Библиотека поэзии Снегирёва - Борис Слуцкий. Биография

Родители: отец служащий, мать преподавательница музыки. Детство и отрочество прошли в Харькове, в рабочем районе, где жизнь была трудной и скудной. Вспоминая это время, Слуцкий писал: «Я на медные деньги учился стихам, На тяжёлую, гулкую медь, И набат этой меди с тех пор не стихал, До сих пор продолжает греметь». В школьные годы на почве общего увлечения поэзией сдружился с М. Кульчицким, подававшим большие надежды, но погибшем на фронте. Память о нём Слуцкий пронёс через всю жизнь, она многое определила в его творчестве.

После окончания школы в 1937 поступил в Московский юридический институт (окончил в 1941), в 1939, продолжая учёбу в юридическом институте, по рекомендации П. Г. Антокольского был принят в Литературный институт им. Горького, который окончил в 1941. В опубликованных после смерти поэта автобиографических заметках, Слуцкий писал со свойственной ему самоиронией: «Хорошо я жил в те годы — 37-й, 38-й, 39-й! Стипендия 120 рублей плюс 50 из дому. Обедал раз или два в месяц — питался булками, тогда ещё именовавшимися французскими. И беконом, разрезанным столь тонко, что хватало надолго. Чай — без заварки, но с карамелью. Температура в общежитии — не выше 9 градусов всю зиму... Бронхиты, плевриты, воспаление надкостницы. Процессы в лёгких. Процессы в газетах. В 37-м, 38-м, 39-м годах у меня не было ничего, кроме заплатанного ватного одеяла и стихов, которые я писал всё время...».

Слуцкий входил в предвоенные годы в творческое содружество молодых поэтов, участниками которого были П. Д. Коган, Кульчицкий, Д. С. Самойлов, С. С. Наровчатов, Н. И. Глазков. Впервые стихи Слуцкого были опубликованы в подборке «Стихи студентов Москвы» в 1941 в мартовской книжке журнала «Октябрь».

С начала войны в действующей армии — воевал на Западном, Юго-Западном, Степном и 3-м Украинском фронтах, в Белоруссии, под Москвой, на Украине, в Румынии, Югославии, Венгрии, Австрии. Был тяжело ранен и контужен. «На войне, — рассказывал Слуцкий, — я почти не писал по самой простой и уважительной причине — был занят войной». Вскоре после Победы написал прозаические записки о последних месяцах войны и первых послевоенных месяцах, фрагменты из которых были напечатаны только в «перестроечные» годы — до этого у них, отличающихся суровой правдой, не было ни малейших шансов на публикацию (в 2000 «Записки о войне» изданы в Санкт-Петербурге). После войны Слуцкий надолго попадает в госпиталь: непрекращающиеся головные боли, две трепанации черепа. Из армии его увольняют как инвалида.

В 1948 снова начал сочинять стихи, как вспоминал он потом, «путём полного напряжения я за месяц сочинил четыре стихотворных строки, рифмованных», но стихи вернули его к жизни, «вытолкнули из положения инвалида Отечественной войны II группы». В эти годы, когда у него не было своего угла (одиннадцать лет он снимал комнаты) и зарабатывал он себе на жизнь сочинением радиокомпозиций для детей и юношества, поэт написал первые три десятка стихотворений, которые составили ему имя. Ещё до публикации они стали довольно широко известны в литературных кругах и любителям поэзии. Никаких шансов у этих стихов быть опубликованными тогда не было. Слуцкий сказал о себе, что был «непечатающимся поэтом».

Первое его стихотворение «Памятник» увидело свет в августе 1953, оно было замечено, выбивалось из привычного ряда. Вспоминая ту пору, Слуцкий писал: «Моя поэтическая известность была первой по времени в послесталинский период новой известностью. Потом было несколько слав, куда больших, но первой была моя глухая слава. До меня все лавры были фондированные, их бросали сверху. Мои лавры читатели вырастили на собственных приусадебных участках». К Слуцкому приходит признание поэтов-современников. В 1954, когда он читал свои статьи на секции поэтов, М. А. Светлов сказал: «По-моему, всем ясно, что пришёл поэт лучше нас». И хотя это было ясно не всем, и у Слуцкого были влиятельные воинственные недруги и среди обласканных властями поэтов, и в стане официозной критики, у точки зрения Светлова оказалось немало сторонников. К. М. Симонов писал: «И о войне, и о послевоенном времени Слуцкий написал много таких стихотворений, читая которые нередко кажется: вот это ты хотел написать сам, но не написал, а вот об этом думал так, как он, но у тебя твоя мысль не воплотилась в стихи, а ему удалось». Очень высоко оценивали поэзию Слуцкого А. П. Межиров и В. Н. Соколов, И. А. Бродский и Е. Б. Рейн. И сейчас, когда в оценке Е. А. Евтушенко уже угасла интонация вызова, он как будто констатирует: «Теперь можно сказать то, что почему-то не принято говорить при жизни. Да, я убеждён: Слуцкий был одним из великих поэтов нашего времени».

В 1957 вышла первая книга Слуцкого — «Память». За ней последовали сборники «Время» (1959), «Сегодня и вчера» (1961), «Работа» (1964), «Современные истории» (1969), «Годовая стрелка» (1971), «Доброта дня» (1973), «Продлённый полдень» (1975), «Неоконченные споры» (1978). Однако он был постоянным объектом бдительного внимания редакторов и цензуры: немало его стихов было искалечено вынужденной правкой и купюрами, некоторые вообще увидели свет лишь после ликвидации Главлита.

В феврале 1977 умерла Татьяна Дашевская — жена Слуцкого. Её смерть стала тяжелейшим ударом для поэта. Как и после госпиталя, когда его возвратила к жизни поэзия, Слуцкий в надежде преодолеть душевный кризис целиком отдаётся писанию стихов. За три месяца он написал восемьдесят стихотворений. После этого Слуцкий не написал ни строчки. Тяжелейшая депрессия, которую он так и не смог преодолеть, надолго приковывает его к больничной койке. Жить один он не может, вынужден переселиться в Тулу к брату, живёт в его семье, где и закончит свои дни. Однако в годы болезни Слуцкого и после его смерти продолжается публикация стихов — это огромный массив, превосходящий то, что поэту удалось самому напечатать. Публикацией стихов самоотверженно занимался критик Ю. Болдырев, которому Слуцкий поручил свой архив. Его усилиями вышло несколько книг Слуцкого, среди которых следует отметить «Стихи разных лет (Из неизданного)» (1988) и «Я историю излагаю...» (1990).

Уже первые публикации стихов Слуцкого свидетельствовали, что в литературу пришёл человек, за плечами которого большой выстраданный жизненный опыт, и сложившийся поэт со зрелым взглядом на мир, с определившимися эстетическими симпатиями и антипатиями, с самобытной поэтикой. Он не был певцом только своего поколения, он писал об испытаниях, через которые прошёл весь народ. В центре его внимания были самые насущные проблемы 20 века, его трагедии и обольщения, духовные драмы современников, переживших катаклизмы революции и истребительных войн, тяжёлый пресс тоталитарного режима, его бесчеловечность, подавление свободной мысли и преследование свободного слова, разорённые жизни и несломленные души. Слуцкий не писал поэм, но мозаика его лирических стихотворений и баллад складывается в поразительную, эпического размаха фреску современности.

В 1956 (ещё до выхода первой книги Слуцкого) И. Г. Эренбург выступил со статьёй, посвящённой его стихам, в которой писал: «Конечно, стих Слуцкого помечен нашим временем — после Блока, после Маяковского, но если бы меня спросили, чью музу вспоминаешь, читая стихи Слуцкого, я бы, не колеблясь, ответил — музу Некрасова». Ассимиляция прозы жизни в стихах — вот в чём Слуцкий следует за Некрасовым, это одна из важнейших особенностей его поэтической индивидуальности. Слуцкий изменил представления о границах поэтического, существенно расширил владения стиха, отвоевав для него большие площади у прозы, считавшиеся прежде поэтически бесплодными. Проза жизни не только определила круг тем, к которым обращается поэт, не только обусловила его пристальное внимание к быту и подсказала выбор героев — рядовые солдаты, посетители районной бани, жители городских окраин, соседи по коммунальной квартире. Вторжение прозы оказало воздействие на все элементы стиха: образный строй, язык, интонацию. Смело и широко Слуцкий использует солдатский жаргон военных лет, просторечия, даже вошедшие в разговорную речь канцеляризмы. И перебои ритма, и недосказанная, оборванная или намеренно нескладная фраза, и повторение какого-то характерного словечка — всё это от сегодняшнего говора улицы, который чутко схватывал Слуцкий. Угловатость стихов Слуцкого обманчива — это результат не небрежности, а стремления разрушить, взорвать гладкость, зализанность, литературщину. При этом его «прозаический» стих пронизан музыкой — этот сплав прозы и музыки и делает его большим поэтом. Внутренняя мелодия в стихе Слуцкого преобразует прозу, властно подчиняет её себе, ведёт за собой. Поразительны сила и энергия этой музыки, разнообразны, но сразу же узнаваемы — это Слуцкий — его мелодии. А лейтмотивом его поэзии была защита свободы, правды и добра.