Б. М. Эйхенбаум

 

Мелодика русского лирического стиха
       Методологические вопросы

——

При изучении стиха как такового обычно имеют в виду его ритмический и звуковой строй. Но ни то, ни другое само по себе не определяет особенностей стиля и не дает возможности установить принципы композиции. И ритм и звуковая „инструментовка" определяют собой стих вообще, его природу, и потому не могут служить основанием для изучения специфических отличий одного стиля от другого. Естественно поэтому, что различение по стилям делается на основе лексики, как материала, меняющегося соответственно стилистическим принципам той или другой школы. Но тем самым мы отступаем от стиха как такового и имеем дело с поэтическим языком вообще. Не хватает, очевидно, каких-то элементов, которые были бы характерны именно для стиха, т.-е. находились бы в тесной связи с ритмическим его строем, и вместе с тем определяли бы отличия одного стиля от другого. Необходимо найти нечто, что было бы связано со стихотворной фразой, и, вместе с тем, не уводило бы нас от стиха как такового, — что стояло бы на границе между фонетикой и семантикой.

Это „нечто" есть синтаксис. Стихотворный синтаксис строится в неразрывной связи с ритмом — со строкой и со строфой1). Это — синтаксис условный, деформированный.

Из простой грамматической формы он становится здесь формантой. Стихотворная фраза есть явление несинтаксическое вообще, а явление ритмико-синтаксическое. Более того — синтаксис в стихе есть явление не только фразеологическое, но и фонетическое: интонация, реализованная в синтаксисе, играет в стихе роль не менее важную, чем ритм и инструментовка, а иногда и более важную. Синтаксис, ее реализующий, членится в стихе не по смысловым делениям, а по ритмическим, то совпадая с ними (строка = фразе), то преодолевая их (enjambement). Таким образом, именно в синтаксисе, рассматриваемом как построение фразовой интонации, мы имеем дело с фактором, связующим язык с ритмом.

Попытки различения в лирике нескольких стилей уже не раз делались в науке. R. M. Meyer указывает на разный характер рефренов в лирике песенной и в лирике живописной, образной1). В. М. Жирмунский определяет романтический стиль как „песенный", а классический — как „вещественно-логический" и указывает на различную стилистическую роль повторений и анафор в каждом из них2). Ю. Верховский делит лирику на три стиля — пластический, песенный и словесный, исходя из основной триады первобытного синкретизма: музыка—пластика—слово3). Последнее деление уже очень близко к тем принципам, которые намечены
мною выше. Но генетическая точка зрения, как всегда, сама по себе не объясняет явления: первобытный синкретизм есть явление историческое, которое тем самым не может служить основой для теории. Характерно поэтому, что, переходя от поэтов-пластиков к поэтам певцам, Верховский отказывается от изучения специфически-песенных элементов стиля и этим нарушает стройность своего деления: „Теоретические, формальные, „технические" рубрики, естественные при характеристике пластической поэтики, в других случаях затруднительны и, главное, менее характерны. Говоря о поэте-певце, мы предпочитаем группировку стихотворений по лирическим мотивам"1). Под мотивами разумеются темы (удаль, похвальба, похмелье; гимн молодой любви и нежные любовные элегии; культ возвышенной дружбы; восторженное чувство природы и т. д.), которые сами по себе вовсе не определяют песенного стиля в отличие от других — почему бы не быть им и у поэта-пластика? Таким образом, понятие „песенности" метафоризуется — и „звуки аккорда", которые „звучат" на лире поэта, оказываются не термином, а обычным иносказательным клише.

Основная цель этой работы — показать, что в лирике песенного типа самая песенность или напевность есть нечто совершенно специфическое и совершенно реальное, что̀ можно наблюдать и изучать, не прибегая к метафорам. В связи с этим я меняю и общее деление, стремясь выдержать единство его принципа. С точки зрения чисто-морфологической лирика отличается особым характером речевой интонации. Лирическое стихотворение может быть и описательным, и повествовательным, и диалогическим, но и от эпоса, и от драмы оно отличается наличностью специальной „лирической" „интонации. Эта лирическая интонация есть нечто совершенно определенное и чрезвычайно важное в семантическом отношении. Недаром профессионалам-декламаторам, воспитанным на драматической интонации, не удается произнесение чистой лирики1). По сравнению с интонацией эпической или специально-сказовой лирическая интонация характеризуется бо̀льшим разнообразием голосовых модуляций и большей напевной выразительностью. По сравнению с интонацией драматической или ораторской — наоборот, большей монотонией или хроматизмом. Выдерживая интонационный принцип деления, я различаю в лирике следующие три типа: декламативный (риторический), напевный и говорной.

Лирическую интонацию самое по себе, как особый языковой факт (область эмоциональной интонации), надлежит изучать лингвистам — эту задачу я, естественно, оставляю в стороне. Сближение поэтики с лингвистикой, характерное для современной филологии, чрезвычайно плодотворно, но тем важнее не спутывать границы между ними. Я рассматриваю интонацию не как явление языка, а как явление поэтического стиля, и потому изучаю не фонетическую ее природу, а ее композиционную роль.

Скачать книгу