Константин Фофанов

   Стихи 1893 - 1896

ЛАБИРИНТ

Живешь и не знаешь, где кончишь;
Не знаешь, поверить кому.
Все рвешься мучительно к свету
И снова приходишь во тьму.

И боязно снова и грустно!
Так часто бывает во сне:
Идешь по таинственным залам
В зловещей, немой тишине!

Идешь от порога к порогу,
От темных ворот до ворот
И чувствуешь: кто-то незримый
Вослед за тобою идет.

Не видишь конца лабиринту
Волшебных дверей и аркад,
Идешь и томишься тоскою,
Боясь оглянуться назад.

И с каждой минутой страшнее
Предчувствием сердце болит,
От страха уйдешь без оглядки -
Как ужас в погоню бежит!

Стремишься по лестницам темным,
Стучишься в замкнутую дверь,
А кто-то, как демон, хохочет:
"Не скрыться, не скрыться теперь!”

Дрожишь – и не можешь проснуться,
Готов погибать без надежд,
Пока не откроешь в испуге
Для жизни ослабленных вежд…

А как же от жизни проснуться
Изнывшему в трудной борьбе,
Где смерть, точно демон, хохочет:
"Не скрыться, не скрыться тебе!..”

Февраль 1893

ВЕСЕННИЕ СЛЕЗЫ

Весна румяная украдкой
Блеснула в окна с высоты,
И в робком сердце болью сладкой
Отозвалися ей мечты.

И в светлых грезах умиленья
Уже доступней для меня
И речи, полные значенья,
И взоры, полные огня.

Гляжу – вокруг свевает слезы
Порабощенная зима,
И плачут белые березы,
И плачет елок бахрома…

Весь лес в слезах! Припоминая
Цветы, поблекшие в пыли,
Он чует светлый праздник мая
И возрождения земли!..

В чертах заплаканной природы
Весну былую узнаю,
И новых дум теснятся всходы,
И гимн сквозь слезы ей пою!..

Март 1893

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Я знаю, кто за мной следит беззвучной тенью,
Кто дышит холодом в горячее лицо,
И учит робкий дух тяжелому смятенью,
И сторожит мое беспечное крыльцо.

Я знаю, почему с тоскою и любовью
Ты смотришь на мои поблекшие черты;
И знаю, кто порой, приникнув к изголовью,
Мучительно поет про славу и цветы.

Я знаю, почему, когда огонь вечерний
Нам зажигать пора, смолкаю и грущу,
И с каждым вечером нежней и суеверней
Знакомую звезду я на небе ищу.

Я знаю, почему во мраке сновиденья
Разгадку тайную грядущего ловлю…
Мне страшно!.. Я молю продлить мои волненья!
Мне страшно потому, что жизнь еще люблю!

Август 1893

НА СМЕРТЬ А. Н. ПЛЕЩЕЕВА

Там, в стране великой братства и свободы,
Где свершали праздник дружеской отчизне,
Ты угас, маститый, ты, в былые годы
Призывавший к свету и величью жизни!..

Сеятель прекрасный, ты на ниву знанья
Истины и правды рано бросил семя,
И тяжелой мукой долгого страданья
Искупил как жертва роковое время.

Но промчалась буря, минул мрак ненастный,
И склонились слушать радостные внуки
Голос нежной музы, песнею прекрасной
Молодость зовущий к знамени науки.

Пусть же светит солнце из могилы тесной,
Светоч твой зажженный – вечной правды гений.
До свиданья, добрый! До свиданья, честный,
В бесконечных зорях новых поколений!

30 сентября 1893

* * *

Есть много навсегда забытых впечатлений,
Никем не понятых, никем не оценимых…
Они исчезли сном прошедших поколений
В волненьях призрачных, в мечтах неуловимых.

Ни разу никогда не выданные речи -
Ни смелому резцу, ни кисти, ни струне,
Они таилися, как под сосудом свечи,
И свет их, догорев, померкнул в тишине.

Не радовали взор и слух не услаждали
Те чувства, те мечты, погасшие впотьмах,
И грустно ищем мы в потерянных веках
Развенчанных идей отвергнутой скрижали.

1893

ИДОЛ

Из камня создал я кумира,
И с ароматами кадил
Я все дары земного мира
У ног бесчувственных сложил.

В часы тоски ему я выдал
Все, чем кощунственно грешил,
Но был к мольбам безмолвен идол
И скорбь души не усладил.

Он принимал мои молитвы,
И фимиамы, и цветы,
Не усмиряя дерзкой битвы
На играх шумной суеты.

Больнее жгли меня страданья,
Чернее хмурилися дни,
И в горький час негодованья
Я перед ним задул огни;

Сорвал убор с него блестящий,
Цветы и жертвы разметал,-
И прахом жизни настоящей
Его бессмертие назвал…

И что ж! Едва холодный камень
Разбил я в мертвые куски,-
Как в нем зажег и жизнь, и пламень
Моей озлобленной тоски!..

1893

ЦВЕТЫ

Прими мои цветы – невинный дар полей,
Они еще полны, как память, аромата;
На них слеза росы, на них тепло заката…
Прими мои заветы – дар памяти моей!

Когда они, склонясь покорно к увяданью,
Опустят лепестки узорные свои,-
Прими их смерть, как жизнь, внимая их
прощанью,
Дыханием своим их стебли напои.

И знай, что для тебя цветы иные всходят,-
Иные, полные бессмертной красоты,-
И в песни нежные любовь их переводит…
То – память о тебе!.. Прими мои цветы!

1893

БЕЗУМНЫЙ

Он мрачен был. По бледному челу
Катился пот холодными струями.
Он все пытал безумными очами
Далекую загадочную мглу.

И вдруг, подъяв измученные руки,
Он лепетал невнятные слова,
В них слышался и смех тяжелой муки,
И гордый вопль земного торжества!

Во глубине страдальческого взора
Вдруг вспыхивал мятущийся огонь,
Как яркий блеск ночного метеора…
Он прижимал горячую ладонь

К своей груди, как будто бы старался
Биенье сердца буйного унять…
В незримое ль проникнуть он пытался,
Иль зримое стремился разгадать?

1893

БЕГЛЯНКА

От полуночи весенней
До ликующей зари
Кто-то в дверь мою стучится:
Отвори да отвори!

Голос жалобный лепечет:
"Путь мой вьюга замела,
Буря вызвала до света
Из родимого угла.

У меня огни сияли
И дымились алтари,
И дышали ароматом
Розы в пурпуре зари…

Но померк мой рай лучистый,
Потускнели небеса,
И земной развеял опыт
Неземные чудеса…

Обессилена борьбою,
Я несу в твой уголок
Светоч, бурею задутый,
И увядший свой венок.

Если есть хоть искра в сердце
Благостыни и любви,
Ты дохни – и мертвый факел
Новым светом оживи!

Если слезы состраданья
Ты сберег от черных дней,
Их росою жизненосной
На цветы мои пролей…

И роскошно, и душисто
Зацветет венок, и вновь
Станем лирой пробужденной
Славить счастье и любовь…”

Муза плачет, Муза дрогнет
За порогом в час ночной…
Что ж я дверь не отворяю
Торопливою рукой?

Что ж к отвергнутой беглянке
Я навстречу не спешу,
Не прошу у ней надежды
И забвенья не прошу?…

В сердце тихо, как в могиле,
Стынет кровь, хладеет ум…
Слезы высохли от зноя
Ранних грез и поздних дум.

1893

ПОСЛЕ ГРОЗЫ

Вечером темным, грозою взволнованный,
Ожил заплаканный сад;
Ветки друг к другу в объятья склоняются,
Тихо вершины шумят.

Точно друзья после бури промчавшейся,
После мучительных лет,
Листья друг друга лобзают с рыданием,
Шепчут горячий привет.

Сердце поверило ласкам несбыточным…
Чудятся гордым мечтам
Встречи счастливые, речи свободные,
Гимны правдивым борцам.

Вспомнилось все, что забыто, что молодо,
Всё, чем когда-то дышал:
Первой любви обаяние нежное,
Первая жажда похвал,

Тихая ночь над столицей уснувшею,
Милые лица вокруг,
И недосказанной речи пророческой
Сердцем дослушанный звук.

1893

ЧУДОВИЩЕ

Зловещее и смутное есть что-то
И в сумерках осенних и в дожде.
Оно растет и ширится везде,
Туманное, как тонкая дремота…
Но что оно? Названья нет ему…
Оно черно, но светит в полутьму
Неясными, свинцовыми очами,
И шепчется с вечерними тенями
На языке нам чуждом, потому
Что смысл его загадочен и странен
И, как мечта, как тень, непостоянен.
Оно старей, чем солнце и луна…

И нет ему ровесников и сверстниц,
И в сумраке неосвещенных лестниц,
У тусклого, прозрачного окна
Оно стоит, и вдруг стремится выше,
Услышав шаг иль кашель, точно вор…
Глядит в пролет, и дышит в темной
                                      нише
И слушает унылый перебор
Глухих шагов по ступеням отлогим,
Ужасное своим молчаньем строгим!..
Бледней известки выбеленных стен,
Под сводами больничных коридоров
Оно блуждает, полное измен…

Отчаянье и страх недвижных взоров
Устремлены с мольбою на него…
Но, не щадя на свете никого,
К мольбе людей и к воплям
                           равнодушно,
Оно скользит печально и воздушно…
То слушает, как прядает струя
Из медных кранов в звучные бассейны
Широких ванн… То сном небытия
Оно лежит, белея, и кисейный
Его покров недвижим… Перед ним
Горит свеча, и желтый воск бескровней
Его чела… То веет гробовым
Безмолвием в притворе, над часовней…
Но что оно? Названья нет ему!

Кем вызвано? Когда и почему?
Оно не раз преследовало смутно
И наяву, и в тихом сне меня…
Оно везде, во всем, ежеминутно,
И в сумраке, и в ясном свете дня…
Оно дрожит в лохмотьях, на соломе,
При ночнике… Рыдает в мертвом доме,
И, грустное, за стенами темниц,
Оно поет о воле невозвратной,
А иногда весною ароматной,
При ласковом мерцании зарниц,
Оно мечтой мгновенною несется…
Похитив жар двух любящих сердец,
Иронией над клятвами смеется
И ревностью мстит счастью наконец!

1893

* * *

Как стучит уныло маятник,
Как темно горит, свеча;
Как рука твоя дрожащая
Беспокойно горяча!

Очи ясные потуплены,
Грустно никнет голова,
И в устах твоих прощальные
Не домолвлены слова.

Под окном шумят и мечутся
Ветки кленов и берез…
Без улыбок мы встречалися
И расстанемся без слез.

Только что-то не досказано
В наших думах роковых,
Только сердцу несогретому
Жаль до боли дней былых.

Ум ли ищет оправдания,
Сердце ль памятью живет
И за смутное грядущее
Прошлых мук не отдает?

Или две души страдающих,
Озарив любовью даль,
Лучезарным упованием
Moгут сделать и печаль?

1893

* * *

Я сказки медленней пишу,
Чем жизнь свою переживаю.
Я насладиться не спешу,
Но каждый час и день – страдаю.

Кто много чувствовал, тому
Судьба дала волненья множить,
И жизни суетную тьму
Пытливым разумом тревожить.

И, если жизнь течет ровна,
Как усыпленная волна,
Не зная шума дикой бури,-
Душа тоскует и зовет
К своей безоблачной лазури
Грозу и тучи непогод…

1893

СНЕГУРКА

Весной мне снился сон чудесный:
Живей струилась в сердце кровь,
И ты, мой ангел поднебесный,
Сулила счастье и любовь.

Цвел майский вечер, я был молод,
Я верил клятвам, жизнь любя
Прошла весна… В природе холод,
И холод в сердце у тебя!

И что же! Тонкою иглою
Живописующий мороз
Всё то, чем грезил я весною,
На стекла дивно перенес.

Тут всё: прозрачные ущелья,
И лес у белого ручья,
И ты, в жемчужном ожерельи,
Снегурка бледная моя…

1893

* * *

Не знаю почему, но только мне легко,
Как после долгого, тяжелого рыданья.
Пусть счастье и любовь умчатся далеко,-
Я больше не хочу ни счастья, ни желанья…

Я грустно примирен с тяжелою судьбой,
Как робкое дитя с испугом и тревогой…
В грядущее ль смотрю – и жизнь передо мной
Уныло стелется знакомою дорогой.

Лишенья и борьбу, утраты и печаль
Я вынес на щите, как черную добычу
Из битвы пламенной – и, озаряя даль,
Не юность, не друзей – забвение я кличу…

7 марта 1894

ВСЁ TАET

Все тает, все каплет, все тает!..
Снега помутнели, и с крыши
Серебряный дождь упадает…
Всё тает… все тише и тише!

Последние слезы мороза
Румяное солнце лобзает,
Последняя зимняя греза
Звенит и дымится – и тает!

Всё тает, как сны пред рассветом,
Как вздохи глубокой печали…
Леса почерневшим скелетом
Навстречу весне закивали!

И, внемля весеннему бреду,
Яснее на синем просторе
Заря торжествует победу
И ропщет бурливое море…

Всё тает… но грустно и больно
Внимать пробужденному шуму…
Встречая весну богомольно,
Я тяжкую думаю думу,-

Всё тает, надежды и годы…
И память о милом когда-то,
Как лед пробужденной природы,
Растает… уйдет без возврата.

И дружба, как счастье, не вечна,
И сердце, как слезы, остынет,
И всё, что лелеем сердечно,
Усталую память покинет!..

Март 1894

* * *

Мне кажется порой, во мне страдает кто-то,
Другой – отзывчивый, другой такой же я,
И у него всегда, как у меня, забота,
И у него любовь к волненьям бытия.

Он часто мне дает ответы на вопросы,
Которые меня смущают, как разлад,
В котором рои дум, как волны об утесы,
Разбитыми бегут, отпрянувши назад.

Но я не раб его, и он не мой властитель,
Он только часть меня, я – только часть его.
Он страшен и любим, как демон и хранитель,
И я в бессилии погас бы без него.

В его очах – гроза, в его дыханьи – нега,
Он робок, как дитя, и властен, как творец.
Он так же, как и я, он – Альфа и Омега,
Он мудрость и любовь! Начало и конец!

Мaй 1894

МЕЛОДИИ

Я вижу, сыплется в избытке красоты
Душистый снег весны – черемухи молочной
Весенние цветы, как девы непорочной
Отвергнутой любви невинные мечты.
Душистый снег весны – опавшие цветы!

Я вижу в золоте, в румянце облаков
Последние лучи – вечернее сиянье.
Длиннее тень легла, слышнее трепетанье
Поникнувших ветвей и слаще вздох цветов,-
Последний аромат – последнее прощанье!

Я слышу, как весна, боясь мечты своей,
И дышит и дрожит в цветущем упоеньи,
И слышу, как в кустах рыдать о наслажденьи
Проснулся на заре вечерний соловей -
Рыдающий певец в стыдливом пробужденьи!

И чувствую – под песнь рыдающей любви
Растет моя печаль, растут воспоминанья,
И нет им отзвука, и нет в них очертанья,
И слабо тлеет жизнь в хладеющей крови,-
Отцветшая любовь ожившего страданья!..

Май 1894

* * *

Светает; за окном моим
Деревья тощие трепещут
И небеса уныло блещут
Без солнца светом гробовым.
Убого всё в деревне грязной,
И вдоль проселочной земли,
Как след морщины безобразной,
Колеи топкие легли.

Здесь бледен луч скупого солнца,
И равнодушного чухонца
Жизнь сиротливая тиха.
Здесь только слышен пастуха
Жестокий бич, мычанье стада,
Да в глине вязнущих колес
Тяжелый скрип. Здесь слез не надо,
Здесь самый смех достоин слез!

И тут же рядом, теша око
Своим стремленьем кочевым,
Несется поезд издалёка
И стелет призрачный свой дым.
И долго длится свист протяжный,
И утомительный и важный,
Напомнив мрачному в глуши,
Что где-то есть пышней природа,
Что есть полнее жизнь души
И благотворнее свобода!

Июнь 1894

ОСЕННЕЕ

В мутном тумане почила земля,
Темные тучи над жнивьем нависли…
Падают листья с сухого стебля,
Падают поздние мысли,

Друг мой, я жду не дождуся огня…
Вечер зарю не затеплил ошибкой…
Ты, мое солнце, осветишь меня
Поздней и нежной улыбкой.

Август 1894

* * *

Ты помнишь ли, подруга юных дней,
Ты, черных дней звезда любви прекрасной,
Свиданий час – не пел нам сладкогласный,
Не пел влюбленный соловей.
Встречалися с тобой мы в улицах туманных,
Осенним днем иль утром золотым,
Когда над городом из очертаний странных
Ткал город облачный, бегущий к небу дым.

Не музыка лесов широколистным воем
Приветствовала нас, а грузный лязг колес,
И барабанный бой солдат, идущих строем,
И крики торгашей, как шум несметных ос.
Нас в душном городе теплом гостеприимным
Всё грело, всё влекло… И весь нестройный гам
Звучал мелодией, звучал победным гимном
Еще доверчивым сердцам!

И в тесной улице, как в галерее длинной,
Картина пестрая сменялася картиной,
Не ужасая ум бессмертной суетой,-
Всё взоры тешило мечтательностью яркой:
Усталый продавец под рыночною аркой,
Застенчивый бедняк с протянутой рукой,
Салопница, идущая с кухаркой,-
Неторопливая расчетливым умом,
И над рассыпанным желтеющим овсом
Веселых голубей откормленная стая -
Все радовало нас, восторгом опьяняя,
Как шумно брызжущим вином.

Не проклинали мы волнующийся город:
Моложе ты была, и твой поэт был молод,
От жизни малое просили мы тогда,
Ведь жизни впереди казалося так много.
И вот прошли года… тяжелые года…
К нам постучалася забота – и нужда
Стоит, как сторож, у порога.
Желания растут в измученной груди,
От них в ней тесно стало сердцу,
И жизни кажется все меньше впереди,
А просьбы больше к громовержцу.

1894

ОТТЕПЕЛЬ

Гудит в обезлиственных ветках,
Безумствуя, ветер;
Косматые тучи несутся
По серому небу.
Снега замутились и тают…
Смятенье природы
Приветствуют гомоном птицы,-
Пахнуло весною!
Прозрачно, загадочным светом
Лучи золотые
Тепло обещают, и сердце
Надеждами греют…
Мне слышатся тихие вздохи
Любви улетевшей
В журчаньи и рокоте влажном
Серебряных капель.
Душа отогрета, и счастьем
Наполнились думы…
И точно заря сквозь вершины
Нахмуренных сосен,
Прощальная юность сияет
Сквозь бремя заботы…
И в сердце, и в памяти слезы,
И слезы – в природе!..

1894

* * *

Не мигают зарницы вечерние,
Не поет соловей по ночам,-
Только сердце мое суевернее,
Только верю несбыточным снам.

Зашумит ли дубрава зеленая,
В туче месяц блеснет ли щитом,
Или бурей волна опенённая
Загудит на просторе морском,-

Взоры вспыхнут, и сердце мятежное
Просит бури безумных страстей,
Точно горе его неизбежное -
Горе леса, небес и морей…

И душа разверзается страстная,
Как от молний ночных вышина,
И природа ей вторит согласная,
Как покорная думам струна…

1894

ТИШЕ, МУЗА!

Тише, Муза! Мы в потемках -
Между грязи, на обломках
Обесславленной земли.

Вкруг болота, мхи и елки…
Тише, Муза! Слышишь, волки
Воют жалобно вдали?

Мы озябли, мы устали,
Сердце грезы истерзали,
Путь наш долог и уныл.

Нет огней, знакомых взору,
Лишь вблизи по косогору
Ряд темнеющих могил.

Где же край обетованный,
Путь лучистый, путь желанный,
Мир восторженных прикрас?

Не того с тобой мы ждали,
Как поутру без печали
Повстречались в добрый час!

Ты любить еще умела,
Ты так нежно песни пела,
В даль волшебную влекла;

И пред нашими очами
Вся сквозящая лучами
Золотилась полумгла.

Нам цветы нежней дышали,
И о славе лепетали
Водометы и ключи.

А теперь – теперь в потемках,
На поруганных обломках,
Муза, плачь или молчи!..

24 июня 1895

У ПРИЛИВА

Я помню вечер и луну,
Над морем грусть дышала.
Волна баюкала волну,
Волна волну качала.

В душе, как море к берегам,
Теснился дум избыток.
Душа читала по складам
Былого темный свиток.

Я видел юность, красоту…
И всё, чем жил сначала…
Мечта баюкала мечту,
Мечта мечту качала.

За новым сном забытый сон
Вставал, как друг давнишний,
А вечер гас со всех сторон,
Таинственный и пышный.

Звучали волны, чуть дыша,
Темнели краски в море,
И мнилось вечером – душа,
Как жизнь, погаснет вскоре!..

Июль 1895

ОСЕННИЕ МЕЛОДИИ

1

Падают желтые листья с ветвей,
Падают грустно, бесшумно они.
Вот уж и вечер… зажглися огни -
Mного вечерних oгней!

В церкви, под купол, на поздний ночлег,
Шумно слетается стая галчат.
Серые тучи по небу скользят,
И безмятежен их бег.

Грустно и тихо в душе у меня,
Грустно в затишье померкших аллей;
Падают желтые листья с ветвей,-
Слезы осеннего дня!

Близкая ночь не пугает грозой,
В небе ни звезд, ни зарницы из туч.
Вечер осенний угрюм и пахуч
Мертвою, желтой листвой…

2

Тускло блещет солнце на закате
Из осенних облаков;
Веет тленьем в крепком аромате
Увядающих цветов.

В темных соснах сумрак молчаливый.
Над водой дымит роса,
Ночь плывет, рукой неторопливой
Застилая небеса.

Ночь плывет, и тени ткет и дышит,
И душе забвенья нет.
И в осенней ночи сердце слышит
Улетающий привет.

Август 1895

* * *

В ее душе разлад,
Печаль в ее мечтах;
Кому же нежный взгляд,
Улыбка на устах?

Все ждет и ждет она -
Неведомо кого;
И в час, когда грустна,-
Не знает отчего.

Вчера, когда закат,
Алея, догорал
И на больничный сад
Прозрачный саван ткал,

Как лилия бледна,
Блуждая в полусне,
Запела песнь она
В решетчатом окне.

Та песнь была не песнь,
А слезы или кровь,
Ужасна, как болезнь,
И знойна, как любовь.

Ноябрь 1895

* * *

Не смейся над моей иронией холодной,
Привета не ищу язвительным речам.
Я сам давно смеюсь над скорбью безысходной,
И горек мне любви сожженный фимиам.

Но если иногда восторженное слово
Сорвется с уст моих – не радуйся ему,
Я восторгаюся порою и тому,
Что, кажется другим несносно и сурово.

Не избалован я капризною судьбой,
И счастие мое счастливому – ничтожно.
Но то, что я куплю лишеньем и борьбой,-
Счастливому купить – и счастьем невозможно!

1895

NOTTURNO

Полосы лунного света легли;
Белый туман поднялся от земли.
Тощий кустарник и мшистые пни
Ожили, точно пигмеи, в тени.

Ветка нависла, как темный рукав,
Тянутся корни, как змеи, из трав.
Лунные пятна в вершинах сквозят,
Дремлет, и бредит, и движется сад.

Тайная жизнь, прозябая кругом,
Дышит и сыплет холодным огнем.
Веет и грезит, и мнится: сейчас
Мир, как виденье, умчится из глаз.

1895

* * *

Я населил таинственным мечтаньем
Надзвездные миры;
В них вдунул жизнь, облек очарованьем,
Принес свои дары.

Я острова цветущие раскинул,
Пустыни и леса;
И в радугах над ними опрокинул
Иные небеса.

Там я возвел причудливые горы
Из льдов и янтаря
И светлых рек текущие узоры
Влил в ясные моря.

Но только что дерзнул воображеньем
Создать бесплотных я -
Мой новый мир наполнился смятеньем
И воплем бытия.

Развеялся туман очарованья:
Постигнуть я не мог -
Жизнь без борьбы, и счастье без желанья,
И радость без тревог!..

1895

НОЧЬЮ

Ночь в открытые окна лениво струит
С ароматом цветов утомительный жар.
Я не сплю; надо мною докучно жужжит,
И кружит, и жужжит залетевший комар.

Ночь трепещет в тени задремавших берез,
Бледным светом луны золотит облака;
Мне не спится – и очи пылают без слез,
И без слез об утраченном счастье тоска,

Ночь уходит; с ее звездоносных порфир
Исчезает, как призрак, лукавая тень.
Скоро вновь озарит безмятежный эфир
Лучезарной улыбкой ликующий день.

Но из сердца холодная ночь не уйдет,
Не спугнет ее блеск ароматного дня,
И чарующих снов золотой хоровод
Для надежд и любви не разбулит меня.

‹1896›

* * *

Прозрачный вечер тих, но всё еще не мог он
Померкнуть и затмить ликующего дня,
И матовым свинцом мерцает в стеклах окон,
Как очи тусклые без мысли и огня.

Померкла молодость, но грезы упованья
Погаснуть не спешат в задумчивой глуши,
И светит бледное мечтам воспоминанье,
Как счастье позднее измученной души.

‹1896›

* * *

Как вздох земных морей в небесную мечту
На небе претворен, рождая облак дымный,
Так претвори, поэт, в свой стих гостеприимный
Всю горечь юности, всей жизни полноту.

И если иногда грозою шумной жизни
В горячее лицо дохнет былая страсть
Весеннею росой, – живая песня, брызни
И сердца услади мучительную власть!

‹1896›

* * *

Чем смертоносней влага в чаше,
Тем наслаждение полней,
И чем страшней бессилье наше,
Тем жажда жизни тяжелей.

Наш век больной, – в его безверьи
Мы вопли веры узнаем;
И, стоя к новому в преддверьи,
Влачим, как пытку, день за днем,

Горды надломленные крылья,
И смел коснеющий язык…
И грустно мне, что в дни усилья
Наш век бессилием велик.

‹1896›

* * *

Пришла румяная весна -
Воскресший сад певуч и весел.
И клен, зацветший у окна,
Зеленой сеткой даль завесил.

У камня мшистого, где пруд
Покрыла ржавчина и плесень,
Кувшинки белые растут
И ждут улыбки или песен.

И на расшатанный плетень
Дубок приник в изнеможеньи.
Везде прекрасен вешний день,
Еще прекрасней – в запустеньи!..

‹1896›

* * *

Святые детские порывы
Весенних дум, весенних слез,
Я пережил ваш день счастливый,
И вас я в песни перенес.

Сквозь душный мрак тяжелой жизни
Для опечаленной земли
На небесах, в святой отчизне,
Вы маяки свои зажгли.

И чем шумнее жизни бури
И чем страшнее сердца тьма,
Тем вы яснее на лазури,
Тем вы отрадней для ума.

Не угасайте, озаряя
Страдальца шаткие шаги,
Чтоб я мог в ночь огнями рая
Возжечь земные очаги.

‹1896›

* * *

Я хотел бы верить в прозу жизни,
В темную игру земных побед,
Но душа, смутившись, в укоризне
Требует на каждый вздох – ответ.

Каждый шаг на жизненной дороге,
Каждый день, утраченный в борьбе,
Как раба, душа в немой тревоге
Отвечает совести – рабе.

Казнь моя – бесплодные сомненья,
Гордая, бессильная тоска.
Мимо жизни шума и волненья
Мчит меня без пристани река.

Нет границ реке быстротекущей,
Но и нет простора для мечты;
Только сердце жаждет воли пуще,
Только горше вопли суеты…

‹1896›

ДВА БЕСА

Мне не страшен ночью темной
Бес, явившийся некстати,
Что кивает так потешно
С глупой миной у кровати.

Это призрак и к тому же
Слишком немощный для мира,
У него два темных рога,
Как у древнего сатира.

Не его уму лукавить,
Не пред ним дрожать в испуге,-
По всему в нем видно мужа
Благодетельной супруги.

Я боюсь другого беса:
Он не высох в лихорадке,
Рожки шляпою прикрыты,
Когти спрятаны в перчатки.

Он танцует очень ловко,
Разговаривает сладко,
Но в очах его злодейство,
Но душа его – загадка.

Легкомысленный и дерзкий,
Не бояся громовержца,
Он, того гляди, похитит
Нечто милое из сердца…

‹1896›

* * *

Дай мне звуков, дай музыки стройной;
Пусть на миг я душой оживу;
Пусть, что было лишь грезою знойной,
Разрешится, как жизнь, наяву.

Я хочу в эти дни голубые,
В ароматные майские дни,
Позабыть свои думы больные,
Что, как змеи, таятся в тени.

В той тени, леденящей мне душу,
Где лучом догоревшей мечты
Только мрачную тьму я нарушу -
Как создаст ее ночь суеты.

Горькой мукой, бессильной борьбою,
Злой обидой врагов и друзей,
Где один я стою под грозою
С беззащитною Музой моей…

‹1896›

ДВА ГЕНИЯ

Их в мире два, они – как братья,
Как два родные близнеца,
Друг друга заключив в объятья,
Живут и мыслят без конца.

Один мечтает – сильный духом
И гордый пламенным умом.
Он преклонился чутким слухом
Перед небесным алтарем.

Внимая чудному глаголу
И райским силам в вышине,
Он, как земному произволу,
Не хочет покориться мне.

Другой – для тайных наслаждений
И для лобзаний призван в мир,
Его страшит небесный гений;
Он – мой палач и мой вампир.

Они ведут свой спор старинный,
Кому из них торжествовать;
Один раскроет свиток длинный,
Чтоб всё былое прочитать.

Читает гибельные строки,
Темнит чело и взоры грусть;
Он всё: тоску мою, пороки -
Как песни знает наизусть.

И все готов простить за нежный
Миг покаянья моего…
Другой – холодный и мятежный -
Глядит, как демон, на него.

Он не прощает, не трепещет,
Язвит упреками в тиши
И в дикой злобе рукоплещет
Терзанью позднему души.

‹1896›

* * *

Дай горе выплакать! Дай вынесть одному
Всю ревность, злость мою и муку!
Ты видишь, я мечусь и окликаю тьму,
Пытая дерзкую разлуку…

Напрасно сердцу вновь, как легковерный друг,
Рассудок шепчет утешенье.
Душа моя в огне; в ней пламень и недуг,
В ней жажда счастья и смятенье!

И холодно в огне, и ропотно в тиши,
Как будто я делю страданья
Другой, измученной, но любящей души
Под гнетом долгого изгнанья…

‹1896›

ГИМН ОТСТРАДАВШИМ

Они отстрадали на грешной земле,
Все лучшие песни отпели.
И тихо уснули в таинственной мгле,
В подземной своей колыбели.

Года за годами прошли и пройдут.
Мир в гордом величьи лукавит;
Но вечные розы в их звуках цветут
И вечная память их славит.

Их слава растет!.. В непогожую ночь
Так смелый прибой, ударяя
О берег, бежит, рассыпаяся, прочь,
Все гульче и гульче вздыхая…

‹1896›

ЛЕТО

Июнь. Пронизан мрак полночный
Душистым запахом теплиц.
Спадает яблонь цвет молочный,
Мерцают отблески зарниц.

Над полем жаворонок вьется,
Во ржи синеют васильки,
И солнце весело смеется
В прозрачном зеркале реки.

Светло и радостно и пышно!
Повсюду зной и жизнь и цвет…
Но соловья уже не слышно,
И гуще ночи полусвет.

Прекрасно в солнечном июне,
Но зноем мы утомлены…
Прекрасней было накануне -
Душистым маем – в дни весны!

Тогда звучней журчали воды,
Перекликаясь с соловьем,
И краски юные природы
Сияли новым торжеством.

Тогда по саду негустому
Бродили сны, восторги, лень…
Теперь тропинка гуще к дому,
Но там – раздумье целый день.

И с первым цветом опадает
Мечта – весны моей звено…
Так все светлей, что обещает,
И все темней, что свершено!..

Январь 1896

* * *

Сегодня в ночь весна-колдунья
На молодое новолунье
Снега последние смела,
Сережки ивы растрепала
И окаймлять цветами стала
Озер сквозные зеркала.

Зажглась румянцами по тучам,
Прошла дождем в лесу дремучем
И бальзамичною смолой
По хвоям елок проблеснула,
Шум ободряющего гула
Неся в их сумрак вековой…

Апрель 1896

АЛЛЕЯ ОСЕНЬЮ

Пышней, чем в ясный день расцвета,
Аллея пурпуром одета.
И в зыбком золоте ветвей
Eщe блистает праздник лета
Волшебной прелестью cвoeй.

И ночь, сходящую в аллею,
Сквозь эту рдяную листву,
Назвать я сумраком не смею,
Но и зарей – не назову!

1896