Юрий Кузнецов

              Сошествие в Ад

                   (часть 3)

Голодно, холодно люди в аду пребывали.
Храбрый Корнилов и честный Деникин попали
В ту же темницу, как в Быхове в старые дни.
— Мы здесь бывали! — заметили горько они.
Бесы отменно ответили: — Эх, человеки!
Вы здесь гостили, теперь остаётесь навеки.
И за стеной услыхали они натощак
Грустную песню. То пел сокрушённый Колчак.
Белый террор или красный террор — всё едино.
Батька Махно поглядел — широка ли долина,
Долго ли будет катиться его голова?
— Вечные веки! — сказала косая братва.

— Зря мы пропали, — в аду мужики горевали. —
Зря мы антонов огонь на всю Русь раздували...
Голос Антонова им отозвался в дыму:
— Что-то я вас, дорогие мои, не пойму.

Троцкий, Свердлов и Дзержинский, и прочие нети —
Все угодили в пожар мировой на том свете.
Пал Тухачевский с кровавой звездою во лбу.
Чёрт в его душу гудит, как в пустую трубу.
Павлик Морозов с убийцами рухнул на месте,
Кровная жертва. Но чёрт не отдал ему чести...

Фрейд помешался на сексе и был очень зол
На человечество. Только чертей не учел.
Но заявил, обнаружив чертей после смерти:
— Призраки мозга! — Посмотрим, — ответили черти
И посадили его на осиновый кол.
— Это же секс! — он зачичкал. — Да здравствует пол!..
Бесы заметили: — Ты симулянт. Но довольно.
Здесь ты с ума не сойдёшь. И всегда будет больно...

Гитлер исчез навсегда. Я имею в виду:
Он в Бабьем Яре сокрыт. Есть такой и в аду:
Темная тонкость! Но бесы ответили просто:
— Там не достанут его шулера холокоста...
Где-то во тьме, как сова, хохотал Розенберг.
Блиц на Восток он, видать, осмеянью подверг.
Впору заплакать! Натаскан на русской культуре,
Как и она, просчитался он в русской натуре.
А перед нами, как туча в удушливый день,
В огненной яме стояла косматая тень.
Это был Власов, и немцы, и вечные муки.
К чёрному солнцу вздымал он дрожащие руки,
Лязгал зубами, не видя уже ничего.
Падали руки, за горло хватая его.
Так на огне и держали обвисшее тело
На посрамленье души, и оно закоптело.
Дым через уши валил из спинного хребта.
Чёрный язык вылезал, как змея, изо рта.
— Что происходит? — мой спутник поверил едва ли.
— Это предатель, — сказал я в глубокой печали. —
Русский предатель. Он душит себя самого.
Так принимает он казнь не от мира сего.

Опыты ада всё длились и длились... Доколе?
Наши глаза начинали блуждать поневоле.
Встретили Сталина. Он поглядел на меня,
Словно совиная ночь среди белого дня.
Молча окстился когда-то державной рукою,
Ныне дрожавшей, как утренний пар над рекою.
Всё-таки Бог его огненным оком призрел:
Раньше по плечи, теперь он по пояс горел.
Что-то его беспокоило. Отблеск кровавый
Пал на него от пожара великой державы.
— Где моя трубка? — сказал, озираясь кругом.
— Вот моя трубка! — Объятый по пояс огнём,
Он прикурил от него, пыхнул дымкой и скрылся.
Сталинский след в гальванической дымке искрился.
Зной и мороз сочетались, как нечет и чёт.
Рузвельт и Черчилль топтались, одетые в лед.
Сверху на головы сеяло огненной крупкой.
— Бывший союзник никак не расстанется с трубкой, —
Рузвельту Черчилль заметил. — Хотел бы я знать,
Как ему здесь удается табак доставать?
Рузвельт присвистнул — как чёрт в костяную свистульку:
— А ведь он курит чужую казацкую люльку!..

Редкие штуки бывают при адской игре.
Бесы накрыли Эйнштейна на смертном одре:
— А, крошка Цахес! Попался на атомной бомбе!
Нас не обманешь секретом при сорванной пломбе... —
Долго таскали за лавры туда и сюда.
На спину падал Эйнштейн: — Я устал, господа! —
И на дрожащих поджилках играл, как на скрипке,
Но полагал, что попал он сюда по ошибке.
Бесы скучали: — Где Чаплин? — Я здесь! — он сказал
И знаменитые усики им показал.
— Вот твои нитки. Нам дёргать тебя надоело.
Дёргай себя самого... — И он взялся за дело.
Я отвернулся. Молитесь, святые места!
Ужас презрения мне замыкает уста.

Тучи сшибались, и монстры из них выпадали,
И залипали в горючее пекло печали.
Чёрный пузырь всплыл из пекла, бездушный и злой,
Он раздувался от спеси и брызгал смолой.
Это был Винер, пузырь электронного века.
Вот чем надутый: "Машина умней человека,
То бишь скота с человеческим пошлым лицом..."
Лопни он вдребезги перед всемирным концом!

После войны облетел на ветру пустоцветом
Патриотизм. Кружка с квасом вздыхает об этом.
Вопли отчаянья падают в мёртвый туман.
Мастер Булгаков, чадит на лету твой роман!..
Видели мы небывалые страсти-мордасти:
Рвали собаки своих же хозяев на части,
Что извратили домашних животных, любя
Их вместо ближних, и тем погубили себя...

Что там трещит? Гром ли в небе? Кузнечик ли в поле?
Это у вора трещит голова, и не боле.
И повстречали мы вора седого как лунь.
Голос его был трескуч, как в пустыне июнь.
Вот его повесть: — Когда был я молод и зелен,
С тесным дружком я бродил среди горных расселин
И на высоком уступе узрел двух орлов.
— Там есть гнездо! — на раздумье хватило трёх слов.
И поднялись мы, петляя по узкой тропинке,
Выше гнезда. Всюду круть — ни куста, ни травинки.
Плюнул я вниз — мой тягучий плевок в пустоту
Мимо гнезда пролетел, растянувшись с версту.
Скорый дружок обвязался веревкой и в пропасть
Сбросил конец. Я полез, невзирая на робость,
Вниз по концу, и, к несчастью, хватило конца.
Вот и гнездо. Я за пазуху сунул птенца.
Дернул веревку. Дружок подал голос. И снизу
Я потащился наверх по крутому карнизу.
Тут налетела орлица, как ночь среди дня.
В смерть раздирала когтями и клювом меня.
Я отбивался ножом — смерть рвала и метала.
Выбросил вон я птенца — и орлица отстала.
Стало светло. И услышал я треск неживой.
Это трещал на верёвке порез ножевой.
Видно, когда я ножом отбивался от нети,
То невзначай отхватил от веревки две трети.
Верный дружок меня вытащил полуживым.
— Ты же седой! — закричал. И был крик ножевым.
Я поседел, слыша треск ненадёжной верёвки.
Это не треск бестолковой сороки-воровки!
Но всё равно я сорвался с конца своего
И провалился сквозь землю ничем-ничего.
— Слышите треск? — он спросил, озираясь в долине.
Только поблизости не было треска в помине.
Это трещала в безвестных седых тайниках
Нить его жизни у дремлющей Парки в руках....

Был на Кубани казак, да весь вышел, к несчастью.
Сильно, видать, был пришиблен советскою властью.
Шепчет, бывало, таращась, как сыч на свечу:
— Можно, я крикну? А что, если я закричу?..
Вот он и бродит, унылый, в долине печали.
К нам подошёл и спросил: — Вы меня не видали?
— Может, видали, а может, и нет, — был ответ. —
Был на Кубани казак, да простыл его след...
Ангел явился и сумрак крылами раздвинул.
Свет благодати на бедного грешника хлынул
И осиял, словно ясное пламя в ночи.
— Бог тебя слышит, — шепнул ему ангел. — Кричи!
С духом собрался казак: он не весь ещё вышел.
И закричал, чтоб Господь его в небе услышал.
— А! — закричал. Только: "А!" Одинокое "А!"...
Больше не мог. Растерял перед Богом слова.
Ангел вздохнул и растаял в глубоком тумане.
Может, один этот крик долетел до Кубани...
Рыжий Хрущев обратился в горящий башмак.
Громко стуча, он слонялся из мрака во мрак.
Меченый Сахаров, лунь водородного века,
В клетке свободы гугнил о правах человека.
Чёрная крыса его прогрызала насквозь.
Это жестоко. Но так у чертей повелось.
И Солженицын, сопревший во злобе, томился.
Рыба гниёт с головы. С головы он дымился.
Вниз головой он висел на корявом суку.
Снизу косой кострожог поддавал огоньку...

Только заметив того, кто разрушил державу,
Дьяволу предал народную память и славу,
Я не сдержался. Изменнику вечный позор!
Дал ему в морду и Западом руку обтёр...
Ельцин с Чубайсом по глазки в смоле оказались.
Те, кто под чёрным расстрельным письмом подписались,
В сорок два счёта гуртом угодили в дерьмо.
Где-то над ними и плавает это письмо.
Нищие духом повсюду приходят в упадок.
В ад выпадает Чечня, как кровавый осадок.
Я не заметил, как с неба спустился паук,
Но услыхал под ногой его лопнувший звук.
Я невзначай раздавил паука на том свете,
Но не того, кто соткал интернетские сети.

Грянула молния! Чёрная твердь разошлась.
Сверху посыпались камни, как искры из глаз.
То не берёза в осеннюю глушь облетала,
То не река в океан многошумно впадала, —
Храм Иисуса Спасителя падал на нас.
Мы отбежали... Он рухнул. И пыль поднялась.
— Что происходит? — опомнился спутник едва ли.
— Падает вера... — сказал я в глубокой печали,
Помня, что собственность — это забытый грабёж,
А покаяние власть предержащих есть ложь.

Солнце сместилось. Я это заметил по крену
Собственной тени. И мы натолкнулись на стену
Сопротивления: нет ничего — а стоит,
Как пустота, не принявшая образ и вид.
— Там тишина! — стукнул спутник в безмолвную стену.
Тут обронил я слова, как кровавую пену:
— Это не так! Там безмолвствует только любовь.
Там разверзается время, там скрежет зубов,
Стуки и грюки. Там век двадцать первый по счету
От Рождества Иисуса... Почти ни на йоту
Не отошёл я от злобы вчерашнего дня. —
Так я сказал, но мой спутник не понял меня.
Мы огляделись. Пространство в тумане пропало,
Словно пустое в порожнее где-то упало.
Знаменьем крестным окстил я в тумане ладонь —
Мой указательный перст указал на огонь.
Он был далече... Пошли мы живахом и прахом,
И с каждым шагом, признаться, размашистым шагом,
Мы приближались к огню. Сколько звёзд, столько вёрст!
Воздух шумел на ходу, разрываясь, как холст.
Тучи летели над тёмной долиной печали
И, словно бабы при родах, истошно кричали.

И увидали мы чёрное озеро змей,
Вечную тучу и светлого Бога над ней.
Слава Господня во тьме испускала сверканье
И разливала струистое благоуханье.
Словно от амбры, что скрыта в зловонье кита,
Тонкая струйка была и на нас разлита.
Встал Бог на тучу и поднял высокие знаки
И невечерние — свет преломился во мраке.
И потянулись внутри светоносных лучей
Сонмы великие поднятых Богом людей.
Вон три волхва, Иоанн, патриархи с Исавом...
Это восшествие душ было впрямь величавым.
Ангелы света встречали словами любви
И принимали пришедших в объятья свои.
Бог помолился и дланями сумрак раздвинул.
Свет благодати на чёрное озеро хлынул.
И забурлил нескончаемый водоворот.
Главы старинных церквей показались из вод.
Это был Китеж. Кресты его глухо сверкали.
Тёмные воды со стен его шумно стекали.
Волей судеб он под воду ушёл от врагов
И провалился на дно преисподних грехов.
Он онемел под водой. Иногда заплывали
Змеи в него и златые кресты обвивали.
Встал по-над тучей. Она под него подплыла.
Он опустился. И звякнули колокола.
И расступилась его вековая дремота,
И широко распахнулись глухие ворота.
Вышел святой, опираясь на меч-кладенец,
Перекрестился... Знай наших! Русак молодец.
Мы поднялись в двух последних лучах. Слава Богу!
Он огляделся и было промолвил: — В дорогу, —
Но призадумался. Что-то смутило Его.
Я услыхал трепетание мира сего.
Что там трещит? Гром ли в небе? Кузнечик ли в поле?
Это трещала развязка поэмы, не боле.
— Кит погружается! — молвил Христос. — Свят, свят, свят, —
Молвили ангелы, — ад погружается в Ад!
Я задрожал, мой собрат пожелтел, как бумага.
Филин заухал: — В аду очень сильная тяга.
Мы покидаем его, не глядите назад!

Мы оглянулись, и оба низринулись в ад.
Перед глазами зевнула кромешная бездна.
Мы устремились во тьму, а куда — неизвестно.
Тьма опалила огнём — мы влетели в огонь
И оказались в печи. Смерть меня охолонь!
— Смерть — это басня. В аду умереть невозможно, —
Молвил мой спутник, в огне озираясь тревожно.
Он, как и я, догадался, что ад — западня.
— Господи Боже Исусе, помилуй меня!
Панцирь защиты трещал и искрился от жара.
Чмокали кости во мне, как болотная мшара,
Внутренний свет зачадил и полез из ушей.
Душу осыпало скопище огненных вшей.
Я раздувался, как труп, от гнетущего жара.
Ужас загваздал меня, как болотная мшара.
И почернел я, как ночь среди белого дня.
— Господи Боже Исусе, помилуй меня!
Я уловил краем глаза другую живучесть:
С русского голоса спутник творил свою участь,
Шёпот его шелестел, как сухая стерня:
— Господи Боже Исусе, помилуй меня!
Испепелённый незримо стоял где-то рядом,
Глухо царапал мой панцирь невидящим взглядом
И, нависая, дышал на меня, как гроза.
Страшен он был, хоть его я не видел в глаза.
Он удалился... Повеяло свежей прохладой,
Словно цветок распустился за мёртвой оградой.
Пала роса на лицо или чья-то слеза.
Пали ещё две слезы, и открыл я глаза.
Ангел явился за нами и молвил со вздохом:
Ваши молитвы дошли и услышаны Богом.
Вера прямит, но им выпал неведомый путь,
Вашим молитвам пришлось Сатану обогнуть. —
Вытер он слёзы и взмыл, помавая крылами.
Мы устремились за ним. Он летел перед нами.
Вечная туча пылала, как пламя в ночи,
И задержала для нас золотые лучи.
Мы поднялись в двух последних лучах. Слава Богу!
Он покачал головой и промолвил: — В дорогу!
Где-то под нами осталась кромешная тьма.
Вопли и плачи уже не сводили с ума.
Что-то меня беспокоило. Странное дело!
Я исцарапан как-будто отдельно от тела,
И невредим. Моё платье сгорело дотла
В адском огне. Я остался в чём мать родила.
Стыд-то какой! Это даже слепым очевидно.
Только отдельных царапин мне не было стыдно.
Видел их только Христос и сказал: — Узнаю
След Супостата. Он ищет погибель свою...
Голое тело мое, как мочало, трепало,
Грела его быстрота. Что упало, — пропало.
Только платок уцелел. Он в руке трепетал.
Некогда царь Иоанн мне его передал.
Свет перед нами летел над волнами эфира.
Мне открывалось иное сияние мира.
Полный восторга и трепета, я произнёс:
— Мы над Землей? – Над Вселенной! – ответил Христос...

Странно и сладко звучат невечерние звоны.
Солнце садится, и тени ложатся на склоны.
Сладко и больно последние листья ронять.
Я возвращаюсь за письменный стол — умирать.
Отговорила моя золотая поэма.
Всё остальное — и слепо, и глухо, и немо.
Боже, я плачу и смерть отгоняю рукой.
Дай мне смиренную старость и мудрый покой.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

Чаша Грааля — согласно средневековым легендам, таинственный сосуд, ради обладания которым или хотя бы приближения к нему, рыцари совершали подвиги.

Саломея — приёмная дочь Ирода, наместника Галилеи. За свою красоту и исполнение пляски потребовала у него голову Иоанна Крестителя. Ирод исполнил её желание.

Исав — сын Исаака, который отдавал ему предпочтение в первородстве перед его братом-близнецом Иаковом. Однажды Иаков предложил голодному Исаву чечевичную похлебку в обмен на первородство. Простодушный Исав согласился. Старый слепой Исаак, которому его жена подвела для благословения Иакова, выдавая его за Исава, не различил подмены и благословил не того. Так было положено начало двенадцати колен израилевых.

Лао-Цзы (625 г. до Р. Х.) — основатель даосизма, одного из наиболее значительных течений в философской мысли Китая. "Дао” — глубочайшие врата рождения, Корень Неба и Земли — предшествует миру оформленных вещей и относится к непроявленному бытию. Не имеющее внешней определённости, дао отождествляется с пустотой, но это именно рождающая пустота, неисчерпаемая потенция любой конкретной формы. Поэтому для Лао-Цзы важны такие символы, как чаша, долина, яма — то есть формы потенциального заполнения.

Симон Маг — маг-чародей, выдавал себя в разных городах Палестины то за Бога-Отца, то за Бога-Сына, то за Святого Духа. В книге Деяний апостольских, гл. 8.

Арий (276—336) — вождь "арианской ереси”, осужденной на I Вселенском Соборе. Отрицал божественность Христа и Его равенство с Отцом, считая Спасителя таким же, как весь мир, "созданием” Божиим, лишь сотворённым прежде всего другого.

Мани (ум. 276) — основатель манихейства, дуалистической религии, слепленной из фрагментов христианства, зороастризма, буддизма и гностицизма. В основе учения лежало признание Добра (Бога) и Зла (Дьявола) независимыми и равномощными началами.

Юлиан Отступник (331—363) — римский император (с 361), восстановил языческие культы в империи и возобновил гонения на христиан. В своём учении совмещал античную философию, восточный оккультизм и неоплатоническую мистику.

Василий Великий (330-379) – православный святой. Сначала отшельник, потом пресвитер, а затем с 370 года епископ Кесарийский. Ревностно защищал православие в эпоху арианских смут.

Пелагий (360 — не ранее 430) — шотландец по происхождению, основатель ереси, отрицавшей значение Благодати Божией для самостоятельного преодоления человеческого греха и сводившей тем самым Подвиг Христа к одному лишь "нравственному примеру”, умаляя смысл Боговоплощения, Крестовой Жертвы и Воскресения.

Камень Каабы — небесного происхождения. Этот метеорит в незапамятные времена упал в Аравийскую пустыню. Согласно старому местному преданию, раньше он был белого цвета.

Дар Константина — подложная грамота от лица императора Константина Великого (306—337) на имя римского епископа Сильвестра I (314—335), сыгравшая крупную роль в истории папства и вообще средневековой Европы. В XV в. Лоренцо Валла и другие изобличили подделку, и только в XIX в. католические учёные признали бесполезным защищать её подлинность.

Стефан Второй – с 752 по 757 римский папа. В 754 г. он совершил миропомазание (первое в мире) французского короля Пипина Короткого. Тот в благодарность за это передал в личное владеение папы несколько завоёванных им областей в Италии, тем самым было положено начало светской власти папы. Идейным обоснованием послужил подложный акт "Дарения Константина”, который Стефан Второй привёз королю в Париж.

Парсифаль (около 823-869) – около 840 г. посвящён в рыцари Круглого Стола. Четырнадцать лет занимался поисками Чаши Грааля. В 857 г. он обрёл её, после чего стал называться "королем Грааля”.

Старец Горы — первым Старцем Горы в X в. был Хасан-Саба. Он прошёл Персию, проповедуя своё учение и набирая прозелитов. Захватив крепость Аламат, на рубеже Ирана, которую назвал "Домом Богатства”, он учредил там своё правление. Слово "ассасины” есть искажённое "гашишим”, происходящее от "гашиш”, которым начальник опьянял своих последователей, когда они начинали какое-нибудь отчаянное предприятие. Ныне слово "ассасин” во всех европейских языках стало синонимом слов "убийца”, "террорист”.

Жак де Моле — магистр ордена тамплиеров. Жоффруа де Шарне — казначей ордена. В начале XIV в. оба сожжены в предместье Парижа.

Американский астронавт Эдвин Олдрин — масон, в 1966 г. при высадке на Луну оставил на ней знак — флаг тамплиеров.

Жиль де Рэ — французский барон, сподвижник Жанны д,Арк. Узнав, что она находится в плену и ей грозит смертельная опасность, собрал большой отряд и двинулся на Руан, где находилась пленница, но опоздал... Жанна д’Арк была сожжена на костре как колдунья. Через девять лет, в 1442 г., он сам был сожжён, обвинённый в убиении младенцев и занятиях чёрной магией. В литературе он известен как Синяя Борода.

Исидор — грек по происхождению, митрополит Московский. В 1439 г. подписал Флорентийскую унию, подчинявшую православную церковь папскому престолу. Русская православная церковь не признала этот документ.

Иоганн Гутенберг (между 1394—99—1468) — немецкий изобретатель первого печатного станка (типографа). Большинство источников XV в. датируют начало книгопечатания 1440 годом.

Томас Торквемада (1420—1498) — Великий Инквизитор, еврей по происхождению, наиболее прославившийся масштабом и жестокостью гонений на мавров и иудеев, завершившихся их изгнанием из Испании в 1492 г.

Мараны – крещеные евреи, тайно исповедующие иудаизм.

Ересь жидовствующих представляла собою смесь иудаизма с восточным оккультизмом. Имела распространение на Руси в последней трети XV в.

Схария — родился на полуострове Тамань от смешанного брака: отец — генуэзец, мать — черкешенка. Прежде чем явиться в Новгород в 1470 году, побывал в Валахии, где познакомился с Еленой, дочерью молдавского господаря и будущей невесткой русского царя, на которую потом оказал большое влияние, как и на Федора Курицына, русского боярина литовского происхождения. Тот, склонный к вольнодумию, активно распространял "ересь жидовствующих” среди русской знати и духовенства.

"...хвост борджианского клана” — семья Борджиа прославилась своим развратом, корыстолюбием и роскошью. Первым в Италии появился бедный, но предприимчивый испанский идальго Алонсо Борджиа. В 1455 г. он стал папой Каликстом II. Его племянник Родриго Борджиа стал кардиналом в 1456 г. В 1491 г. Родриго Борджиа стал папой Александром VI. Он помог сделать блестящую карьеру двум сыновьям, а свою дочь Лукрецию неоднократно выдавал замуж, преследуя отнюдь не благие цели.

Никколо Маккиавелли (1469—1527) — итальянский политический мыслитель. Ради упрочения государства считал допустимым любые средства. Отсюда — термин "маккиавеллизм” для определения политики, пренебрегающей нормами морали.

Эрнан Кортес (1485—1547) — испанский конкистадор. Прославился своей жестокостью при завоевании Мексики в 1519—1521 гг.

Эразм Роттердамский (1469—1536) — гуманист эпохи Возрождения. Сыграл большую роль при подготовке Реформации, но не принял её. Враг религиозного фанатизма и "друг свободы”.

Мартин Лютер (1483—1546) — деятель Реформации в Германии, начало которой положило его выступление в Виттенберге с 95 тезисами против индульгенций (1517).

Жан Кальвин (1509—1564) — деятель Реформации, основатель кальвинизма. Отличался крайней религиозной нетерпимостью.

Игнатий Лойола (1491—1556) — основатель ордена иезуитов.

Иоганн Фауст — чернокнижник и шарлатан. Действовал в первой половине XVI в. Его похождения в Европе обросли легендами. Он послужил прототипом для гениальных произведений английского драматурга Кристофора Марло и немецкого поэта Иоганна Гете.

Мишель Нострадамус (1505—1566) — знаменитый астролог. Автор книги предсказаний "Центурии”.

Томас Кромвель (1485—1540) — лорд-главный правитель Англии с 1539 г. (на важнейших должностях с 1533 г.). Содействовал укреплению английского абсолютизма. После неудач во внешней политике обвинен в государственной измене и казнён.

Игнатий — грек по происхождению. В Москве с 1597 г., епископ Рязанский с 1603 г. В 1605 г. первым из русских архиереев приветствовал в Туле Лжедмитрия I, потом был им возведён в патриархи. После убийства Лжедмитрия в мае 1606 г. лишён сана.

Бенджамин Дизраэли (1804—1881) — премьер-министр Великобритании в 1868 и 1874—1880 гг. Правительство Дизраэли проводило политику колониальной экспансии и обогащения власть имущих.

Эммануэль Сведенборг (1688—1772) — шведский учёный-естествоиспытатель и теософ-мистик. Он мог, произвольно задерживая дыхание, сознательно вызывать у себя галлюцинации.

Томмазо Кампанелла (1568—1639) — итальянский философ и политический деятель. Автор "Города солнца” — произведения в форме рассказа мореплавателя об идеальной общине, руководимой учёно-жреческой кастой и характеризующейся отсутствием частной собственности, семьи, государственным воспитанием детей, общеобязательным трудом при четырёхчасовом рабочем дне, развитием науки и просвещения.

Рене Декарт (1596—1650) — французский философ, математик, физик и физиолог. По Декарту, безусловное основоположение всего знания есть непосредственная достоверность сознания ("мыслю, следовательно, существую”).

Жюльен Офре де Ламетри (1709—1751) — французский философ. В своём сочинении "Человек-машина” рассматривал человеческий организм как самозаводящуюся машину, подобную часовому механизму.

Вейсгаупт — основал в 1776 г. масонский орден иллюминатов. Орден участвовал в тайной подготовке французской революции.

Томас Джефферсон (1743—1826) — американский просветитель, автор проекта Декларации независимости США 1776 г.

Мари Жозеф Лафайет (1757—1834) — маркиз, французский политический деятель. В начале французской революции командовал национальной гвардией. После народного восстания 10 августа 1792 г. перешел на сторону контрреволюции.

Жорж Жак Дантон (1759—1794) — деятель французской революции, один из вождей якобинцев. Участвовал в подготовке восстания 10 августа 1792 г., свергнувшего монархию. С 1793 г. занял примиренческую позицию по отношению к жирондистам. Осужден революционным трибуналом и казнен.

Максимилиан Робеспьер (1759—1794) — деятель французской революции, один из вождей якобинцев. Казнён термидорианцами.

Жан Поль Марат (1743—1793) — один из вождей якобинцев. Вместе с Робеспье ром руководил подготовкой восстания 31 мая — 2 июня 1793 г., отнявшего власть у жирондистов. Убит Шарлоттой Корде.

Маркиз де Сад (1740—1814) — французский писатель. Его писания концентри руются на индивидуально-интимной сфере, в свою очередь сфокусированной на извращённой эротике.

Декабристы — русские дворянские революционеры, поднявшие в декабре 1825 г. восстание против самодержавия. Пятеро из них: П. И. Пестель, С. И. Муравьёв-Апостол, К. Ф. Рылеев, М. П. Бестужев-Рюмин, П. Г. Каховский были повешены. Рылеев и Муравьев-Апостол — дважды: в первый раз оборвались верёвки.

Томас Робертс Мальтус (1766—1834) — английский экономист, основоположник мальтузианства. Он считал, что соответствие между численностью населения и количеством средств к существованию может регулироваться эпидемиями, голодом, войнами, непосильным трудом.

Жозеф Фуше (1759—1820) — министр полиции Франции в 1799—1802, 1804—1810, 1815 гг. Создал разветвленную систему политического сыска, разведки и шпионажа. Беспринципный карьерист, служил то республике, то Наполеону I, то Бурбонам, предавая всех поочередно.

Шарль Морис Талейран (1754—1838) — французский дипломат, министр иностранных дел в 1797—1799 гг. (при Директории), в 1799—1807 гг. (в период Консульства в империи Наполеона I), в 1814—1815 гг. (при Людовике XVIII). Один из самых выдающихся дипломатов, мастер тонкой дипломатической интриги, беспринципный политик.

Пий Девятый — римский папа с 1846 по 1878 г. В 1870 г. на Первом Ватиканском Соборе под его давлением была принята "Первая догматическая конституция церкви Христа” — о первенстве папской власти и папской непогрешимости. Полный текст этого чудовищного документа вряд ли знают сами католики.

Н. Д. Соколов — адвокат и масон высокой степени. Еще в 1890-х годах он сделал блистательную карьеру на многочисленных политических процессах, где главным образом защищал террористов. 2 (15) марта 1917 г. он как секретарь Центрального исполнительного комитета Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов предложил Временному правительству им самим сочиненный "приказ № 1”. По существу, этот приказ означал развал и ликвидацию армии. Приказ был утвержден и распечатан в девяти миллионах экземпляров и развалил русскую армию.

Керенский А.Ф. (1881-1970) – министр юстиции во временном правительстве (март-май 1917), военно-морской министр (май-сентябрь), с 20 августа – верховный главнокомандующий. После Октябрьского переворота бежал за границу.

Антонов А.С. (1888-1922) – предводитель крестьянского восстания на Тамбовщине (1920-1921гг.). Убит при аресте.

Павлик Морозов – донес властям на родного отца. Был убит родственниками по отцовской линии. Официальная пропаганда сделала мальчика героем, мотивируя его донос обострённым чувством социальной справедливости.

Норберт Винер (1894—1964) — американский учёный. В своём трактате "Кибернетика” сформулировал основные положения кибернетики.

"Те, кто под чёрным расстрельным письмом подписались...” — сразу же после расстрела Дома Советов танками генерала Грачева в газете "Известия” было опубликовано письмо-обращение, которое требовало от правительства решительных мер по отношению к патриотам. Письмо подписали 42 человека, среди них академик Д. Лихачёв и писатель В. Астафьев.

"...собственность — это забытый грабёж” — изречение французского мыслителя Блеза Паскаля.