Главная
 
Библиотека поэзии СнегирёваПятница, 29.03.2024, 10:57



Приветствую Вас Гость | RSS
Главная
Авторы

 

Марина Цветаева

 

           Стихи 1919г

               Часть 1

 
КОМЕДЬЯНТ

— Посвящение —

— Комедьянту, игравшему Ангела, —
или Ангелу, игравшему Комедьянта —
не все равно ли, раз — Вашей милостью —
я, вместо снежной повинности Москвы
19 года несла — нежную.

1

Я помню ночь на склоне ноября.
Туман и дождь. При свете фонаря
Ваш нежный лик — сомнительный и странный,
По — диккенсовски — тусклый и туманный,
Знобящий грудь, как зимние моря...
— Ваш нежный лик при свете фонаря.

И ветер дул, и лестница вилась...
От Ваших губ не отрывая глаз,
Полусмеясь, свивая пальцы в узел,
Стояла я, как маленькая Муза,
Невинная — как самый поздний час...
И ветер дул и лестница вилась.

А на меня из — под усталых вежд
Струился сонм сомнительных надежд.
— Затронув губы, взор змеился мимо... —
Так серафим, томимый и хранимый
Таинственною святостью одежд,
Прельщает Мир — из — под усталых вежд.

Сегодня снова диккенсова ночь.
И тоже дождь, и так же не помочь
Ни мне, ни Вам, — и так же хлещут трубы,
И лестница летит... И те же губы...
И тот же шаг, уже спешащий прочь —
Туда — куда — то — в диккенсову ночь.

2 ноября 1918

 
2

Мало ли запястий
Плелось, вилось?
Что тебе запястье
Мое — далось?

Всё кругом да около —
Что кот с мышом!
Нет, — очами, сокол мой,
Глядят — не ртом!

19 ноября 1918

 
3

Не любовь, а лихорадка!
Легкий бой лукав и лжив.
Нынче тошно, завтра сладко,
Нынче помер, завтра жив.

Бой кипит. Смешно обоим:
Как умен — и как умна!
Героиней и героем
Я равно обольщена.

Жезл пастуший — или шпага?
Зритель, бой — или гавот?
Шаг вперед — назад три шага,
Шаг назад — и три вперед.

Рот как мед, в очах доверье,
Но уже взлетает бровь.
Не любовь, а лицемерье,
Лицедейство — не любовь!

И итогом этих (в скобках —
Несодеянных!) грехов —
Будет легонькая стопка
Восхитительных стихов.

20 ноября 1918

 
4

Концами шали
Вяжу печаль твою.
И вот — без шали —
На площадях пою.

Снято проклятие!
Я госпожа тебе!

20 ноября 1918

 
5

Дружить со мной нельзя, любить меня — не можно!
Прекрасные глаза, глядите осторожно!

Баркасу должно плыть, а мельнице — вертеться.
Тебе ль остановить кружащееся сердце?

Порукою тетрадь — не выйдешь господином!
Пристало ли вздыхать над действом комедийным?

Любовный крест тяжел — и мы его не тронем.
Вчерашний день прошел — и мы его схороним.

20 ноября 1918

 
6

Волосы я — или воздух целую?
Веки — иль веянье ветра над ними?
Губы — иль вздох под губами моими?
Не распознаю и не расколдую.

Знаю лишь: целой блаженной эпохой,
Царственным эпосом — струнным и страшным -
Приостановится...
Это короткое облачко вздоха.

Друг! Всё пройдет на земле, — аллилуйя!
Вы и любовь, — и ничто не воскреснет.
Но сохранит моя темная песня —
Голос и волосы: струны и струи.

22 ноября 1918

 
7

Не успокоюсь, пока не увижу.
Не успокоюсь, пока не услышу.
Вашего взора пока не увижу,
Вашего слова пока не услышу.

Что — то не сходится — самая малость!
Кто мне в задаче исправит ошибку?
Солоно — солоно сердцу досталась
Сладкая — сладкая Ваша улыбка!

— Баба! — мне внуки на урне напишут.
И повторяю — упрямо и слабо:
Не успокоюсь, пока не увижу,
Не успокоюсь, пока не услышу.

23 ноября 1918

 
8

Вы столь забывчивы, сколь незабвенны.
— Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! —
Сказать еще? — Златого утра краше!
Сказать еще? — Один во всей вселенной!
Самой Любви младой военнопленный,
Рукой Челлини ваянная чаша.

Друг, разрешите мне на лад старинный
Сказать любовь, нежнейшую на свете.
Я Вас люблю. — В камине воет ветер.
Облокотясь — уставясь в жар каминный —
Я Вас люблю. Моя любовь невинна.
Я говорю, как маленькие дети.

Друг! Всё пройдет! Виски в ладонях сжаты,
Жизнь разожмет! — Младой военнопленный,
Любовь отпустит вас, но — вдохновенный —
Всем пророкочет голос мой крылатый —
О том, что жили на земле когда — то
Вы — столь забывчивый, сколь незабвенный!

25 ноября 1918

 
9

Короткий смешок,
Открывающий зубы,
И легкая наглость прищуренных глаз.
— Люблю Вас! — Люблю Ваши зубы и губы,
(Все это Вам сказано — тысячу раз!)

Еще полюбить я успела — постойте! —
Мне помнится: руки у Вас хороши!
В долгу не останусь, за всё — успокойтесь —
Воздам неразменной деньгою души.
Посмейтесь! Пусть нынешней ночью приснятся
Мне впадины чуть — улыбнувшихся щек.
Но даром — не надо! Давайте меняться:
Червонец за грошик: смешок — за стишок!

27 ноября 1918

 
10

На смех и на зло:
Здравому смыслу,
Ясному солнцу,
Белому снегу —

Я полюбила:
Мутную полночь,
Льстивую флейту,
Праздные мысли.

Этому сердцу
Родина — Спарта.
Помнишь лисёнка,
Сердце спартанца?

— Легче лисёнка
Скрыть под одеждой,
Чем утаить вас,
Ревность и нежность!

1 декабря 1918

 
11

Мне тебя уже не надо,
Милый — и не оттого что
С первой почтой — не писал.

И не оттого что эти
Строки, писанные с грустью,
Будешь разбирать — смеясь.

(Писанные мной одною —
Одному тебе! — впервые! —
Расколдуешь — не один.)

И не оттого что кудри
До щеки коснутся — мастер
Я сама читать вдвоем! —

И не оттого что вместе
— Над неясностью заглавных!
Вы вздохнете, наклонясь.

И не оттого что дружно
Веки вдруг смежатся — труден
Почерк, — да к тому — стихи!

Нет, дружочек! — Это проще,
Это пуще, чем досада:

Мне тебя уже не надо —
Оттого что — оттого что —
Мне тебя уже не надо!

3 декабря 1918

 
12

Розовый рот и бобровый ворот —
Вот лицедеи любовной ночи.
Третьим была — Любовь.

Рот улыбался легко и нагло.
Ворот кичился бобровым мехом.
Молча ждала Любовь.

 
13

Сядешь в кресла, полон лени.
Встану рядом на колени,
Без дальнейших повелений.

С сонных кресел свесишь руку.
Подыму ее без звука,
С перстеньком китайским — руку.

Перстенек начищен мелом.
— Счастлив ты? — Мне нету дела!
Так любовь моя велела.

5 декабря 1918

 
14

Ваш нежный рот — сплошное целованье...
— И это всё, и я совсем как нищий.
Кто я теперь? — Единая? — Нет, тыща!
Завоеватель? — Нет, завоеванье!

Любовь ли это — или любованье,
Пера причуда — иль первопричина,
Томленье ли по ангельскому чину —
Иль чуточку притворства — по призванью.

— Души печаль, очей очарованье,
Пера ли росчерк — ах! — не всё равно ли,
Как назовут сие уста — доколе
Ваш нежный рот — сплошное целованье!

Декабрь 1918

 
15

"Поцелуйте дочку!"
Вот и всё. — Как скупо! —
Быть несчастной — глупо.
Значит, ставим точку.

Был у Вас бы малый
Мальчик, сын единый —
Я бы Вам сказала:
"Поцелуйте сына!"

 
16

Это и много и мало.
Это и просто и темно.
Та, что была вероломной,
За вечер — верная стала.

Белой монашкою скромной,
— Парой опущенных глаз. —
Та, что была неуемной,
За вечер вдруг унялась.

Начало января 1919

 
17

Бренные губы и бренные руки
Слепо разрушили вечность мою.
С вечной Душою своею в разлуке —
Бренные губы и руки пою.

Рокот божественной вечности — глуше.
Только порою, в предутренний час —
С темного неба — таинственный глас:
— Женщина! — Вспомни бессмертную душу!

Конец декабря 1918

 
18

Не поцеловали — приложились.
Не проговорили — продохнули.
Может быть — Вы на земле не жили,
Может быть — висел лишь плащ на стуле.

Может быть — давно под камнем плоским
Успокоился Ваш нежный возраст.
Я себя почувствовала воском:
Маленькой покойницею в розах.

Руку на сердце кладу — не бьется.
Так легко без счастья, без страданья!
— Так прошло — что у людей зовется —
На миру — любовное свиданье.

Начало января 1919

 
19

Друзья мои! Родное триединство!
Роднее чем в родстве!

Друзья мои в советской — якобинской —
Маратовой Москве!

С вас начинаю, пылкий Антокольский,
Любимец хладных Муз,
Запомнивший лишь то, что — панны польской
Я именем зовусь.

И этого — виновен холод братский,
И сеть иных помех! —
И этого не помнящий — Завадский!
Памятнейший из всех!

И, наконец — герой меж лицедеев —
От слова бытиё
Все имена забывший — Алексеев!
Забывший и свое!

И, упражняясь в старческом искусстве
Скрывать себя, как черный бриллиант,
Я слушаю вас с нежностью и грустью,
Как древняя Сивилла — и Жорж Занд.

13 января 1919

 
20

В ушах два свиста: шелка и метели!
Бьется душа — и дышит кровь.
Мы получили то, чего хотели:
Вы — мой восторг — до снеговой постели,
Я — Вашу смертную любовь.

27 января 1919

 
21

Шампанское вероломно,
А всё ж наливай и пей!
Без розовых без цепей
Наспишься в могиле темной!

Ты мне не жених, не муж,
Твоя голова в тумане...
А вечно одну и ту ж —
Пусть любит герой в романе!

 
22

Скучают после кутежа.
А я как веселюсь — не чаешь!
Ты — господин, я — госпожа,
А главное — как ты, такая ж!

Не обманись! Ты знаешь сам
По злому холодку в гортани,
Что я была твоим устам —
Лишь пеною с холмов Шампани!

Есть золотые кутежи.
И этот мой кутеж оправдан:
Шампанское любовной лжи —
Без патоки любовной правды!

 
23

Солнце — одно, а шагает по всем городам.
Солнце — мое. Я его никому не отдам.

Ни на час, ни на луч, ни на взгляд. — Никому. -
Никогда!
Пусть погибают в бессменной ночи города!

В руки возьму! Чтоб не смело вертеться в кругу!
Пусть себе руки, и губы, и сердце сожгу!

В вечную ночь пропадет — погонюсь по следам...
Солнце мое! Я тебя никому не отдам!

Февраль 1919

 
24

Да здравствует черный туз!
Да здравствует сей союз
Тщеславья и вероломства!
На темных мостах знакомства,
Вдоль всех фонарей — любовь!

Я лживую кровь свою
Пою — в вероломных жилах.
За всех вероломных милых
Грядущих своих — я пью!

Да здравствует комедьянт!
Да здравствует красный бант
В моих волосах веселых!
Да здравствуют дети в школах,
Что вырастут — пуще нас!

И, юности на краю,
Под тенью cухих смоковниц —
За всех роковых любовниц
Грядущих твоих — я пью!

Москва, март 1919

 
25

Сам Черт изъявил мне милость!
Пока я в полночный час
На красные губы льстилась —
Там красная кровь лилась.

Пока легион гигантов
Редел на донском песке,
Я с бандой комедиантов
Браталась в чумной Москве.

Хребет вероломства — гибок.
О, сколько их шло на зов
...... моих улыбок
...... моих стихов.

Чтоб Совесть не жгла под шалью
Сам Черт мне вставал помочь.
Ни утра, ни дня — сплошная
Шальная, чумная ночь.

И только порой, в тумане,
Клонясь, как речной тростник,
Над женщиной плакал — Ангел
О том, что забыла — Лик.

Март 1919

 
* * *

Я Вас люблю всю жизнь и каждый день,
Вы надо мною, как большая тень,
Как древний дым полярных деревень.

Я Вас люблю всю жизнь и каждый час.
Но мне не надо Ваших губ и глаз.
Всё началось — и кончилось — без Вас.

Я что — то помню: звонкая дуга,
Огромный ворот, чистые снега,
Унизанные звездами рога...

И от рогов — в полнебосвода — тень...
И древний дым полярных деревень...
— Я поняла: Вы северный олень.

7 декабря 1918

 
П. АНТОКОЛЬСКОМУ

Дарю тебе железное кольцо:
Бессонницу — восторг — и безнадежность.
Чтоб не глядел ты девушкам в лицо,
Чтоб позабыл ты даже слово — нежность.

Чтоб голову свою в шальных кудрях
Как пенный кубок возносил в пространство,
Чтоб обратило в угль — и в пепл — и в прах
Тебя — сие железное убранство.

Когда ж к твоим пророческим кудрям
Сама Любовь приникнет красным углем,
Тогда молчи и прижимай к губам
Железное кольцо на пальце смуглом.

Вот талисман тебе от красных губ,
Вот первое звено в твоей кольчуге, —
Чтоб в буре дней стоял один — как дуб,
Один — как Бог в своем железном круге!

Март 1919

 
* * *

О нет, не узнает никто из вас
— Не сможет и не захочет! —
Как страстная совесть в бессонный час
Мне жизнь молодую точит!

Как душит подушкой, как бьет в набат,
Как шепчет все то же слово...
— В какой обратился треклятый ад
Мой глупый грешок грошовый!

Март 1919

 
ПАМЯТИ А. А. СТАХОВИЧА

А Dieu — mon ame,
Mon corps — au Roy,
Моn coeur — aux Dames,
L'honneur — pour moi.*

1

Не от запертых на семь замков пекарен
И не от заледенелых печек —
Барским шагом — распрямляя плечи —
Ты сошел в могилу, русский барин!

Старый мир пылал. Судьба свершалась.
— Дворянин, дорогу — дровосеку!**
Чернь цвела... А вблизь тебя дышалось
Воздухом Осьмнадцатого Века.

И пока, с дворцов срывая крыши,
Чернь рвалась к добыче вожделенной —
Вы bon ton, maintien, tenue*** — мальчишек
Обучали — под разгром вселенной!

Вы не вышли к черни с хлебом — солью,
И скрестились — от дворянской скуки! —
В черном царстве трудовых мозолей —
Ваши восхитительные руки.

Москва, март 1919

(NB! Даже труд может быть — отвратителен:
даже — чужой! если он
навязан и в славословие — вменен.
МЦ — тогда и всегда.)
-----------------
* Господу — мою душу,
Тело мое — королю,
Сердце — прекрасным дамам"
Честь — себе самому (фр.).
** NB! Если бы дровосеку! (примеч. М. Цветаевой)
*** Правила хорошего тона, осанка (фр.).

 
2

Высокой горести моей —
Смиренные следы:
На синей варежке моей —
Две восковых слезы.

В продрогшей церковке — мороз,
Пар от дыханья — густ.
И с синим ладаном слилось
Дыханье наших уст.

Отметили ли Вы, дружок,
— Смиреннее всего —
Среди других дымков — дымок
Дыханья моего?

Безукоризненностью рук
Во всем родном краю
Прославленный — простите, друг,
Что в варежках стою!

Март 1919

 
3

Пустыней Девичьего Поля
Бреду за ныряющим гробом.
Сугробы — ухабы — сугробы.
Москва, — Девятнадцатый год. —

В гробу — несравненные руки,
Скрестившиеся самовольно,
И сердце — высокою жизнью
Купившее право — не жить.

Какая печальная свита!
Распутицу — холод — и голод
Последним почетным эскортом
Тебе отрядила Москва.

Кто помер? — С дороги, товарищ!
Не вашего разума дело:
— Исконный — высокого рода —
Высокой души — дворянин.

Пустыней Девичьего Поля
. . . . . .
Молюсь за блаженную встречу
В тепле Елисейских Полей!

Март 1919

 
4

Елисейские Поля: ты да я.
И под нами — огневая земля.
.......и лужи морские
— И родная, роковая Россия,
Где покоится наш нищенский прах
На кладбищенских Девичьих Полях.

Вот и свиделись! — А воздух каков! —
Есть же страны без мешков и штыков!
В мир, где "Равенство!" вопят даже дети,
Опоздавшие на дважды столетье, —
Там маячили — дворянская спесь! —
Мы такими же тенями, как здесь.

Что Россия нам? — черны купола!
Так, заложниками бросив тела,
Ненасытному червю — черни черной,
Нежно встретились: Поэт и Придворный.
Два посмешища в державе снегов,
Боги — в сонме королей и Богов!

Март 1919

 
ПОСЫЛКА К МАЛЕНЬКОЙ СИГАРЕРЕ

Не ждет, не ждет мой кучер нанятый,
Торопит ветер — господин.
Я принесла тебе для памяти
Еще подарочек один.

1919

 
СТИХИ К СОНЕЧКЕ

1

Кто покинут — пусть поет!
Сердце — пои!
Нынче мой — румяный рот,
Завтра — твой.

Ах, у розы — красоты
Все — друзья!
Много нас — таких, как ты
И как я.

Друг у друга вырывать
Розу — цвет —
Можно розу разорвать:
Хуже нет!

Чем за розовый за рот
Воевать —
Лучше мальчика в черед
Целовать!

Сто подружек у дружка:
Все мы тут.
На, люби его — пока
Не возьмут.

21 апреля 1919

 
2

Пел в лесочке птенчик,
Под окном — шарманщик:
— Обманщик, изменщик,
Изменщик, обманщик!

Подпевали хором
Черти из бочонка:
— Всю тебя, девчонка,
За копейку продал!

А коровки в травке:
— Завела аму — уры!
В подворотне — шавки:
— Урры, урры, дура!

Вздумала топиться —
Бабка с бородою:
— Ничего, девица!
Унесет водою!

Расчеши волосья,
Ясны очи вымой.
Один милый бросил,
А другой — подымет!

 
3

В мое окошко дождь стучится.
Скрипит рабочий над станком.
Была я уличной певицей,
А ты был княжеским сынком.

Я пела про судьбу — злодейку,
И с раззолоченных перил
Ты мне не руль и не копейку, —
Ты мне улыбку подарил.

Но старый князь узнал затею:
Сорвал он с сына ордена
И повелел слуге — лакею
Прогнать девчонку со двора.

И напилась же я в ту ночку!
Зато в блаженном мире — том —
Была я — княжескою дочкой,
А ты был уличным певцом!

24 апреля 1919

 
4

Заря малиновые полосы
Разбрасывает на снегу,
А я пою нежнейшим голосом
Любезной девушки судьбу.

О том, как редкостным растением
Цвела в светлейшей из теплиц:
В высокосветском заведении
Для благороднейших девиц.

Как белым личиком в передничек
Ныряла от словца "жених";
И как перед самим Наследником
На выпуске читала стих,

И как чужих сирот — проказников
Водила в храм и на бульвар,
И как потом домой на праздники
Приехал первенец — гусар.

Гусар! — Еще не кончив с куклами,
— Ах! — в люльке мы гусара ждем!
О, дом вверх дном! Букварь — вниз буквами!
Давайте дух переведем!

Посмотрим, как невинно — розовый
Цветок сажает на фаянс.
Проверим три старинных козыря:
Пасьянс — романс — и контраданс.

Во всей девчонке — ни кровиночки...
Вся, как косыночка, бела.
Махнула белою косыночкой,
Султаном помахал с седла.

И как потом к старухе чопорной
Свалилась под ноги, как сноп,
И как сам граф, ногами топая,
Ее с крыльца спустил в сугроб...

И как потом со свертком капельным
— Отцу ненадобным дитём! —
В царевом доме Воспитательном
Прощалася... И как — потом —

Предавши розовое личико
Пустоголовым мотылькам,
Служило бедное девичество
Его Величества полкам...

И как художникам — безбожникам
В долг одолжала красоту,
И как потом с вором — острожником
Толк заводила на мосту...

И как рыбак на дальнем взмории
Нашел двух туфелек следы...
Вот вам старинная история,
А мне за песню — две слезы.

Апрель 1919

 
5

От лихой любовной думки
Как уеду по чугунке —
Распыхтится паровоз,

И под гул его угрюмый
Буду думать, буду думать,
Что сам Черт меня унес.

От твоих улыбок сладких,
И от рук твоих в перчатках,
И от лика твоего —

И от слов твоих шумящих,
И от ног твоих, спешащих
Мимо дома моего.

Ты прощай, злодей — прельститель,
Вы, холмы мои, простите
Над.............................. Москвой, —

Что Москва! Черт с ней, с Москвою!
Черт с Москвою, черт со мною, —
И сам Свет — Христос с собой!

Лейтесь, лейтесь, слезы, лейтесь,
Вейтесь, вейтесь, рельсы, вейтесь,
Ты гуди, чугун, гуди...

Может, горькую судьбину
Позабуду на чужбине
На другой какой груди.

 
6

- Ты расскажи нам про весну! —
Старухе внуки говорят.
Но, головою покачав,
Старуха отвечала так:
— Грешна весна,
Страшна весна.

— Так расскажи нам про Любовь!
Ей внук поет, что краше всех.
Но, очи устремив в огонь,
Старуха отвечала: — Ох!
Грешна Любовь,
Страшна Любовь!

И долго — долго на заре
Невинность пела во дворе:
— Грешна любовь,
Страшна любовь...

 
7

Маленькая сигарера!
Смех и танец всей Севильи!
Что тебе в том длинном, длинном
Чужестранце длинноногом?

Оттого, что ноги длинны, —
Не суди: приходит первым!
И у цапли ноги — длинны:
Всё на том же на болоте!

Невидаль, что белорук он!
И у кошки ручки — белы.
Оттого, что белы ручки, —
Не суди: ласкает лучше!

Невидаль — что белокур он!
И у пены — кудри белы,
И у дыма- кудри белы,
И у куры — перья белы!

Берегись того, кто утром
Подымается без песен,
Берегись того, кто трезвым
— Как капель — ко сну отходит,

Кто от солнца и от женщин
Прячется в собор и в погреб,
Как ножа бежит — загару,
Как чумы бежит — улыбки.

Стыд и скромность, сигарера,
Украшенье для девицы,
Украшенье для девицы,
Посрамленье для мужчины.

Кто приятелям не должен —
Тот навряд ли щедр к подругам.
Кто к жидам не знал дороги —
Сам жидом под старость станет.

Посему, малютка — сердце,
Маленькая сигарера,
Ты иного приложенья
Поищи для красных губок.

Губки красные — что розы:
Нынче пышут, завтра вянут,
Жалко их — на привиденье,
И живой души — на камень.

Москва — Ванв, 1919 — 1937

 
8

Твои руки черны от загару,
Твои ногти светлее стекла...
— Сигарера! Скрути мне сигару,
Чтобы дымом любовь изошла.

Скажут люди, идущие мимо:
— Что с глазами — то? Свет, что ль, не мил?
А я тихо отвечу: — От дыму.
Я девчонку свою продымил!

Весна 1919

 
9

Не сердись, мой Ангел Божий,
Если правда выйдет ложью.
Встречный ветер не допрашивают,
Правды с соловья не спрашивают.

1919

 
10

Ландыш, ландыш белоснежный,
Розан аленький!
Каждый говорил ей нежно:
"Моя маленькая!"

— Ликом — чистая иконка,
Пеньем — пеночка... —
И качал ее тихонько
На коленочках.

Ходит вправо, ходит влево
Божий маятник.
И кончалось всё припевом:
"Моя маленькая!"

Божьи думы нерушимы,
Путь — указанный.
Маленьким не быть большими,
Вольным — связанными.

И предстал — в кого не целят
Девки — пальчиком:
Божий ангел встал с постели —
Вслед за мальчиком.

— Будешь цвесть под райским древом,
Розан аленький! —
Так и кончилась с припевом:
"Моя маленькая!"

16 июня 1919

 
<11>

На коленях у всех посидела
И у всех на груди полежало.
Всё до страсти она обожала
И такими глазами глядела,
Что сам Бог в небесах.

16 июня 1919

 
АЛЕ

В шитой серебром рубашечке,
— Грудь как звездами унизана! —
Голова — цветочной чашечкой
Из серебряного выреза.

Очи — два пустынных озера,
Два Господних откровения —
На лице, туманно — розовом
От Войны и Вдохновения.

Ангел — ничего — всё! — знающий,
Плоть — былинкою довольная,
Ты отца напоминаешь мне —
Тоже Ангела и Воина.

Может — всё мое достоинство —
За руку с тобою странствовать.
— Помолись о нашем Воинстве
Завтра утром, на Казанскую!

18 июля 1919
 

Произведения

Статьи

друзья сайта

разное

статистика

Поиск


Snegirev Corp © 2024