком,
Фея – владычица сосен и скал!

Ты непорочна, как снег за горами,
Ты многодумна, как зимняя ночь,
Вся ты в лучах, как полярное пламя,
Темного хаоса светлая дочь!

Декабрь 1894
 

   ПАНМОНГОЛИЗМ

Панмонголизм! Хоть слово дико,
Но мне ласкает слух оно,
Как бы предвестием великой
Судьбины божией полно.

Когда в растленной Византии
Остыл божественный алтарь
И отреклися от Мессии
Иерей и князь, народ и царь,–

Тогда он поднял от Востока
Народ безвестный и чужой,
И под орудьем тяжким рока
Во прах склонился Рим второй.

Судьбою павшей Византии
Мы научиться не хотим,
И всё твердят льстецы России:
Ты – третий Рим, ты – третий Рим.

Пусть так! Орудий божьей кары
Запас еще не истощен.
Готовит новые удары
Рой пробудившихся племен.

От вод малайских до Алтая
Вожди с восточных островов
У стен поникшего Китая
Собрали тьмы своих полков.

Как саранча, неисчислимы
И ненасытны, как она,
Нездешней силою хранимы,
Идут на север племена.

О Русь! забудь былую славу:
Орел двухглавый сокрушен,
И желтым детям на забаву
Даны клочки твоих знамен.

Смирится в трепете и страхе,
Кто мог завет любви забыть...
И Третий Рим лежит во прахе,
А уж четвертому не быть.

1 октября 1894
 

   НА ПОЕЗДЕ УТРОМ

                     Посвящается В.П.Гайдебурову

Воздух и окошко, добытые с боя...
Желтая береза между темной ели,
А за ними небо светло-голубое
И хлебов грядущих мягкие постели.

С призраком дыханья паровоз докучный
Мчится и грохочет мертвыми громами,
А душа природы с ласкою беззвучной
В неподвижном блеске замерла над нами.

Тяжкому разрыву нет конца ужели?
Или есть победа над враждою мнимой,
И сойдутся явно в благодатной цели
Двигатель бездушный с жизнью недвижимой?

Сентябрь 1895
 

   ПАРОДИИ НА РУССКИХ СИМВОЛИСТОВ  

 1

Горизонты вертикальные
В шоколадных небесах,
Как мечты полузеркальные
В лавровишневых лесах.

Призрак льдины огнедышащей
В ярком сумраке погас,
И стоит меня не слышащий
Гиацинтовый пегас.

Мандрагоры имманентные
Зашуршали в камышах,
А шершаво-декадентные
Вирши в вянущих ушах.

 2

Над зеленым холмом,
Над холмом зеленым,
Нам влюбленным вдвоем,
Нам вдвоем влюбленным
Светит в полдень звезда,
Она в полдень светит,
Хоть никто никогда
Той звезды не заметит.
Но волнистый туман,
Но туман волнистый,
Из лучистых он стран,
Из страны лучистой,
Он скользит между туч,
Над сухой волною,
Неподвижно летуч
И с двойной луною.

 3

На небесах горят паникадила,
А снизу – тьма.
Ходила ты к нему иль не ходила?
Скажи сама!

Но не дразни гиену подозренья,
Мышей тоски!
Не то смотри, как леопарды мщенья
Острят клыки!

И не зови сову благоразумья
Ты в эту ночь!
Ослы терпенья и слоны раздумья
Бежали прочь.

Своей судьбы родила крокодила
Ты здесь сама.
Пусть в небесах горят паникадила,–
В могиле – тьма.

Лето-осень 1895    


ОТШЕДШИМ

Едва покинул я житейское волненье,
Отшедшие друзья уж собрались толпой,
И прошлых смутных лет далекие виденья
Яснее и ясней выходят предо мной.

Весь свет земного дня вдруг гаснет и бледнеет,
Печалью сладкою душа упоена,
Еще незримая – уже звучит и веет
Дыханьем вечности грядущая весна.

Я знаю: это вы к земле свой взор склонили,
Вы подняли меня над тяжкой суетой
И память вечного свиданья оживили,
Едва не смытую житейскою волной.

Еще не вижу вас, но в час предназначенья,
Когда злой жизни дань всю до конца отдам,
Вы въявь откроете обитель примиренья
И путь покажете к немеркнущим звездам.

Середина января 1895