Владимир Шуф
Биография
Жизнь Владимира Александровича Шуфа - поэта-мечтателя, репортера, путешественника, полная самых неожиданных смен горестей и радостей, представляет громадный интерес.
Отцом его был Александр Карлович Шуф, по окончании курса на юридическом факультете Московского университета (1859) состоявший учителем истории 2-й московской гимназии, затем присяжным поверенным округа московской судебной палаты. Его перу принадлежат труды: "О преподавании истории в гимназии" и "Рассказы и биографические очерки из русской истории" (учебник русской истории, М., 1868-1887 г.г. издания).
В заметке "1812 год" ("Новое время", 7 августа 1912) Владимир Шуф вспоминает:
"Я был маленьким, когда бабушка рассказывала мне о вступлении французов в Смоленск. Надев красную шаль, она бегала смотреть войска Наполеона. Наш дом в Смоленске сгорел вместе с другими. Бабушка показала мне отбитый палаш французского кирасира. Он мне показался громадным, да и вообще вероятно был тяжелее современного оружия. Огромный эфес, длинные ножны. Люди того времени были «богатыри» - не мы…"
Владимир учился в 3-ей классической московской гимназии. Здесь, на школьной скамье, он уже проявил свои поэтические дарования в целом ряде стихотворений и экспромтов.
Юношей, 19 лет, он женился на Юлии Ильиничне из небогатой, интеллигентной семьи. Ее мать была двоюродной сестрой композитора Глинки.
Так как у Владимира проявились признаки туберкулеза легких, он уехал с женой в Ялту, где купил себе клочок земли с домиком у самой границы Ливадийского парка на Яйлинском или Бахчисарайском, шоссе.
Богатая крымская природа, море и южное солнце подарили Владимиру здоровье и вдохновение. На своем бешеном карабахском коне Орлик он носился по девственным лесам, горам, ущельям, где еще не ступала нога экскурсанта. Поэта привлекали быт и нравы отдаленных татарских деревень. Он стал другом горных хижин, многим помогал в беде. Татары любили русского джигита. Во время пребывания в Крыму Владимир Шуф сошелся с Османом, который сыграл немалую роль в его жизни, познакомив его с мистическими легендами Крыма и научив его татарскому языку. Шуф решил собрать местный фольклор и занялся переводами татарских песен, вошедших позднее в сборник его стихов "Крымские стихотворения". Во время лечения Владимир сотрудничал в местной газете "Ялтинский листок".
Начало литературной деятельности Владимира Шуфа следует отнести к 1884 году, когда первое его стихотворение появилось в "Неделе". Затем поэтом был издан в 1890 году первый сборник его "Крымских стихотворений". В августе 1892 года появилась в "Вестнике Европы" его большая лирическая поэма "Баклан".
В Ялте здоровье Владимира Шуфа улучшилось. Но скука маленького тогда провинциального городка была ему в тягость. Наблюдая курортную жизнь, он характеризовал ее как пошлое, грязное болото. Светлым пятном осталась лишь его недолговременная дружба с поэтом Надсоном, который вскоре умер. Владимир был знаком с Чеховым и бывал в его доме.
Хотя Шуф и увлекался первобытной жизнью татар, их фольклором и говорил, что "отдыхает душой", тем не менее, ему негде было применить творческие силы, которые с возвращением здоровья росли.
Оправившись от болезни, он поступил на службу в Симферопольскую казенную палату, но служба его тяготила.
В 1892 году Владимир вместе с Османом приехал в Петербург, где вступил в семью сотрудников рабочей газеты "Петербургский листок". Некоторое время он был и ее редактором. Одновременно Владимир передавал поэтические произведения в "Осколки", "Шут" и другие издания.
Знакомство с Фетом и дружба с Владимиром Соловьевым вывели начинающего поэта на более широкий путь.
К этому времени относятся его превосходные сочинения "Могила Азиса" и "Крымские стихотворения", полные чарующей красоты и талантливого вдохновения.
В начале греко-турецкой войны 1897 г. Владимир Шуф отправился туда в качестве военного корреспондента от "Петербургского листка", с ним поехал и Осман. По приезде в греческий город Лариссу Осман и Шуф были заподозрены в шпионаже в пользу турок и арестованы. Жизнь обоих висела на волоске…
Они были переданы военно-полевому суду, но своевременное вмешательство русского и французского консулов спасло их, и они благополучно вернулись в Петербург.
Результатом поездки стала его книга "На Востоке". Вообще дальнейшая жизнь его проходит в скитаниях.
В следующем году Владимир вместе со своим неизменным спутником Османом поехал снова на юг в качестве придворного корреспондента "Петербургского листка" при штабе императора Вильгельма - во время поездки того в Палестину, Сирию и Египет. Вернувшись, он написал превосходный роман в стихах "Сварогов", навеянный воспоминаниями о Крыме. В 1902 г. Владимир Шуф вместе с художником И.А. Владимировым был командирован от "Петербургского листка" на ужасное землетрясение в Шемахе, где едва не погиб в расщелине треснувшей земли. На обратном пути, сидя в вагоне, он создал яркую поэтическую картину, поэму "Сальфа. Гибель Шемахи", в которой представил ужасы землетрясения и разрушения цветущего города. Все деньги от издания книги Владимир Шуф передал в пользу пострадавших от землетрясения.
Многие газеты и журналы приглашали его сотрудничать. В них часто можно было встретить стихи, заметки и рассказы Владимира Шуфа.
Но, к несчастью, у него снова появились признаки туберкулеза, и по совету врачей Владимир уехал в Одессу. Здесь он не мог оставаться без дела, и мы видим его энергично работающим в "Одесских новостях", и потом - в "Одесском листке", где он писал большие стихотворные фельетоны. Спустя два года Владимир Шуф снова возвратился в Петербург и вступил в редакцию "Нового времени", где и работал до последних дней. В этот период он ездил в Париж, и потом - на Дальний Восток в качестве военного корреспондента. На русско-японской войне ему несколько раз доводилось бывать под огнем, но японские снаряды щадили его. Результатом этой пятимесячной поездки стал роман "Кто идет?".
Из псевдонимов, под которыми Владимир Шуф писал в петербургской прессе, наиболее известен "Борей".
После войны он написал целый том прелестных сонетов "В край иной…", несколько поэм и массу стихотворений. И тем не менее, едва самочувствие его немного улучшалось, он отправлялся в длительные и полные лишений командировки. По некоторой информации он снова побывал на греко-турецком фронте. Походная жизнь, тяжелые переживания отступления серьезно подорвали его силы. И тем не менее, в конце 1911 года Владимир Шуф отправился в свою последнюю дальнюю командировку - из Петербурга в Персию, как корреспондент "Нового времени", в составе учебно-автомобильной роты. Главной целью военизированной экспедиции была проверка механических качеств армейских автомобилей при длительном автопробеге, в тяжелых климатических и дорожных условиях, а также - их работоспособности во время войны.
Тяжелая дорога в слякоть и ненастье вконец разрушила уже пошатнувшееся его здоровье, и у Владимира Шуфа появились зловещие признаки туберкулезного процесса в обоих легких. Вернулся он из Персии совсем больной. Почти целый год хирел. Весенняя поездка в Ялту немножко помогла ему, но к концу лета, в Петербурге, он снова почувствовал упадок сил и, едва передвигая ноги, уехал в конце августа в Ялту, чтобы больше не вернуться… На протяжении всей жизни в Ялте основными его лечащими врачами там были Лебедев и Иванов.
Творческий путь Шуфа так тесно связан с его путешествиями, что и разделить их трудно. Романтическая мечтательность поэта и зоркий взгляд репортера дополняли друг друга. Поэт-лирик чутко отзывался на все проявления жизни. Путешествуя, он отражал в своих стихотворениях путевые впечатления и переживания. Овладев всеми стихотворными формами, он довел их до совершенства в сонетах. Древний гекзаметр Эллады Владимир Шуф сделал легким и певучим, надев на него "золотой пояс двойной рифмы" (как написано в предисловии к сборнику "Гекзаметры"). Современники называли Шуфа "художником живого слова".
В 1909 году Владимир Шуф по рекомендации Почетного академика, великого князя Константина Романова, написавшего отзыв на книгу В. Шуфа "В край иной...", был включен в состав претендентов на Пушкинскую премию - наряду с А. Куприным, И. Буниным, В. Рудич, Ю. Айхенвальдом… И заключение весьма авторитетных литераторов было следующим: "Сочинения В.А. Шуфа удостоены Комиссией почетного Пушкинского отзыва".
Владимир Шуф был близок со всем литературным и художественным миром и всюду был желанным другом, горячим поклонником всего талантливого, вечного, прекрасного.
Владимир Александрович Шуф умер 8-го ноября 1913 года - сорока девяти лет, от чахотки легких, в своем маленьком хуторке близ Ялты, на руках жены Юлии Ильиничны, сына Александра и дочери Натальи.
Сын его погиб в первую империалистическую войну, в 1914 году. Дочь умерла в 60-х годах. Могила поэта утеряна, но известно, что похоронен он был на Массандровском (Поликуровском) кладбище Ялты.
У Владимира Александровича Шуфа были и другие дети, матерью которых стала певица Мария Иванова. То есть существовала и вторая, "петербургская", его семья.
Когда и при каких обстоятельствах произошел развод с Юлией, к которой Владимир Шуф все же вернулся пред кончиной в Ялту, пока не известно. В собранных биографических документах и воспоминаниях современников об этом тоже нет прямых упоминаний.
Итак... Второй женой Владимира Шуфа была оперная певица Мария Иванова-Шуф, о которой есть упоминания в "Петербургском театральном журнале" № 32, 2003 г., в статье: "Н.Ф.Сазонов и театры Попечительства о народной трезвости" (выдержки из "Дневника" Смирновой-Сазоновой 1898-99 гг.)
Сын Владимира Александровича Шуфа, Юрий, после революции 17 года эмигрировал в Чехословакию, где стал известным палеонтологом. Второй сын, Андрей, остался в России. Он был инженером и работал в институте Капицы, в Ленинграде. Во время войны его семью эвакуировали в Казань, а после войны они вместе с институтом попали в Москву. С тех пор вся эта ветвь семьи В.А. Шуфа живет в Москве.
А вот что незадолго до своей смерти в семейных мемуарах писал Юрий Андреевич Шуф (внук Владимира Александровича):
"Предки. Отец, Шуф Андрей Владимирович, происходил из старинного петербургского рода. Дед со стороны отца, Владимир Шуф, был поэтом, а бабушка актрисой. Она обладала прекрасным меццо-сопрано и пела в частном театре партии Аиды, Татьяны и др. Отец говорил, что наш род происходит от немца-библиотекаря, приглашенного царицей Анной Иоановной из Баварии. Впоследствии ему было пожаловано дворянское звание…
Андрей Владимирович учился в Петроградском политехническом институте, который окончил в 1924 г. Он рассказывал, что во время штурма Зимнего Дворца находился среди его защитников, и это впоследствии тщательно скрывалось по вполне понятным причинам. Старший брат отца, Юрий, эмигрировал на Запад и в конце концов осел в Чехословакии. Он был профессором Остравского археологического института".
