Цикл "Анастасия" объединяет часть стихотворений,написанных в 1921-1922 гг. под впечатлением
гибели жены Анастасии Сологуб-Чеботаревской
(утопилась 23 сентября 1921 г.). В полном составе иавторской композиции цикл был впервые опубликован в
1997 году А. В. Лавровым в книге "Неизданный Федор Сологуб".
* * *
Унесла мою душу
На дно речное.
Волю твою нарушу,
Пойду за тобою.
Любила меня безмерно,
Всё отдала, не считая.
Любви беспредельной верный
В жертвенном пламени тает.
Не спасешь меня смертью своею,
Не уйдёшь от меня и за гробом.
Ты мне - камень на шею,
И канем мы оба.
28 ноября 1921
* * *
Я создал легенду любви
Жизнь обратил я в сказку.
Что же, душа, благослови
Страшную сказки развязку.
Всё это сделал я сам,
Плакать не надо малодушно.
Душу Тому я отдам,
Кому служил я послушно.
Кончаясь, улыбнуся я,
И улыбка моя не слукавит.
Страстная мука моя
Юных иногда позабавит,
И кто-нибудь слёзы прольёт
Над сказкою жизни жуткой,
И даже поэму сплетёт
Мечтатель с душою чуткой.
6 декабря 1921
Колыбельная себе
Чадом жизни истомлённый,
Тихо-тихо я пою,
Убаюкать песней сонной
Зыбку шаткую мою.
Спи, грозою опалённый,
Спи, от счастия спасённый,
Баю-баюшки-баю.
Вспомни верное кормило
Невозвратной госпожи,
Обо всём, что с Нею было,
Горько плача, потужи,
Всё, что звало и манило,
Всё, что было в жизни мило,
Туже узел завяжи.
Вот, полуночная вьюга
Запевает: "Вью, вью, вью", -
Вея зыбко и упруго
Зыбку лёгкую мою.
Вышла светлая подруга
Из пылающего круга.
Баю-баюшки-баю.
Кто устал, тому довольно
Щедрых пытками годов.
Кануть вольно иль невольно
В запредельность он готов.
Руки сжавши богомольно
На груди, где сердцу больно,
Слушай вещий, тихий зов:
"Истлевающие сети
Смертным хмелем перевью.
Покачаю в тайном свете
Зыбку жуткую твою.
Улыбаясь вечной Лете,
Спи, как спят невинно дети,
Баю-баюшки-баю".
8 декабря 1921
* * *
Я дышу, с Тобою споря.
Ты задул мою свечу.
Умереть в экстазе горя
Не хочу я, не хочу.
Не в метаньях скорби знойной
Брошусь в гибельный поток, -
Я умру, когда спокойный
Для меня настанет срок.
Умерщвлю я все тревоги,
И житейский сорный хлам
На таинственном пороге
Я сожжению предам.
Обозревши путь мой зорче,
Сяду в смертную ладью.
Пусть мучительные корчи
Изломают жизнь мою.
13 декабря 1921
* * *
Мой ангел будущее знает,
Но от меня его скрывает,
Как день томительный сокрыл
Безмерности стремлений бурных
Под тению своих лазурных,
Огнями упоённых крыл.
Я силой знака рокового
Одно сумел исторгнуть слово
От духа горнего, когда
Сказал: - От скорби каменею!
Скажи, соединюсь ли с нею? -
И он сказал с улыбкой: - Да. -
Спросил я: - Гаснут ли мгновенья
В пустынном холоде истленья?
Найду ль чертогов тех ключи,
Где всё почиет невредимо,
Где наше время обратимо? -
И он ответил мне: - Молчи. -
Уста, как пламенный розы,
Таили острые угрозы,
Но спрашивать я продолжал:
- Найду ль в безмерности стремленья
Святую тайну воплощенья? -
Он улыбался, но молчал.
9 марта 1922
* * *
Как я с Тобой ни спорил, Боже,
Как на Тебя ни восставал,
Ты в небе на змеиной коже
Моих грехов не начертал.
Что я Тебе? Твой раб ничтожный,
Или Твой сон, иль просто вещь,
Но тот, кто жил во мне, тревожный,
Всегда пылал, всегда был вещ.
И много ль я посеял зёрен,
И много ль зарослей я сжёг,
Но я и в бунте был покорен
Твоим веленьям, вечный Бог.
Ты посетил меня, и горем
Всю душу мне Ты сжёг дотла, -
С Тобой мы больше не заспорим,
Всё решено, вся жизнь прошла.
В оцепенении жестоком,
Как бурею разбитый чёлн,
Я уношусь большим потоком
По прихоти безмерных волн.
11 марта 1922
* * *
Творца излюбленное чадо,
Храня безмерные мечты,
Под сводами земного ада
В отчаяньи металась ты.
Сожгла тебя трёхмерных дымов
Мгновенно-зыбкая игра,
О, шестикрылых серафимов
Лазурно-чистая сестра!
Ушла ты в области блаженных, -
К тебе, в безмерность бытия,
В чертог среди восьми вселенных
Приду и я, любовь моя.
23 марта 1922
* * *
- Ты Воскресение! Ты, Смертью смерть поправ,
Свершила тёмный путь, - скажу ль, необратимый?
- Я - Воскресение, и Ты со Мной, любимый.
Смотри, как радужно сверканье райских трав! -
- А горечь терпкая земных Твоих отрав,
И этот грозный рок, немой, неумолимый? -
- В обиде горестной, в тоске невыносимой
Прошла я тяжкий путь, но этот путь был прав. -
- Ко мне Ты низошла горящим серафимом.
Вся жизнь моя была во тьме ползущим дымом.
Простила ли Ты мне безумство диких дней? -
- Пред нами вечный мир, безмерный, многоликий.
Я - Воскресение! Во мне огонь великий!
Смотри, как тает дым тех низменных огней. -
15 апреля 1922
* * *
По цветам, в раю цветущим,
Влагу росную несущим,
Ты идёшь, светла, легка,
Стебельков не пригибая,
Ясных рос не отряхая,
Мне близка и далека.
Дай мне силу лёгким дымом
Вознестися к серафимам,
Охраняющим Твой путь,
Победить земное время
И пространств расторгнуть бремя,
И в безмерном отдохнуть.
17 мая 1922
* * *
Налей в бокал какое хочешь,
Я выпью всякое вино.
Мне ничего не напророчишь.
Всё кончено, всё решено.
И что же ты, моя Россия?
И что же о тебе мечты?
Куда ушла Анастасия,
Туда обрушилась и ты.
Но пламеневшая любовью
И в самой смерти спасена,
А ты, упившаяся кровью,
Какому тленью предана!
28 июня 1922
* * *
Войди в меня, побудь во мне,
Побудь со мною хоть недолго.
Мы помечтаем в тишине.
Смотри, как голубеет Волга.
Смотри, как узкий серп луны
Серебряные тучки режет,
Как прихоть блещущей волны
Пески желтеющие нежит.
Спокоен я, когда Ты здесь.
Уйдёшь, - и я в тоске, в тревоге,
Влекусь без сил, разметан весь,
Как взвеянаая пыль дороги.
И если есть в душе мечты,
Порой цветущие стихами,
Мне их нашёптываешь Ты
Бессмертно-лёгкими устами.
1 июля 1922
* * *
Когда войдём мы ликовать
В иную весь,
Тебя я буду ревновать
Не так, как здесь.
Не отпущу Тебя одну, -
Даю обет, -
Ни в полевую тишину,
Ни в шумный свет.
Я обведу Тебя чертой
Моей любви.
Моею волей и мечтой
Цвети, живи.
Всё, что любила Ты, найдёшь
Ещё милей,
И от меня не отведёшь
Твоих очей.
2 июля 1922
* * *
Я не хочу захоженных дорог, -
Там стережёт зевающая скука.
И без того труд жизни слишком строг,
И всё вокруг - несносная докука.
Я не хочу нехоженных дорог, -
Там стережёт негаданное горе.
И без того безжалостен к нам Рок.
Изнемогаем в непосильном споре.
И вот я медлю на закате дня
Перед напрасно отпертой калиткой,
И жду, когда Ты поведёшь меня,
Измученная пламенною пыткой.
Мой верный вождь, мой друг и госпожа,
Ты различить пути во тьме умела.
Хотя б со страхом, женственно дрожа,
Ты подвиг жизни совершала смело.
Припоминать ли мне, как в тёмный час
Ты погибала страшно и жестоко,
И я в неведеньи Тебя не спас,
Я, одарённый веденьем пророка?
Об этом думать можно лишь в бреду,
Чтоб умереть, не пережив мгновенья.
Не думаю, не вспоминаю, - жду
Последнего, отрадного явленья.
27 июня (10 июля) 1922
* * *
Прими Её, мой пламенный двойник,
Мою приветствуй Алетею,
Склонив к Ней благосклонный лик,
Пока я к здешней жизни тяготею.
Любовь твоих блаженных дней,
Твоя подруга будет Ей сестрою.
Да озарится мрак Её очей
Безгрешной вашею игрою.
В твоём саду есть дивные цветы.
Цветы Она и здесь любила.
Цветник свой Ей отворишь ты, -
Не надо, чтоб Её тоска томила.
2 (15) июля 1922
* * *
Я дикий голод вспоминаю
И холод безотрадных дней.
Мне горько всё, что я вкушаю,
Когда уже не разделяю
Я с Нею трапезы моей.
Мои уста уже не рады
Лобзаньям утренней прохлады,
И вдвое тяжек зной дневной,
Когда Она уж не со мной.
Зимой тепло нагретой печи
Меня уже не веселит.
Я никакой не жажду встречи,
И мне ничто не заменит
Её стремительные речи,
Её капризы и мечты,
И милую неутомимость,
И вечную непримиримость
Её душевной чистоты
С безумным миром и кровавым,
Одною грубой силой правым.
И эти милые цветы, -
Пройду ли без печали мимо,
Когда Она средь них незрима.
Во мгле полдневной темноты,
В круженьи мирового дыма!
Не сложит полевых в букет,
В саду садовых не посеет,
Заботою не облелеет
Их нежно-радостный расцвет,
И каждый цветик здесь на воле
Напоминает мне до боли,
Что здесь со мной Её уж нет.
3 (16) июля 1922
Федор Сологуб. Анастасия
