Борис Примеров

 

   Стихи разных лет

 

 РУССКИЙ ЯЗЫК
 
Я не стесняюсь, я – мужик,
Мужицкий у меня язык.
Давно его колокола
Гудят во все концы села,
И падает, как капля с крыш,
Его пророческая тишь.
Он мудр, как богатырский сон, –
Что с ним в сравненье – Соломон?!
Живая эта речь как миф, –
Что с ней в сравненье – Суламифь?!
Его побаивался хан,
Когда набрасывал аркан
На травы шумные земли,
Чтоб тихо те себя вели.
Но ханскую пронзала грудь
Его отточенная суть!
И падала, как капля с крыш,
Его пророческая тишь.


* * *

Я умер вовремя — до света,
И ожил вовремя — к утру.
А рядом проходило лето
В бредовом затяжном жару.

А рядом солнце проползало
На животе,
В репьях, во рву
И воспалённым, жёлтым жалом
До смерти жалило траву.

О бедная земля - как сушит
Вдоль,
Поперёк
И снова вдоль!
Как бороздит виски и души
Горячая, сухая боль.

Иссохшие уста — и только.
Глаза тоски — невмоготу...
И степи, серые как волки,
Крадутся к мёртвому пруду,
Где на краю, в краю безвестном,
В репьях, во рву,
На самом дне,
Всего на расстоянье песни
Лежу от жизни в стороне.

1967
 

   * * *

Пускай я буду старомоден,
Но у меня избыток слов
О женщине и о природе,
Которым я несу любовь.

«Высокопарно!» — кто-то скажет. —
«Несовременно!» — Ну и пусть,
Но я такой всегда, и даже
Себя, такого, не боюсь.

Я знаю, умирают годы,
Но у меня сто тысяч снов
О женщине и о природе,
Которым я несу любовь.

Мой ум от страсти нелогичен,
Но непорочен, как тот мир,
Где не было дурных привычек,
А было солнце, был эфир,

Была тоска в глазах народа,
Тоска и тайна — вновь и вновь —
О женщине и о природе,
Которым я несу любовь.

Я говорю: утихомирьтесь,
Вы, современники мои,
Познавшие все тайны флирта
И не узнавшие любви.

Не стыдно вам ли в обиходе
Иметь всего десяток слов
О женщине и о природе,
Которым я принес любовь?!

?
 

   АКАЦИЯ

Ты знаешь,
Акация пишет стихи
Все ночи в предлетние сроки.
Прислушайся,
Слышишь,
В зелёной тиши
Рождаются белые строки.

Мальчишки их трогают
Звонкой рукой
И даже срывают тихонько,
Срывают и дарят весенней порой
На память хорошим девчонкам.

Рассветные росы
По листьям стекли,
Им в белом кипении тесно.
Ах эти, ах эти, ах эти стихи
Зелёной ещё поэтессы.

Стихи, что встречали живую зарю
Под каплями росного цвета,
Я тоже сорву и тебе подарю
Вот это поющее лето.

?
 

   * * *

Ах, зачем я так ограблен
Жизнью города пустой!
Вот родимая ограда,
Дом родной передо мной.

Лес, как резвый жеребёнок,
Топнул золотом копыт
И застыл. И в долгом звоне
Возле берега стоит.

Боже мой, какие чащи!
Только весь я навсегда
Городской, совсем пропащий
Для крестьянского труда.

...Вышел месяц под деревья
Из-за старенькой реки,
Поздоровался с деревней
И не подал мне руки.

?
 

   * * *

Я в рубашке родился,
Без рубашки умру
На стареющем, душном,
Безымянном ветру.

И пролают собаки,
Отпоют петухи,
И напишут деревья
Ночные стихи.

Как напишут, не знаю,
Но напишут про грусть,
Что вошла навсегда
В моё сердце, как Русь.

Без неё нет поэта,
Песни собственной нет.
Вот и всё.
Умираю...
Разбудите рассвет.

1965
 

   * * *

Одному,
Ото всех на отшибе,
Прогоняя сомнения прочь,
Чарку свежего ветра испить бы
За прошедшую светлую ночь.

Только память не чарка. Не грабли
Заскорузлая пятерня.
Белый выдох березок и яблонь
С головой накрывает меня.

Белый выдох подобен разгулу,
Гулу, рвущемуся с-под копыт,
Трутся мерзлые звезды о скулы,
Во все стороны солнце летит.

Хоть и солнцем я за душу схвачен,
Хоть себя мне ни капли не жаль,
Все же в новом избытке дурачеств
Я последняя в мире печаль.

Нежной родиной я себя выстрадал,
И поэтому пыткой любви
Незакатное, близкое, чистое
От нечистого оторви.

Я дышу, словно русское поле,
В мелкоперой траве, и во мне
Столько радости, сколько боли
И на той, и на этой земле.

1969
 

   * * *

Над могилами ветки —
Зеленей под росой.
Спят в земле мои предки
С небесславной слезой, —

Ордена и медали
Всевозможных побед!
...Спят за темною далью,
Спят, покинувши свет.

Спят вдали от рассвета,
Спят который уж год.
И с листа бересклета
Капля влаги течет.

Постоянно и больно
Песней самой земной
Говорит колокольня
Об умерших со мной.

Я ведь тоже оставлю —
На кого и когда?! —
Эту светлую каплю
С молодого листа.

Это золото злака,
Толпы уличных встреч,
Ночь, в которой я плакал,
Стихотворную речь...

Мудро в это я верю,
Неизбежна Она. —
Вдруг захлопнутся двери
Да на все времена?..

Зашумит половодье,
Завершится набег.
Не сдержать за поводья
Время, ветер и снег.

1972
 

   ГОЛУБЬ

Что так сердце молчаливо,
Словно сумерки уже
Наступили для прилива
И отлива на душе.

И мерещится мне плаха,
Нота на большой крови,
На которую без страха
С веток смотрят соловьи.

Молодые жены плачут,
Потому что, как пятно,
Их надежды и удачи
Просятся на полотно.

Но я боле не художник,
Слух мой тяжко занемог.
Я сегодня только дождик,
У меня ни рук, ни ног.

Я стучу о ржавый короб
Трав осенних, серых плит.
Я голодный, тощий голубь,
Высотой своей убит.

1977
 

   СОЛОВЬИНОЕ ПОСТОЯНСТВО

При долине, в хижине ветвей
С очень легким выдохом и вдохом
Пел, сиял, смеялся соловей,
Посыпал серебряным горохом.

Сыпал громом, сыпал тишиной,
Как он возводил речитативы!
Как любили мы его с тобой —
Оттого и были молчаливы.

Молоды в единственном числе,
Как на плечи кинутые зимы —
По-земному на своей земле
Повторимы и неповторимы.

Мы любили в собственном краю
И дышали только постоянством,
И привязанности к соловью
Не считали в лирике мещанством.

Вот опять еще из тех миров,
Из глубин покинутого мая
Запевают хоры соловьев,
По ночам немыслимо сияя.

Смолкните, листочки на стебле,
Слушайте, бессмертные колена!
Нет таких не только на земле,
Но и не бывало во Вселенной.

При долине, в чаще купырей,
Про любовь земную без коварства
Пел самодержавный соловей,
Нами коронованный на царство.

1965
 

   * * *

Я всё умею здесь, под солнцем, —
Смеяться, плакать и мечтать.
Но сердцу песня не даётся,
Та песня, что певала мать.

Не то чтоб силы поослабли,
Поутихали бубенцы, —
Нет, я храню в себе до капли
Её начала и концы.

Она во мне — вся без изъяна,
Она, как лошадь в поводу,
Пройдёт за мной сквозь все бурьяны,
Куда я только ни пойду.

Но дело не во мне, а в мире
Юродствующих во плоти:
Мои соседки по квартире
Не признают её пути.

Её напев и смысл старинный
Для этих дев лишь пустота.
Впились в заморский ритм картинно
Всему послушные уста.

Впилися в то, что к нам «оттуда»,
Едва состряпав, извлекли,
И вкруг нехитрого сосуда
Роятся бабочки земли.

Основы лжи не так уж зыбки:
Для многих дур давно кумир
По чьей-то дьявольской ошибке —
Не Русь, не родина, — весь мир!

Не луг, не травы, не деревья,
Не среднерусская луна.
А вместо чистых песен древних
Струится мутная волна.

Пять-шесть дежурных фраз — не меньше!
Афера сладкая взахлёб...
А что для некоторых женщин
Ещё нужнее, чем озноб?

Чем жар? Чем хитрая торговля
Полуохрипшего певца,
Расставившего виды ловли
Почти у каждого лица?!

И не слыхать родного солнца,
Теряется за пядью пядь...
Вот почему мне не даётся
Та песня, что певала мать.

Не потому, что поослабли,
Поутихали бубенцы, —
Нет! Я храню в себе до капли
Её начала и концы.

Она во мне — вся без изъяна,
С рожденья — в яви и во сне —
От лжи спасает, от тумана.
Но дело, братцы, не во мне.

А в ком?..
Я всё могу под солнцем -
Смеяться, плакать и мечтать.
Но песня всё же не даётся,
Та песня, что певала мать.

Как сторону свою степную,
Как снег, как вещую слезу,
Неведомою силой чую
Первоначальную красу.

Я верю, час её настанет,
Придёт от деревень и сёл,
И в русском сердце покаянном
Займёт наследственный престол.

?
 

   ДЕНЬ ВИШНИ

                   Александру Плитченко

Я помню день. В нём посадил я вишню.
Не помню только, как она росла.
Не помню, потому что жизнь не вышла
Такой, какой задумана была.

Наверное, прекрасной без прикраса
Её задумал я в краю земли
Без телефона, радио и газа, —
Но те случайно взяли и пришли.

Тогда я прокричал «прощайте!» тропам
И на железном быстром скакуне
Ударился галопом по Европам
За славою, принадлежащей мне.

Стихи. Моя фамилия в афише.
Весь мир в тумане, как и голова.
А где-то там росла неслышно вишня,
Как сирота, как юная вдова.

Наверное, — так думалося сердцу, —
Она взметнулась кроною крутой,
Чтоб в ней красно выбрасывал коленца
Сам соловей на дудке золотой.

Наверное, могли б на свет явиться
В то утро на каком-нибудь листе
От тёплого дыханья этой птицы —
Слова живые, коренные, те...

Я их искал, от ветерка сощурясь,
Но, видно, у какого-то плетня
Их закопала жизненная мудрость,
Как ценный клад, подальше от меня.

И не заметил я широкий ветер,
И не заметил, как,
когда легли —
В то утро ли, в тот полдень ли, в тот вечер
Шесть-семь морщинок на лицо земли.

А мне, как прежде — для души и взгляда,
Нужны сегодня не снега, не льды,
А думы зацветающего сада,
На лёгких ветках тяжкие плоды.

Не понимаю, как всё это вышло,
Что в днях, которым не было числа,
Остался день — всего один! — день вишни.
Другие память не уберегла.

Другие — память ветками густыми
На ощупь ищет, стукаясь в окно,
И тихо произносит твоё имя,
Всем городом забытое давно.

Оно когда-то было очень чистым
И молодым, как месяц над водой,
Настоянное на вишнёвых листьях
И всюду нёразлучное с тобой.

Природное доверие — природе!
И вкруг тебя листва такая сплошь,
Такое молодое время года,
Что кажется — ты смерть переживёшь.

Так жить и жить бы — нё меняясь очень,
Входить в года, как в берега вода,
Когда б в тебе не просыпалось к ночи
Глухонемое слово «Никогда!»

И вот ты прокричал «прощайте!» тропам,
И по железной, рельсовой тропе
Ударился галопом по Европам
За славою, ненужною тебе.

...Простите мне затянутость, излишки,
Рассудочность и прочие дела.
Я помню день. В нём посадил я вишню.
И вот она меня пережила.

?
 

   * * *

1

Я жил легко. Любил с азартом,
И знал, и видел наяву
Следы от февраля до марта
И время, где сейчас живу.
Прощально улыбаюсь звездам,
Стараюся душе помочь
И говорю: "Еще не поздно,
Хотя и заступает ночь...”
Мне страшно жить
почти без страха,
Губи меня, но чувств не тронь!
В пожарах Моцарта и Баха
Не умирает мой огонь!
Весенним вечером, при свете
Непродолжительной луны
Любил тебя я. Но об этом
Знать страстно люди не должны.
Я выставляю в окнах рамы,
Чтоб надышаться небом всласть
В последний в жизни март, тот самый,
Что должен без вести пропасть.
 

   2

Следы от февраля до марта...
Я проходил внезапно тут.
И слушал в небесах Моцарта,
Любовь своих земных минут.
Я знал, любовь не станет прахом,
Восстанет из печали дней
И обратится снова в Баха
По первой прихоти моей.
Я знал — лежит печать искусства
На всем, где спорят жизнь и смерть,
И потому лишь только чувство
Являет воды нам и твердь.
Горят мечты; но не над прахом
Любви склоняюсь молча я.
Мне страшно жить в тебе без страха,
Весна последняя моя!

1978
 

   * * *

Каждому своё земное небо
С розовой избушкой соловья,
Кроме золотой краюхи хлеба
И ручного верного ручья,
Чтобы слушать, как желтеют травы,
В каждую травиночку войдя
Бесконечной зыбкой и усталой
Маленькою каплею дождя.
 

   * * *

Когда-нибудь, достигнув совершенства,
Великолепным пятистопным ямбом,
Цезурами преображая ритмы,
Я возвращусь в советскую страну,
В союз советских сказочных республик,
Назначенного часа ожидая,
Где голос наливался, словно колос,
Где яблоками созревала мысль,
Где песня лебединая поэта
Брала начало с самой первой строчки
И очень грубо кованные речи
Просторный возводили Храм свобод.
Там человек был гордым, будто знамя,
Что трепетало над рейхстагом падшим
И обжигало пламенем незримым,
Как Данту, щеки и сердца всерьез.
Какая сила и какая воля
Меня подбрасывала прямо к солнцу...
 

   * * *

Когда паду я костным трупом
В полыни стынущих пустынь
И месяц ледяным уступом
Проступит в мертвенную стынь,

Не зажигай свои лампады
У некогда пропевших губ.
И за могильные ограды,
Не уноси мой пыльный труп.

Пусть прогарцуют ветры в поле,
Пусть плачут вечера во мгле.
Я долго пел о нежной доле.
На человеческой земле.

Пусть кинул я в пустыню руки
И стынул там – снам был ответ.
И воли божеские звуки
Бороли тьму, я видел свет.

А ты родного иноверца
Сухими вьюгами завей,
Засыпь метелью дни и сердце,
Где пел безлунный соловей.
 

   * * *

До самого рассвета,
Как яблоки, круглы,
На чёрных-чёрных ветках
Качались воробьи.
Я русский по духу и крови.
В первоначальной затее
Я, словно Кольцов, окольцован
Берёзовой млечной аллеей,
Чтo белого света белее,
В котором родиться успели.
 

   * * *

Еще немного слов – и ветры стихнут,
И море голосов замрет вдали.
На кряже горном сумрачные пихты –
Привет последней дышащей земли.
Еще не много слов и все, что было
Таким родным на красочной земле,
Как бледный сок, что солнце не допило,
Истает, пропадет в благословенной мгле.

Еще не много слов, и дни земные
В последний раз предстанут и падут.
И я уйду от них в поля иные,
Оставив прах земной земным на суд.
Еще немного слов, и парус белый
Умчит ладью мою от берегов.
То будет час, – паду я онемелый…
Еще, еще, еще немного слов…
 

   * * *

Прощай, великая держава,
одна шестая часть Земли,
которую на переправах
мы сообща не сберегли...
 

   * * *

Не допусти, Россия,
Безумью вопреки,
Тупой топор насилья
Над головой строки...
 

   МОЛИТВА

Боже, который Советской державе
Дал процвести в дивной силе и славе,
Боже, спасавший Советы от бед,
Боже, венчавший их громом побед.
Боже, помилуй нас в смутные дни,
Боже, Советскую власть нам верни!

Властью тиранов, Тобою венчанных,
Русь возвеличилась в подвигах бранных,
Стала могучею в мирных делах —
Нашим на славу, врагам же на страх.
Боже, помилуй нас в горькие дни,
Боже, Советский Союз нам верни!

Русское имя покрылось позором,
Царство растерзано тёмным раздором.
Кровью залита вся наша страна.
Боже, наш грех в том и наша вина.
Каемся мы в эти горькие дни.
Боже, державу былую верни!

Молим, избавь нас от искушенья
И укажи нам пути избавленья.
Стонет измученный грешный народ,
Гибнет под гнётом стыда и невзгод.
Боже, лукавого власть изжени,
Боже, Империю нам сохрани!

?