Главная
 
Библиотека поэзии СнегирёваПятница, 29.03.2024, 10:09



Приветствую Вас Гость | RSS
Главная
Авторы

 

Василий Фёдоров

 

   Стихи 1958 - 1959

 
* * *

Предо мною
Новый трудный путь.
Помоги усталость мне стряхнуть,
Помоги от прошлого забыться,
Новые желанья пробуди,
Помоги душою обновиться
Для большого, трудного пути.

Обнови
От недугов и хворей
И от наговоров обнови,
Ты моя,
Испытанная в ссоре,
В добром мире.
В неутешном горе,
В беспокойном счастье
И любви.

<1958-1960>

 
* * *

Уйти?
Уйду!
Такой тропою,
Чтобы сам черт
Найти не смог.
Да, это правда,
И с тобою
Бывал я часто одинок.

Бывало, надвое расколот,
Сидел я в смутной тишине,
И часто отчужденья холод
Закрадывался в душу мне.

Пойми,
От сладкого начала
До этих поздних горьких дней
Ты безотчетно расточала
Мою любовь,
Не дав своей.

И нисходило
К изголовью
Виденье юности...
Тогда
Перед ее большой любовью
Во тьме
Сгорал я со стыда.

И на тебя глядел я строже
Как на минувшую беду...
Ну, что же, милая,
Ну, что же,
Ты говоришь — уйти?
Уйду!

<1958-1960>

 
* * *

Тебе обычный
День ненастный
Страшнее наших зимних вьюг.
Я не люблю, когда ты праздный,
Беспечно говорливый Юг.

На пляжах
Я не стал веселым,
От блеска солнца не ослеп.
Тот сдержан,
Кто трудом тяжелым
Свой зарабатывает хлеб.

Я даже ласкам непокорен.
Мне завтра, счастью вопреки,
От солнца и объятий моря
Идти в объятия пурги.

Чем ты теплей,
Тем горше мысли,
Тем тяжелей мне твой полон.
Так с буднями суровой жизни
Нас ссорит
Слишком легкий сон.

<1958-1960>

 
* * *

Зимний ветер,
Гигикни над елью,
Над сосной, где укрылся глухарь,
Закружи меня белой метелью,
Подними
И о землю ударь.

Сделай так, чтобы в снежные хоры
Голос рощи все время вплетал
Позабытую песню,
С которой
Я когда-то легко засыпал.

Песню матери,
Певшую в горе
О наказе купца,
Чтоб жена
К беспокойному синему морю
Не водила коня-бегуна.

«Он приказывал,
Он наказывал,
Не води коня на сине море,
На сине море,
На быстру реку.
А она его не послушалась,
Повела коня на сине море,
На е море,
На быстру реку...»

Мать споет
И сама прослезится.
Под старинную песню ее
Пусть засну я
И пусть мне приснится
Ускакавшее счастье мое.

<1958-1960>

 
ЛЮБОВЬ И ХЛЕБ

Через улицу,
Через будни,
В нежных чувствах
Не сразу понятый,
Добрый хлеб
Под названьем «спутник»
Несу на руке приподнятой.

Скажут:
Хлеб — избитая тема.
Я иду и смеюсь над такими,
И несу домой каравай, как поэму,
Созданную сибиряками,
Земляками моими.

Этим румяным,
Этим горячим,
Пахнущим так заманчиво,
Этим хлебом труд мой оплачен.
Песня моя оплачена.

Но даже самую лучшую песню,
Самую звонкую и земную,
С сухарем в купоросной плесени,
Не стыдясь, зарифмую.

Хлеб несу!..
Поделюсь с женою,
Не скупясь на слова хвалебные.
И припомнится детство мое ржаное,
Юность моя бесхлебная.

С лебедою,
С трухою всякою
Ел «тошнотник» с корочкой тусклой.
А если встречалась булочка мягкая,
То она уже
Называлась французской.

Хлеб несу!..
Удивляются, вижу,
Даже только что евшие
С белого блюда.
Но стоило мне приподнять его
Чуть повыше,
И все увидели чудо.

Сразу пришло
Давно знакомое:
Поле и молодость
С днями непраздными.
Сладко запахло старой соломою,
Мятой-травой
И цветами разными.

И увиделось, как воочью:
И косьба,
И стогов метание,
И межа, бегущая к ночи,
И на меже
С любимой свидание.

Любовь и хлеб —
Извечные темы.
Славя хлеб, как любимой имя,
Несу домой, приподняв его,
Как поэму,
Созданную сибиряками,
Земляками моими.

<1958-1960>

 
* * *

Была любовь.
Была сомнений смута.
Надежды были.
Молодость была,
Да, молодость была,
Но почему-то
Она большого счастья
Не дала.

Она ушла,
Но слезы не прольются.
Ушла.
Иди.
И не зови трубя.
Нет, не хочу я
В молодость вернуться,
Вернуться к дням,
Где не было тебя.

1958

 
* * *

Все вижу.
Твой немой укор...
Ты смотришь,
Будто ждешь ответа:
Где живость,
Где горящий взор,
Где озарение поэта?

Глаза тусклы,
Почти что злы,
Как у пропойцы до загула.
О, ужас!
На плебейских скулах
Застыли желваков узлы.

Ты думала:
Неотразимый.
Ни в чем не знавшая потерь,
Ты думала,
Что я красивый.
Не отворачивайся.
Верь.

Красивы мы,
Светлей, чем зимы,
Иконописнее, чем Спас.
В том и беда,
Что мы красивы,
Когда никто
Не видит нас.

И кровь кипит,
Душа парит.
В ней, чуткой,
Все находит отклик.
Как у идущего на подвиг,
Лицо отвагою горит.

Но вот погасло вдохновенье,
И, к людям открывая дверь,
Мы вновь темны,
Мы снова тени
Самих себя...
Как я теперь.

1958

 
* * *

Угар любви
Мне мил и близок,
Но как смешон
Тот сердцеед,
Что составляет
Длинный список
Своих "любвей",
Своих побед.

Марина,
Нина,
Саша,
Маша.
Меж тем
При встречах,
Как у птиц,
Была с ним
Все одна и та же,
Размноженная
На сто лиц.

Мне радость
Выпала иная,
Мне жребий
Выдался иной:
Меняясь,
Но не изменяя,
Сто женщин
Видел я в одной.

1958

 
* * *

Пришла
И чуткою
И нежною
Ошеломить
И потрясти.
Пришла ко мне,
Чтоб душу грешную
От самого себя
Спасти.

А у моей души
Есть правило,
И я воздать
Не прочь ему:
Коль ничего в ней
Не оставила,
То и стучаться
Ни к чему.

С изменами,
С любовью,
С чарами
Душа моя,-
Что к ней влечет?!-
Как лавка
С хрупкими товарами,
Закрыта
На переучет.

1958

 
* * *

Не пора ли,
Не пора ли
Нам игрушки собирать.
Мы все игры доиграли,
Больше не во что играть.

И в любви
Не портить крови,
Ибо знаю наперед,
Что количество любовей
В качество не перейдет.

1958

 
* * *

Не о такой,
Как ты,
Мечтается,
Не о такой грущу,
Которая
Красивых книжек начитается,
Придет и мучит разговорами.

Еще заставит,
Межеумица,
И подражательностью маяться:
Мол, тот герой не так целуется,
Не так в романе обнимается.

И лишь одно мне утешительно,
Что, споря с книжными страницами,
В любви
Я отвергал решительно
Литературные традиции.

1958

 
* * *

Пусть
Мы друг друга
Разлюбили.
Но жизнь мою,
Любовь мою
Не торопись
Толкать к могиле,-
И так качаюсь
На краю.

Я, в счастье
Веривший глубоко,
Себя от счастья
Отрешил.
Уйду из жизни
Без упрека,
Довольный тем уже,
Что жил.

Довольный тем,
Что полной мерой
Мне было радости дано.
А без любви мне,
Как без веры,
И безысходно
И темно.

Все унесу,
Твой добрый гений,
Твой легковерный
И смешной.
Всю горечь
Многих заблуждений
Ты можешь схоронить
Со мной.

Пусть экскаватор
Полной горстью,
Однажды вороша погост,
Мои изломанные кости
Швырнет
На глинистый откос.

И пусть!
Пусть будет все,
Что будет.
Приму любую из порух,
Чтоб стали радостнее
Будни,
Хотя бы
Одному из двух.

1958

 
СЕНЕГАЛЬЦЫ

Во имя всех живых -
А все мы тленны -
Не будьте ни корыстны,
Ни мелки...

Была война,
И в битве многодневной
Погибли сенегальские полки.

Под крик ворон
И воронов круженье,
Где штабелем,
Где кое-как - броском,
Их уложили
В длинные траншеи
И прикопали
Глиной и песком.

Когда и кости
В их могилах тесных
Успело время
Сжечь и перегрызть,
На горе людям
У крестьян окрестных
В душе практичной
Вызрела корысть.

И вот однажды
Эти погребенья
Невесть за что
Сражавшихся солдат,
Крестьяне подняли
На удобренье,
Чтоб хлеб тучнел
И зеленел шпинат.

Земля была жирна
И липла к пальцам,
К подошвам ног...
Был урожай всему.
Но ветер с прахом
Бедных сенегальцев
Разнес по миру
Пагубу-беду...

О, месть бацилл!
Кровь африканцев страстных
В себе самой
Еще смиряла их.
Что сенегальцам
Было не опасно,
Теперь смертельно стало
Для других.

Костры горели,
Стлался дым мертвячий,
Мать расставалась с сыном,
Муж с женой.
Другая смерть
Встречалась громким плачем,
А эта -
Суеверной тишиной.

Во имя всех живых -
В избытке ль силы,
В избытке ль гнева,
В простоте ль святой, -
Не ворошите старые могилы,
Они чреваты
Новою бедой.

1958

 
* * *

Я не знаю сам,
Что делаю...
Красота твоя,-
Спроси ее.
Ослепили
Груди белые,
До безумия красивые.

Ослепили
Белой жаждою.
Друг от друга
С необидою
Отвернулись,
Будто каждая
Красоте другой
Завидует.

Я не знаю сам,
Что делаю...
И, быть может,
Не по праву я
То целую эту, левую.
То целую эту, правую...

1958

 
* * *

Молодая береза совсем не белая,
Белой береза бывает зрелая.
Та не рябина, что днями поздними
Птиц не поманит красными гроздьями.
Та не девушка, не красавица,
Если никто на нее не зарится.

1958

 
* * *

Что за чушь
Слышу я,
Как не стыдно лгать,
Будто жены мужьям
Не дают дышать.
Вот моя
Не корит,
Будто не грешил.
Как приду, говорит:
- Ну-ка, подыши!..

1958

 
* * *

Моя любовь
Давно в годах.
Как яблоня на горке
В отяжеляющих плодах
Нуждается
В подпорке.

1958

 
* * *

На меня удивленно глядит
Глазами широкими,
Будто знала, что был я убит,
Будто знала, что был я зарыт,
И, как многие многими,
Был за давностью ею забыт.
С огоньками-зарничками
Вижу те же глаза и не те...
Будто кто-то шалит в темноте
Отсыревшими спичками.

Как прежде, при встрече
К груди не прижат.
Вот и рядом, а так далека!..
И губы дрожат,
И ресницы дрожат,
И дрожит золотая серьга...
Даже соболя
Тронула легкая дрожь:
На плечах удержаться не мог.
На огонь потухающий
Был он похож,
Чуть заметный сквозь сизый дымок.

Предо мной
Распахнулась сибирская даль,
Где мне встретилось горе мое,
Мне припомнилась
Старая-старая шаль,
Согревавшая плечи ее.
Образ тот
На тяжелом стальном полотне
Девять лет я алмазом врезал.
А она:
Дескать, кто вам сказал обо мне?..
Кроме сердца,
Никто не сказал!..

Удивляешься?
Полно!
С любовью моей
Было просто тебя подстеречь.
Так охотник
По следу прошел соболей,
Что твоих удостоены плеч.

...Представь себе, в глуши лесов
Нет соболиных адресов.

Там соболь по снегу петляет,
Потом, глядишь, найдет дупло.
И если только в нем тепло,
Он прячется и отдыхает.
Охотнику не шлет он весть
Ни прямо почтой, ни окольно...
Охотник знает: соболь есть -
И этого уже довольно.

И ест охотник на бегу,
И засыпает на снегу.

Зверь то внизу,
То в темной кроне
Среди разлапистых ветвей...
В тяжелом поиске, в погоне
Проходит много-много дней...
Когда усталый зверь в пути
Между корягами забьется,
Охотник ставит сеть.
К сети
Подвешивает колокольца.

Трещит мороз, и снег идет.
Охотник ждет, и соболь ждет.

Ночь...
Зверю мнится: нет засад...
И раздается звон, похожий
На тот, что полчаса назад
Вдруг зазвенел
В твоей прихожей.

Охотник тот настойчив был,
Чтобы твои украсить плечи...
А он тебя ведь не любил
И не мечтал, как я, о встрече.
Ему от чьей-то красоты
Ни сладко не было, ни больно.
Я знал, что в Ленинграде ты, -
И этого уже довольно.

1958

 
* * *

Я давно
Не испытывал нежность
И мечтаю -
Ты только приди!-
Выпить ласки
Небесную свежесть
И заснуть
На прохладной груди.

Весь я в жажде,
Как после пожара,
Что пожег
Все родное вокруг.
Дай мне, милая,
Сон без кошмара,
Пробужденье
Без страха и мук.

Сколько молний
Меня осветило!
Сколько громов громило,
Не в счет...
Может быть,
Заземленная сила
Не погубит меня,
А спасет.

1958

 
* * *

Мы с нею
Повстречались вновь,
Но легкомысленная женщина
Забыла, что ее любовь
Была мне
В юности обещана.

Лишь разговор -
И вновь прощанье.
Глаза лукавые цветут
Все тем же
Милым обещаньем,
Которого три года ждут.

1958

 
* * *

Кто б жизнь мою
Окинул оком
И кто бы догадался сам,
Что я стою живым упреком
Несправедливым небесам.

И кто бы проявил участье,
Постигнув главное одно:
За что рожденному для счастья
Любви и счастья не дано?..

1959

 
* * *

Когда влюбляются титаны,
То начинаются раздоры,-
Они волнуют океаны
И рушат каменные горы.

Они, глашатаи эпохи,
Дерзнувшие попрать законы,-
Вздохнут, и пагубные вздохи
Опасны людям, как циклоны.

Бывает -
Падают титаны,
Но долго не смолкает слава:
Их раны - дымные вулканы,
А кровь их - огненная лава.

1959

 
* * *

Мне рваные брюки
Сегодня приснились,
Взгрустнул я: заплата нужна.
Но Муза тогда надо мной наклонилась,
И вот что сказала она:

"Ты молод,
И помощь мою не отбрасывай.
За всех вас болея душой,
Я брюки чинила поэту Некрасову
И опыт имею большой.

Не каждому
С песнями жить припеваючи,
Не каждому - море любви.
Некрасов был гений,
А ты начинающий...
Терпи, мой хороший, терпи!"

1959

 
МАТЕРИ

Есть такой порыв неодолимый,
Когда все высокой страстью дышит.
Пишет сын стихи своей любимой,
Только писем
Он тебе не пишет.

Не писать же в них,
Что не на шутку,
Как отец кулачный бой и пьянку,
Полюбил он, вопреки рассудку
Легкую, как ветер,
Москвитянку.

Вся она
Сплошное заблужденье.
Нужно - до чего невероятно!-
Возвратиться с ней
К ее рожденью,
А потом
Вести ее обратно.

Верю я,
Что люди очень скоро
Подобреют в мудрости глубокой,
Но любовь, как яблоко раздора,
Навсегда останется
Жестокой.

Ты прости,
Совсем небоязливым
Прикоснулся я
К такому стану
И такому сердцу,
Что счастливым
Никогда, наверно,
Я не стану.

1959

 
* * *

Когда в печи
Большого дома
В рождественские холода
Горит ячменная солома,
А не дрова горят,
Тогда
Истопникам
Не счесть терзаний.
Чтоб стало в доме том теплей,
Вгоняют в мыло лошадей,
Рвут хомуты,
Ломают сани.

Все чаще, милая,
Все чаще
Прошу тепла,
Прошу огня...
Так, может быть,
Не настоящей
Любовью греешь ты меня?

1959

 
* * *

Лучше сразу бы сказала злое,
Чем расстраивать обиняком.
Я тебя ловлю на каждом слове
И на каждом вздохе о другом.

Глупые,
Смешные подозренья!
Но когда сомнение не спит,
Каждое твое разуверенье
Только лишний повод для обид.

И когда
Всем сердцем негодую
И от боли чуть ли не кричу,
Все же ты не думай,
Что ревную...

Просто я тебя, мою родную,
В жалком свете
Видеть не хочу.

1959

 
* * *

Немало я видел
Красавиц бедовых.
Что ж гонит меня
В переулки Садовых
По свежему снегу,
По свежему насту?..
Такое со мною
Бывает не часто.

Не поздно ли?
Поздно.
В любовные сети
Не надо запутывать
Добрых соседей.
Не лучше ли тихо,
Сторожко-сторожко,
Условною дробью
Пройтись по окошку.

Крадусь пустырями,
А сердце все ноет:
Откроет ли поздно?
Откроет!
Откроет!

Когда бы спешил,
Не увидел бы мету,
Что шел я к окну
По готовому следу.

Тогда б не услышал,
Сойдясь со стеною,
Что весело милой
С другим,
Как со мною.

Не надо стучаться.
Не надо стучаться.
Не надо встречаться.
Не надо встречаться.

С любовью такою
Теперь не ужиться.
Пойду за метелью
Свистеть и кружиться.

Насмешкой
Над нежностью
Чувств непочатых
Пятнает мне сердце
Следов отпечаток,
Пылает обида
Ночного размена.
Кричу всему свету:
Измена!
Измена!

Сегодня метель
Для неверной подмога,
Она заметает
Следы до порога,
А снег,
Что в открытую душу
Влетает,
Все тает,
Все тает,
Коснется - и тает...

1959

 
* * *

Все равно
Нам с тобою не слиться,
Как сливаются вольные реки.
Ревновать буду часто и злиться,
Как ревнуют и злятся
Калеки.

Дорогая,
Волной серебристой
Мы, сойдясь, не покатимся оба.
Даже в речке, большой,
Но не быстрой,
Ты осталась бы речкой особой,
Беспокойной,
Всегда серебристой.

Но и тихие реки весною,
До краев наполняя излуки,
По долинам,
Дразня белизною,
Тянут к милым
Разливные руки...

Без тебя мне
И больно и грустно.
Навсегда расставаясь с тобою,
Я свое помелевшее русло
Берегами крутыми прикрою.

1959

 
* * *

Я тебя представляю
Поспешно шагающей к дому и
На поклоны отзывчивой.
Голову часто клоня,
Ты кому-то киваешь.
Я знаю, твои все знакомые
Посмелели с тех пор,
Как в столице
Не стало меня.

Я тебя представляю
И дома,
Неслышно ступающей,
Представляю за книгой,
Под лампою - в светлом кругу.
Я тебя представляю
Немножко-немножко скучающей,
Но влюбленной в меня
Я представить тебя
Не могу.

1959

 
* * *

Я целовал твое письмо,
Не унимая нервной дрожи.
В нем наказание само,
В нем отречение - и все же
Я целовал твое письмо.

Могло бы быть совсем иначе.
Не плачу я и не корю.
Но, и не плача, говорю:
Могло бы быть совсем иначе.

Мне говорят мои года,
Что бесполезен поздний опыт,
Что я нигде и никогда
Не повторю любовный ропот...
Так говорят мои года.

Я не тебя,
Я мир теряю.
Не жалуясь и не сердясь,
Тебе я горе поверяю:
Поэзии живая связь
Оборвана...
Я мир теряю!

1959

 
* * *

Еще недавно нам вдвоем
Так хорошо и складно пелось.
Но вот гляжу в лицо твое
И думаю:
Куда все делось?

Но память прошлое хранит,
Душа моя к тебе стремится...
Так, вздрогнув,
Все еще летит
Убитая в полете птица.

1959

 
* * *

Твердишь ты,
Что расстаться нам пора,
Что ты в своих надеждах обманулась,
Что вся моя любовь к тебе -
Игра.
Не слишком ли игра подзатянулась?

Игра в любовь,
Я знаю, не к добру,
Игра в любовь коротенького срока.
Семь лучших лет потратить на игру,
Семь лучших лет!
Не слишком ли жестоко?

Старею я,
Люблю тебя одну.
Седею я до времени, до срока.
Семь лучших лет отдать за седину,
Семь лучших лет!
Не слишком ли жестоко?

1959

 
* * *

Как умру,
Мое забудь ты имя.
После ласк
В полночной тишине
С лучшими, чем я...
Да, да, с другими
Говорить не надо обо мне.

Жены о мужьях,
Чтоб стыд утишить,
Нежно говорят, других любя.
Мне,
Когда случалось это слышать,
Больно было так,
Как за себя.

Если спросят,
Что так мало жил я,
Ты в своем ответе не таи
То, что я страдания чужие
Принимал все время,
Как свои.

1959

 
* * *

До того,
Как средь множества прочих
На твоей появиться земле,
Мимо звезд, набегавших из ночи,
На стальном я летел корабле.

Наши сроки межзвездные кратки:
Там минута - здесь жизнь.
Не таю,
Лишь на время одной пересадки
Забежал я на землю твою.

Забежал,
У огня отогрелся
И так многое сделать хотел,
Но в глаза я твои загляделся
И успеть
Ничего не успел.

А меня уже -
Ты ведь не слышишь -
Мой корабль отдохнувший зовет;
Тише ветра,
Дыхания тише
Он сигналы свои подает.

И хочу я,
Согласно науке,
Чтобы ты уже с первого дня
Бесконечной
Последней разлуки
Улетевшим считала меня.

1959

 
* * *

Ты у меня в гостях была,
Потом ушла в рассвет...
Потом поземка замела
Твой легкий лыжный след.

Потом его мороз сковал,
И я жалеть не стал.
Не по тебе я тосковал,
Не по тебе страдал.

А в марте таяли снега,
И, вскрывшись по весне,
Через лога,
Через луга
След снова вел ко мне.

Пришел апрель.
Уже в конце,
Упрямей всех замет,
Как на хрустальном поставце,
Лежал твой лыжный след.

1959

 
* * *

Семнадцать...
Двадцать...
В годы те,
Что понимал я в красоте?!

Румянца ль видя густоту
Иль бровь, приподнятую круто,
Я счастлив был,
Я красоту
С беспечной молодостью путал.

Теперь мне далеко за тридцать,
И потому тоскливей пса
Бездомного
Гляжу я в лица,
Ищу любимые глаза.

Ровесниц вижу увяданье,
Уже не юности расцвет,
А пережитого страданья
Милей мне
Благородный след.

Давно забылись
Дни свиданий,
Но то стыдливей, то бойчей
Свет запоздалых ожиданий
Все светится в глуби очей.

Румянец спал
Пыльцой цветочной,
И бровь не просто приподнять.
Та красота была непрочной,
А эта...
Эту не отнять.

1959

 
* * *

Всё речи да речи...
Молчи, фарисей!..
Никто не поверит,
Имея понятье,
Что дети родятся
От жарких речей,
От жарких речей,
А не жарких объятий.

Душа да душа!..
Замолчи ты, ханжа!
Мы тоже святые,
Но разве же худо,
Что к женам нас манит
Не только душа,
А женского тела
Горячее чудо.

Ты книжный,
Ты скучный.
Должно, не любя,
Тебя зачинали,
Когда заскучалось...
Все люди как люди,
И, кроме тебя,
Ошибок в природе
Еще не случалось.

1959

 
* * *

Прощай!
Нам слез не лить
От горя и отчаянья.
Быть нежной,
Доброй быть
Не надо на прощанье.

Прощай!
Не буду ждать,
Не ждать - душе честнее.
Не надо целовать,
Пусть сердце очерствеет.

Надеждой
Не делись,
Оставь без лишней ноши,
Хорошей не кажись,
Останься нехорошей!

Так можно Все внушить,
Поверить в святость ада,
А люди будут жить
И думать:
Так и надо.

1959

 
* * *

Рассвет.
Еще улицы немы,
И город в безмолвии строг...
Он, как пушкинская поэма,
Из которой не выбросишь строк.
Окна
Моют светлые блики.
Мне же с глаз моих
Ночи не смыть...
Вот и утро,
О, город великий,
Ты проснулся - давай говорить.

Как мне быть?
Если, горем согнут,
В суд приду я с болью своей,
Мне суды твои не помогут,
Нет у них подходящих статей.
Я приехал
Из дальней дали
И уеду, о том скорбя,
Что ее у меня украли...
Но украли и у тебя!..

И не думаю, что случайно
В тот же миг за моей спиной
Засмеялся звонок трамвайный -
Ну, конечно же, надо мной.
Дескать,
Эй, оглянись, прохожий!
Так и замер я на мосту
Перед девушкою, похожей
На потерянную мечту.

Вышла,
Словно ее и ждали,
Еще сонная поутру,
В той же кофточке,
В той же шали,
С прядкой, вьющейся на ветру.
И любовью той же любима,
Той же песней увлечена...
Но уже,
Пробегая мимо,
Не признала меня она.

1959

 
* * *

С душой,
Не созданной
Для драк и споров,
С неробкою,
Но доброю душой,
Я в этот мир
Печалей и раздоров,
Должно быть,
Преждевременно
Пришел.
И потому,
Чтоб недругу
Не вторить,
Я научился
Гневаться
И спорить.
Для той любви,
И светлой
И наивной,
Был создан я
На празднике ночей,
А приходил лишь
На ее руины
И склеивал
Обломки кирпичей.
И склеил я.
Не оробел.
Не сник.
Своей любви
Я здание воздвиг.

1959
 

Произведения

Статьи

друзья сайта

разное

статистика

Поиск


Snegirev Corp © 2024