ЧИТАТЕЛЮ
Я - здесь, с тобой, далекий ближний друг!
Прими в себя мой мир, прими мой дух,
Раскрой стихов бесхитростных листы,
Побудем вместе, друг мой, я да ты.
И где есть двое - третьим только Бог.
Пускай слова убоги - смысл глубок.
Далекий ближний! Мир тебе и свет!
Прими стихи - ведь ты теперь воспет.
* * *
Моя Поэзия - Судьба, а не профессия,
Моя религия - Христос, не чужебесие,
Мое Отечество - Святая Русь Державная
Все остальное для меня не главное...
* * *
Великомученик-великоросс!
Храни свой остаток свято,
С тобою на муках Господь наш Христос
И Родина наша распята.
И чтобы воскреснуть, храни русский дух,
И душу, и веру, и слово -
Среди непотребных последних разрух
Нам храм надо выстроить снова.
Не повинуйся продажным властям,
Не примиряйся с позором,
Коварным и лживым не верь новостям
И не соглашайся с вором.
В беспамятстве время от крови и слез,
Бесчинствуют новые тати...
Великомученик-великоросс
И всякий народ! Вставайте.
* * *
Мне есть что тратить, чтобы вам копить.
И как только меня не назовете!
Все купите? - Меня вам не купить.
Возьмете силой? - Душу не возьмете.
Ничтожны вы, и злато, и булат.
Дерзаю быть и нищей, и свободной.
В России - русской и единородной,
Кому за простоту дается клад.
ИМПЕРСКИЕ РОЗЫ
Мне было в тот день по моей монограмме,
Где розы и звезды, и крест, и копье,
Портрет улыбнулся мне в бронзовой раме,
Портрет отошедшего в небытие.
И я в бытии, в забытьи улыбнулась,
Как будто бы это мне свыше дано.
Я в розах вернулась, а в звездах проснулась,
Мой крест на груди, но копье суждено.
О, юноша! Ты не прагматик, романтик!
В прекрасное прошлое дольше смотри,
И смысл постигая старинных грамматик,
О розах и звездах стихи повтори.
Имперские розы стоят у иконы.
Забытые символы, тайна, вопрос...
Живи, рыцарь Родины, трона, короны
И этих тобой мне подаренных роз!
* * *
Наш герб теперь орел безглавый.
Но в черном поле - Крест Меча,
Копье во тьме - горит Свеча
Былой, утерянною славой.
Где венценосная глава?
И где Великая Держава?
Жезла алмазная оправа,
Девиза гордые слова?
Теперь ответим мы за всех
В сей век практический и грубый.
Перед врагом смиренье - грех,
Пред Богом ропот - грех сугубый.
Покуда в небе нет луча,
Враг богохульства изрыгает -
Наш герб: Копьем горит Свеча,
И Крест Мечом оберегает.
ВДОХНОВЕНИЕ
Не труд, а только наслажденье,
Любовь и нежность ко всему -
Вот что такое вдохновенье,
И все ответствует ему!
Смотри, вот желтый лист кленовый,
Как зарисованный огонь,
И запах осени садовый
Течет с него мне на ладонь.
Послушай, ветер в соснах дышит,
Коснись рукой вечерних трав -
Как будто гладкой гладью вышит
Их легкий шелковый рукав,
Все разделенно, все взаимно,
Все! Даже гнев или тоска,
Все просит плача или гимна,
Когда душа в нас высока.
Лишь середина, заурядность
Не знает в духе торжества,
Так безответна теплохладность.
Ни то, ни се. Без Божества.
* * *
Ты воин в Поле безоружный,
Народ свой бедный не злословь.
Пусть он забитый и недужный,
Но исцелит его Любовь.
Не кнут, не хлыст, не поношенье -
Любовь! И память о себе.
Не искушенье - воскрешенье
Добром, наперекор судьбе.
В меч препояшься крепче, воин,
И сердце Богу приготовь.
Ты должен русским быть достоин,
Народ свой бедный не злословь.
* * *
Помогите тому, кто слабее.
Русский русского да не покинет,
И в беде своего пожалеет,
Не забудет и не отринет.
Ни за то, что он стал безродным,
Ни за то, что он пьет да курит,
Ни за то, что он стал неугодным,
Что его только бьют да дурят.
Все простим. Перестанем считаться,
И друг другу руки протянем,
Не забудем родства и братства,
Все стеной друг за друга встанем.
А иначе возьмут всех даром,
А иначе России не будет,
Продадут всех дешевым товаром...
И пусть Бог нас за это судит.
* * *
Держитесь, братья! Это лишь начало.
А смерти нет. Не бойтесь умереть.
Торжественная солнечная медь
Седьмой трубы Архангела звучала:
Держитесь, братья, это лишь начало.
Коричневым и красным метят нас,
Но мы убелены самой Россией.
Но мы опять страданья пересилим,
И не опустим рук, и не закроем глаз.
Держитесь! Скоро грянет грозный час.
Так говорю. И пусть меня сметут.
Смешают с красными, коричневыми в черном.
Ты принимаешь над собою суд?
Народ Святой Руси! Кому покорным
Да лгут тебе опять! От страха лгут,
Что ты узнаешь правду и увидишь правых,
Увидишь левых, крашеных, лукавых,
А ну, исчезнет дым? И будет все открыто -
И черной скорби встанет белизна!
Давно ведется тайная война.
К Возмездию! Священный долг - защита!
Держитесь, братья, Бог благословит.
Теперь Открытый Бой. Кто честен - победит.
* * *
Я поцелую землю на прощанье.
Взойду по трапу. Жутко оглянусь
На это оскуденье, обнищанье,
На этот свет, моя Святая Русь...
И не смогу лететь! Сойду обратно.
Пусть будет мне, как всем здесь, тяжело,
Пусть будет мне страдать с тобой отрадно,
Пусть будет мне во тьме твоей светло.
Святая Русь! Опять с народом нищим
Я остаюсь в беде, в трудах, в постах.
Святая Русь! Все строже и все чище
Звучат твои стихи в моих устах.
И что с тобою - то со мною будет!
И по тебе меня Господь пусть судит.
* * *
Огрубели сердца, осквернились все чувства
И коммерческий грех воспевает искусство.
И реклама блудниц и прелестных, и грязных,
Бес-подобных, без-образных и безобразных.
Все за деньги! Невежество, образованье.
Все за деньги! И даже Святое Писанье.
И торгуют мальчишки, старухи во прахе.
Нынче с миру по нитке - не будет рубахи.
Нынче милость и та на торгах продается,
Нынче слово и то даром не подается.
И влюбленных не стало. И нет идеала.
И земля, как жена, нынче плод не давала.
Нынче Зверя число всем знакомого знака
Вызывает его из духовного мрака.
И готовят народы пути преступленья,
Попирая Христа и Его искупленье.
* * *
Там, где был храм - там стыд и срам,
Там наши души русские взорвали,
Там над родным отцом смеялся Хам:
"Отец нагой! До нитки обобрали."
Награбленным жиреет Вавилон,
Но мы с них наше золото не взыщем,
От тяжести грехов сам рухнет он.
И благо честным быть, хотя и нищим.
А тем, кто рушит - строить не дано:
Проели и последние обломки.
Без прошлого грядущее темно,
Во тьме больные, поздние потомки.
Лишь уцелевший колокол гудит,
И памятью нас милует-карает.
Мария Дева скорбная глядит,
Христос Собор последний собирает.
И если не теперь - то никогда!
Уже качнулись тверди небосвода.
Прими, Господь, от честного труда
Две малых лепты с нищего народа
На храм Спасителя, Собор Святой Руси
Прими, Господь, и Родину спаси!
* * *
Ни сна, ни отдыха измученной душе.
Нет, я не о себе... Я вообще...
О, вскую скорбь?! И скорбь моя вотще.
Стране не быть. Свободными не жить.
Стихи по чемоданам уложить,
Уплыть к тебе за тридевять земель!
Но сел корабль моей души на мель.
И средства не оправдывают цель.
* * *
Какая ложь кругом! Какой позор!
Вновь собирают слезы на Собор!
Грядут к концу, рожают, умирают.
И новой скверне храмы открывают.
МОСКВА-92
Рост ростовщичества, мистерия разврата,
Надменна нечисть, воровством богата.
А из метро, из смрадного подвала
Москва к станкам рабочих подавала.
Арбатом правят шайки, попрошайки,
Матрешки, ложки, плошки, балалайки.
Торгуют честью русского мундира,
Элиту лепят из отбросов мира.
Невольничьего рынка стон и грохот,
Жидовский дух и сатанинский хохот,
Потеряны все чувства и все меры.
Какой ты нации, Москва? Какой ты веры?
* * *
От Бога за убийство отлученные,
Отец ваш дьявол. Он всегда за вас.
Вокруг него одной семьей сплоченные,
Вы дружно выполняете приказ.
Я не о нации. Ведь вы разноплеменные.
Я не о старом. Вы воспели грех.
Вы не из древних. Слишком современные.
Но древнее клеймо на вас на всех.
Теперь не вы, а к вам идут с поклонами.
Напрасен труд, вас лучше не проси.
Пугаете самих себя погромами
Среди разгрома нового Руси.
Уехали бы вы без возвращения,
Освободили бы наш древний русский Кремль
За это мы вам вымолим прощение.
Езжайте с миром. Только насовсем.
* * *
Все учат смиряться и покоряться.
Смиренство, покорство...
Такое притворство
Должно покараться!
А я не приемлю!
Ропщу и рыдаю,
Безбрежна мятежность!
И кроткая нежность...
И я покоряюсь, когда покоряю.
* * *
Современные иуды не повесятся,
И серебренников вам не возвратят.
В Гефсиманию летят гулять под месяцем,
Под звездой в вечере тайной возлежат.
Под процентами серебренники в выгоде.
К черной мессе масса новых жертв.
Наплевать, что подлецами выглядят,
За труды вручается конверт.
Кто поймет - тот в страхе перекрестится,
Отойдет, их не перекрестив...
Сами не повесятся - но взбесятся,
Крови человеческой вкусив.
* * *
По асфальту мутный поток.
От дождей? Или трубы прорвало?
Туфли-лодочки с парою ног
На краю у воды удержала!
Жизнь резиновых просит сапог.
Ну уж нет! Ни за что не одену!
Туфли-лодочки, мутный поток...
Лезет мутная пена на стену.
Жизнь, хоть плачь! И не хватит слез.
Жизнь... Но мне она вдруг улыбнулась:
Ты меня на руках перенес
Через муть! И надежда вернулась.
* * *
Не верьте этим господам,
Хоть крест они теперь целуют,
И строят храм, но стыд и срам,
Рубли сиротские воруют.
А Бог не жертвы просит, нет!
Он милости от сердца хочет,
Не толковать Его Завет,
А исполнять. И не порочить.
А эти господа всегда,
Еще товарищами были,
Героев славили труда,
Но сами по труду не жили.
Исчезнут снова, яко дым.
Ложь не исправить новой ложью.
Не приспособить Церковь к ним,
Она еще покуда Божья.
* * *
Последних капель поцелуи,
Как легкий ландыш на щеке.
И снова голуби воркуют
На ярком от дождя песке.
Прошла гроза, клубятся воды,
Двойная радуга парит!
И дышит почва диким медом,
И лес листвою говорит.
Нелепый старый дом кирпичный
Дождем и светом обновлен,
Стал непривычный, необычный -
Хозяин молод и влюблен.
И та, которая здесь будет
Растить цветы, детей - поймет,
Что Божий мир так прост и чуден:
Дождь, радуга, и труд, и пот.
* * *
Ясновидящие звезды застит мгла,
И священные слова не прочитать,
Но земля уснуть спокойно не могла:
Царствуют разбойник, вор и тать.
Звезд не видно. Молви слово, ясный муж!
Скоро ль Божий Вестник протрубит?
Сколько здесь спасется наших душ
Из юдоли скорби и обид?
Звезд не видно. Где-то грянул гром.
Чья-то тень зловещая в окне!
Ну, а если это к нам разбойник в дом? -
Ничего, двухстволка на стене.
* * *
Хватило мне от вас смертельной дозы.
Я в этот раз, нет сил, не устою.
Меня оплачут ветры и березы,
Не вы... А эти, слуги осмеют.
Меня оплачут музыка и слово,
Не вы... А эти, челядь замолчат
Меня! А мне не надобно земного,
Ни вам, ни им не буду отвечать.
Дожди, снега... И солнце из участья
Закуталось в седую пелену.
А вы, а эти, все - меня в несчастье,
Несчастье общем, бросили одну!
Поэтому и солнце вас не любит.
Поэтому не выстояла я.
Поэтому Россию горе губит,
Раздоры, смуты, хаос бытия.
* * *
Знаменьем просиял в лазури вечной
Похода давнего надежный щит -
Ерусалимский крест равноконечный,
Что на одежды черные нашит.
Он прост, суров, без легкости узорной.
Ненарушимый мужества обет.
На скорби наших дней кромешно-черной
Он несомненный и победный свет.
Равноконечный крест. Святая доблесть.
Знак воинов, достоинство вождей.
И не за страх служение, за совесть.
Крест - верность жен. Крест - слава их мужей.
* * *
Ты сбит с пути. Ты шел на красный свет.
В машинах пешеходов презирают.
Ты сбит! Отброшен раненый в кювет,
Куда летят окурки сигарет,
Ты сбит с пути. Тебя не подбирают.
Но если встанешь, оглянись кругом:
Жизнь магистраль, по сторонам пустыня,
И небеса почиют вечным сном.
Но ты теперь испытан на излом.
Вставай. Иди к Тому, Кто не отринет.
Через пустыню, собственным путем,
Не по следам людей - по снам светил, в туманы!
Ведь где-то есть и твой родимый дом
С бессонным в ночь сияющим окном,
Там исцелят и перевяжут раны.
* * *
Нездешний мир свой лик на миг покажет.
Сей мир во зле. И смертен от грехов.
Мы все живем, чтоб умереть однажды.
Земля - могила братская веков.
Стареют, умирают даже камни.
Бесчисленней песка наш род людской.
В забвенье все мы, как песчинки, канем,
Сама земля ждет участи такой.
Бессмысленность, бесчисленность рождений.
Зачем?! Ведь лучше грешный мир не стал,
Ведь мы не лучше прежних поколений,
Пожалуй, хуже. Век наш измельчал.
Перед бедой, перед нуждой и болью...
В чем смысл страданий? Замысел Творца?
Вопросы посыпают раны солью,
Чтоб с облегченьем ждали мы конца.
И если б не обещанная Вечность,
Где наше время числят неспеша -
Откуда б силы были ставить свечи,
Страдать, но жить, чтоб выросла душа?
БРАТУ
Уплывают небеса на закат.
Убывают чудеса, милый брат.
Сколько лет, столько зим унесло.
Гаснет свет, стелет дым. Все прошло.
Раны старые опять все болят?
Рано стали умирать, милый брат.
Укорочен и непрочен век мужской -
Быт оброчен, опорочен мирской,
Но перечить не годится судьбе,
И на плечи все ложится тебе.
* * *
Нет! Не могу отречься и предать
Вот этот мир, пусть тленный, но прекрасный,
Поверженный во зло и тем несчастный,
Но все-таки способный снова встать.
Дано любить улыбки и цветы,
Весенний гром, пречистый воздух зимний
Любовью самой чистой и взаимной!
Дано живое чувство красоты.
И если правит бал противобог -
Не здешний мир, а разум твой греховен,
И перед Богом ты за то виновен,
Что защитить прекрасное не смог.
Не удаляйся вне себя в себя -
Тот мир без этого тебя не примет.
Спаси его ценой добра, любя,
И освяти молитвами своими.
Не говори, что жизнь не стоит свеч,
Что человек и слаб и обездолен.
Бесчестно красотою пренебречь
За то, что оскорбить ее позволил.
* * *
Так много хитрости в словах расставлено.
Я воду пью - вода отравлена,
Цветы беру - в цветах шипит змея,
И мне доказано, что я совсем не - я.
Я соглашаюсь, да. Не возражаю, нет.
Как хороша вода, и как красив букет!
И наконец-то я так уничтожена,
Что нет и не было, и не положено!
Но из небытия
Вас убедила я!
* * *
Под сенью храма вечный мой покой.
Не устояла в суете мирской,
Но вырвалась душа моя сюда
И встала здесь отныне навсегда.
И устоит. Покой и благодать,
Невольно и легко стихи слагать,
И Пресвятая Дева ясный Лик
Наклонит надо мной в блаженный миг.
И повторю я строго, неспеша:
Величит Господа моя душа.
* * *
Я за Единение, но без смешения,
Я за Слияние без поглощения.
А в новых понятиях те же смещения,
Те же безвыходные положения.
На поклонение Западу сытому,
Или в язычество, или в безбожие,
Или покаяться битым небитому,
Прахом пропасть у чужого подножия.
Нет! Единение! Братство Слияния!
Противоборство неверным упорное,
В правде до смерти святое стояние -
В этом спасенье и сила соборная.
НЕУПИВАЕМАЯ ЧАША
Иду по городу родному.
На всем чужие ярлыки,
Подобострастие к чужому,
Смешались речь и языки.
И русских лиц почти не видно,
Лишь небо русское одно.
Но даже небу нынче стыдно,
Внизу фонарь - вверху темно.
Как будто Родина не наша,
Как будто воины рабы.
Неупиваемая чаша
Судьбы без воли и борьбы.
* * *
Что нас объединит в года Великой смуты?
Неужто только ненависть к врагу,
Которого и с другом можно спутать?
Враг скрытый, как иголка во стогу.
Нет. Только на любви возможно единенье:
Любить друг друга больше сытых благ,
Беречь и защищать от униженья.
ЛЮБИ СВОИХ - И ОБЕССИЛИТ ВРАГ!
КОНЬ ВЕЩИЙ
Нагрянуло небо грозою,
И молния плеткой сверкнула,
И музыка вещего гула
Нагнула лист перед травою.
Явился из мрака конь вещий,
В дождях грозовых искупался,
Подковою-радугой блещет!
Но счастья Иван испугался.
Царевич, лишенный наследства,
Не бойся! Доверься виденью!
Ты был одураченным с детства,
Но ты не дурак по рожденью.
Царевич! Седлай поскорее,
Пока еще лист пред травою!
Пусть поле отцовское зреет,
А я остаюсь за тобою.
* * *
Россию до размеров огорода
Хотят лукаво раскромсать живую.
Сидят, едят предатели народа
И землю моих прадедов свежуют.
А вы толкуете: "Нельзя прямолинейно,
Не надо громко, великодержавно..."
О Боге рассуждаете елейно,
Народ же вырождается бесправно.
Но вы его же этим укорили:
"Как он посмел дойти до вырожденья!"
Предатели предателей укрыли,
И не прошу простить за выраженье.
* * *
Как будто в колонии дикие, темные
Пришли культуртрегеры, мессионеры,
Как будто здесь пусто, ни духа, ни веры,
Как будто мы в собственном доме бездомные!
Запахло не ладаном, мерзостью серы.
На стадионах, с речью заученной,
В овчих одеждах волчье запрятано,
Миссионеры вещают, как задано.
А русский священник, ряса залатана,
В церкви разрушенной, с паствой замученной.
Каина Бог вопрошает об Авеле,
Братоубийство по-прежнему длится.
Тело побито. На душу поставили,
Миссионеры нас учат молиться.
* * *
Мало земли - в небеси!
Сколько святых на Руси
Было, и будет, и есть.
В поле колосьев не счесть.
Русь на святых искони -
Сродники наши они.
С ними нам тысяча лет.
Вот и молись, как твой дед.
* * *
Обломок свергнутой короны,
Я недостойна, я слаба,
Стою в печали у иконы
Худая Божия раба.
Талант врагом похищен, в землю
С проклятьем заживо зарыт.
Насмешки хульные приемлю,
И род старинный мой забит.
Премудрости не разумею:
Не открываю древних глаз.
Но Господи! Молиться смею:
Прости нас всех, помилуй нас.
И Бог призрел - и я прозрела
Умывшись теплотою слез:
Цвела сирень, в ней птица пела!
Так из земли талант пророс.
Благодарю, земля родная,
Не помяни обид и зла,
Уж коли выжила я, знаю,
Ты сохранила и спасла.
ПОБЕЖДЕННЫЕ
Чаша жизни исполнена желчью, не медом и млеком,
И испита давно. И о чем мы рыдаем и плачем?
Утомленные солнцем, унесенные ветром, побежденные веком!
Слишком мало мы верим, поэтому мало и значим.
И к кому этот вопль на краю полыхающей бездны?
Мы отвергли любовь, и Господь нас, предавших, не знает.
Мы давно безнадежны и столь же равно бесполезны.
Пустота в наших душах заблудших зияет.
Не умеем любить. Ненавидеть и то разучились.
Измельчали для подвига, Духа дары растеряли.
Как мы смеем надеяться, злые, на Божию милость?
Мы не Русью Святою, мы даже Россией не стали.
* * *
Вот сколько нынче всякой разной дряни
Пирует на развалинах страны!
Их благородия, сиятельства, дворяне...
Да Двор-то государя сатаны.
Гнушаясь собственным народом, как и прежде,
За что и мстил когда-то Красный хам,
Два пальца протянув ему небрежно,
Дворяне обе руки жмут врагам.
Да, господа, Империи не стало.
Теперь не запретишь красиво жить.
Как много спеси, только чести мало.
Дворянство надо снова заслужить.
* * *
И тверди, и хляби небесные,
И горы, и долы понизились -
Опять испытания крестные
Вплотную к России приблизились.
Нестыдно ли, братья, нам ссориться?
Друг друга врагам оговаривать?
По людям с сумою позориться
Да дедовы земли раздаривать?
Над нами же враг потешается,
И честный за нас не заступится.
Ведь братская кровь не прощается
И только лишь кровью искупится.
ЗЕМЛЯ
К земле я ухо преклонила,
Я слушаю: гудит набат!
Какая сила полонила?
Кто в этой скорби виноват?
Земля! Продать? Отдать задаром?
Разрыть ее? Забить в бетон?
В аренду сдать ее хазарам?
Гудит, стыдит подземный звон.
Дарую я или ворую?
К земле я преклоню уста:
Как лягу в землю я сырую?
Где древо моего креста?
Подземный звон - и звон небесный.
Душа идет на Божий суд
Сказать, как на торгах бесчестных
Мою могилу продадут.
СОН
По снежной набережной Мойки,
Где все классически светло,
Ни Октября, ни Перестройки,
В карете мчу на птице-тройке,
Но... след мой снегом замело...
По настоящему сужу я,
Что больше будущего нет,
И только в прошлое скольжу я,
Но... снег мой заметает след.
Зима хрустально и искристо
Вертит магический кристалл:
Мне быть женою декабриста.
Но лучше бы он им не стал.
Бог с ним, с мятежником, с героем
Не для семьи сей гордый дух.
Но встала я пред аналоем
С мятежным, выбранным из двух.
О настоящем позабыла
И будущим пренебрегла.
Вот прошлое прошло и мило.
И нет следа. Зима бела.
Сон этой набережной снежной.
До прошлого подать лучом,
Как мне изнеженной и нежной
К своей печали неизбежной.
И свежий холод за плечом.
* * *
Плачут Богородицы образа,
Если их целует Искариот.
Я гляжу открыто в твои глаза,
Спрашиваю прямо: где мой Народ?
Нищета и грязь, воровство и ложь,
И опять строительство на песке,
И опять в колодец ты свой плюешь,
Сидя на своей гробовой доске.
Может, власти сам ты уже не рад,
И не ты ведь правишь, правят тобой.
Продал душу - все! Не купить назад.
Ты уйдешь, взамен посвящен другой.
Бесконечен круг, безнадежен рок.
Но Россия нас бережет в горсти,
Если плачут иконы, то помнит Бог!
Он вернет Народ на свои пути.
* * *
Нет, я люблю не битву, а уют,
Детей, наряды, музыку, природу.
Да только жить спокойно не дают,
Конец готовят Русскому Народу.
Но за уют я не пойду в полон,
Напрасно ворон надо мною кружит.
Как испокон я встала у икон,
Сняла кольцо, чтоб ты купил оружье.
* * *
Лжет снова выжига-поэт,
Что он сражается на Поле.
В нем ни ума, ни чести нет,
Нет страсти, ненависти, боли.
Не по словам, а по делам
Судить вас будут, лицемеры.
И чтобы вам, мужчины, вам
Урок дать доблести и веры,
Я безоружная стою,
Чтоб вас подвигнуть на защиту
Перед врагом. О Вас пою
Свою предсмертную молитву.
Но ни один из вас не встал
Ни за меня, ни за Россию,
И каждый целованье дал,
Нет, не Георгию, а Змию.
Сей Змий великодушней вас,
Вам ваших унижений мало.
Из мести к вам враг честь мне спас,
Чтоб вас я больше презирала.
* * *
Мне подлый смех собратьев по перу,
Как первая от Господа награда.
Я не умру от выпитого яда,
И от продажной пули не умру,
И от бумажной тоже. Лгать не надо,
Поэтов нет. Паденье и позор
Прикрыты только грубыми словами.
Я не хочу быть с вами в этом сраме,
Хоть слаженно поет ваш дружный хор.
И дирижер с бесстыжими глазами
Серебрянники древние берет,
Он тоже, как бы главный патриот,
По разрешенью, в меру, как вы сами.
Все наизнанку, все наоборот.
И оборотни правят дураками.
* * *
Взываю! Кто меня услышит?
Народ несчастный оглушен.
Отраву пьет, отравой дышит,
Воды и воздуха лишен.
Взываю с матерью-землею,
Дающей ныне мертвый плод,
Бредущей с нищею сумою,
И ей лишь нищий подает.
Ее в чужих грехах ославят,
Кричат: "Распни! Добей! Сожги!"
Нерусские Россией правят,
И во главе ее враги.
Взываю к русским: В бой! К защите!
Господь с небес пошлет нам рать.
Нам больше нечего терять -
Есть что найти. Христа взыщите.
Нина Карташева. Христианские стихи
