Главная
 
Библиотека поэзии СнегирёваПятница, 29.03.2024, 14:10



Приветствую Вас Гость | RSS
Главная
Авторы

 

Владимир Высоцкий

 

           Стихи 1972г

              (часть 1)
 

* * *

Мажорный светофор, трехцветье, трио,
Палитро-палитура цвето-нот.
Но где же он, мой "голубой период"?
Мой "голубой период" не придет!

Представьте, черный цвет невидим глазу,
Все то, что мы считаем черным, - серо.
Мы черноты не видели ни разу -
Лишь серость пробивает атмосферу.

И ультрафиолет, и инфракрасный -
Ну, словом, все, что "чересчур", - не видно, -
Они, как правосудье, беспристрастны,
В них - все равны, прозрачны, стекловидны.

И только красный, желтый цвет - бесспорны,
Зеленый - тоже: зелень в хлорофилле.
Поэтому трехцветны светофоры -
Чтоб проезжали и переходили.

Три этих цвета - в каждом организме,
В любом мозгу, как яркий отпечаток.
Есть, правда, отклоненье в дальтонизме,
Но дальтонизм - порок и недостаток.

Трехцветны музы, но, как будто серы,
А "инфра", "ультра" - как всегда, в загоне, -
Гуляют на свободе полумеры,
И "псевдо" ходят как воры в законе.

Все в трех цветах нашло отображенье,
Лишь изредка меняется порядок.
Три цвета избавляют от броженья -
Незыблемы, как три ряда трехрядок.

1972

 

* * *

И сегодня, и намедни -
Только бредни, только бредни,
И третьего тоже дни
Снова бредни - все они.

1972

 

* * *

Поздно говорить и смешно -
Не хотела, но
Что теперь скрывать - все равно
Дело сделано...

Все надежды вдруг
Выпали из рук,
Как цветы запоздалые,
А свою весну -
Вечную, одну -
Ах, прозевала я.

Весна!.. Не дури -
Ни за что не пей вина на пари,
Никогда не вешай ключ на двери,
Ставни затвори,
Цветы - не бери,
Не бери да и сама не дари,
Если даже без ума - не смотри, -
Затаись, замри!

Холода всю зиму подряд -
Невозможные, -
Зимняя любовь, говорят,
Понадежнее.
Но надежды вдруг
Выпали из рук,
Как цветы запоздалые,
И свою весну -
Первую, одну -
Знать, прозевала я.

Ах, черт побери,
Если хочешь - пей вино на пари,
Если хочешь - вешай ключ на двери
И в глаза смотри, -
Не то в январи
Подкрадутся вновь сугробы к двери,
Вновь увидишь из окна пустыри, -
Двери отвори!

И пой до зари,
И цветы - когда от сердца - бери,
Если хочешь подарить - подари,
Подожгут - гори!

1972

 

* * *

Снег удлинил в два раза все столбы,
А ветер сбросил мощь свою о счетов
И не сметает снежные грибы,
Высокие, как шапки звездочетов, -

Ни с указателей верст,
Ни с труб, ни с низеньких кочек,
Как будто насмерть замерз
И шевельнуться не хочет.

1972

 

* * *

Проделав брешь в затишьи,
Весна идет в штыки,
И высунули крыши
Из снега языки.

Голодная до драки,
Оскалилась весна, -
Как с языка собаки,
Стекает с крыш слюна.

Весенние армии жаждут успеха,
Все ясно, и стрелы на карте прямы,
И воины в легких небесных доспехах
Врубаются в белые рати зимы.

Но рано веселиться!
Сам зимний генерал
Никак своих позиций
Без боя не сдавал.

Тайком под белым флагом
Он собирал войска,
И вдруг ударил с фланга
Мороз исподтишка.

И битва идет с переменным успехом:
Где - свет и ручьи, где - поземка и мгла.
И воины в легких небесных доспехах
С потерями вышли назад из котла.

Морозу удирать бы,
А он впадает в раж:
Играет с вьюгой свадьбу,
Не свадьбу, а шабаш.

Окно скрипит фрамугой -
То ветер перебрал.
Но он напрасно с вьюгой
Победу пировал.

А в зимнем тылу говорят об успехах,
И наглые сводки приходят из тьмы,
Но воины в легких небесных доспехах
Врубаются клиньями в царство зимы.

Откуда что берется, -
Сжимается без слов
Рука тепла и солнца
На горле холодов.

Не совершиться чуду -
Снег виден лишь в тылах.
Войска зимы повсюду
Бросают белый флаг.

И дальше на север идет наступленье,
Запела вода, пробуждаясь от сна.
Весна неизбежна - ну, как обновленье,
И необходима, как просто весна.

Кто славно жил в морозы -
Тот ждет и точит зуб,
И проливает слезы
Из водосточных труб.

Но только грош им, нищим,
В базарный день цена -
На эту землю свыше
Ниспослана весна.

Два слова войскам - несмотря на успехи
Не прячьте в чулан или старый комод
Небесные легкие ваши доспехи -
Они пригодятся еще через год.

1972

 

* * *

Сорняков, когда созреют, -
Всякий опасается.
Дураков никто не сеет -
Сами нарождаются.

1972

 

* * *

Я загадочен, как марсианин,
Я пугливый: чуть что - и дрожу.
Но фигу, что держу в кармане,
Не покажу!

1972

 

Белое безмолвие

Все года, и века, и эпохи подряд -
Все стремится к теплу от морозов и вьюг, -
Почему ж эти птицы на север летят,
Если птицам положено - только на юг?

Слава им не нужна - и величие,
Вот под крыльями кончится лед -
И найдут они счастие птичее,
Как награду за дерзкий полет!

Что же нам не жилось, что же нам не спалось?
Что нас выгнало в путь по высокой волне?
Нам сиянье пока наблюдать не пришлось, -
Это редко бывает - сиянья в цене!

Тишина... Только чайки - как молнии, -
Пустотой мы их кормим из рук.
Но наградою нам за безмолвие
Обязательно будет звук!

Как давно снятся нам только белые сны -
Все другие оттенки снега занесли, -
Мы ослепли - темно от такой белизны, -
Но прозреем от черной полоски земли.

Наше горло отпустит молчание,
Наша слабость растает как тень, -
И наградой за ночи отчаянья
Будет вечный полярный день!

Север, воля, надежда - страна без границ,
Снег без грязи - как долгая жизнь без вранья.
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц -
Потому, что не водится здесь воронья.

Кто не верил в дурные пророчества,
В снег не лег ни на миг отдохнуть -
Тем наградою за одиночество
Должен встретиться кто-нибудь!

1972

 

Кони привередливые

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому краю
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю...
Что-то воздуху мне мало - ветер пью, туман глотаю, -
Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые -
И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Я коней напою,
я куплет допою -
Хоть мгновенье еще постою
на краю...

Сгину я - меня пушинкой ураган сметет с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром, -
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые -
И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Я коней напою,
я куплет допою -
Хоть мгновенье еще постою
на краю...

Мы успели: в гости к Богу не бывает опозданий, -
Так, что ж там ангелы поют такими злыми голосами?!
Или это колокольчик весь зашелся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?!

Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь!
Но что-то кони мне попались привередливые...
Коль дожить не успел, так хотя бы - допеть!

Я коней напою,
я куплет допою -
Хоть мгновенье еще постою
на краю...

1972

 

Честь шахматной короны

I. Подготовка

Я кричал: "Вы что там, обалдели? -
Уронили шахматный престиж!"
Мне сказали в нашем спортотделе:
"Ага, прекрасно - ты и защитишь!

Но учти, что Фишер очень ярок, -
Даже спит с доскою - сила в ем,
Он играет чисто, без помарок..."
Ничего, я тоже не подарок, -
У меня в запасе - ход конем.

Ох вы мускулы стальные,
Пальцы цепкие мои!
Эх, резные, расписные
Деревянные ладьи!

Друг мой, футболист, учил: "Не бойся, -
Он к таким партнерам не привык.
За тылы и центр не беспокойся,
А играй по краю - напрямик!.."

Я налег на бег, на стометровки,
В бане вес согнал, отлично сплю,
Были по хоккею тренировки...
В общем, после этой подготовки -
Я его без мата задавлю!

Ох, вы сильные ладони,
Мышцы крепкие спины!
Эх вы кони мои, кони,
Ох вы милые слоны!

"Не спеши и, главное, не горбись, -
Так боксер беседовал со мной, -
В ближний бой не лезь, работай в корпус,
Помни, что коронный твой - прямой".

Честь короны шахматной - на карте, -
Он от пораженья не уйдет:
Мы сыграли с Талем десять партий -
В преферанс, в очко и на биллиарде, -
Таль сказал: "Такой не подведет!"

Ох, рельеф мускулатуры!
Дельтовидные - сильны!
Что мне его легкие фигуры,
Эти кони да слоны!

И в буфете, для других закрытом,
Повар успокоил: "Не робей!
Ты с таким прекрасным аппетитом -
Враз проглотишь всех его коней!

Ты присядь перед дорогой дальней -
И бери с питанием рюкзак.
На двоих готовь пирог пасхальный:
Этот Шифер - хоть и гениальный, -
А небось покушать не дурак!"

Ох мы - крепкие орешки!
Мы корону - привезем!
Спать ложусь я - вроде пешки,
Просыпаюся - ферзем!

 

II. Игра

Только прилетели - сразу сели.
Фишки все заранее стоят.
Фоторепортеры налетели -
И слепят, и с толку сбить хотят.

Но меня и дома - кто положит?
Репортерам с ног меня не сбить!..
Мне же неумение поможет:
Этот Шифер ни за что не сможет
Угадать, чем буду я ходить.

Выпало ходить ему, задире, -
Говорят, он белыми мастак! -
Сделал ход с е2 на е4...
Что-то мне знакомое... Так-так!

Ход за мной - что делать!? Надо, Сева, -
Наугад, как ночью по тайге...
Помню - всех главнее королева:
Ходит взад-вперед и вправо-влево, -
Ну а кони вроде - только буквой "Г".

Эх, спасибо заводскому другу -
Научил, как ходят, как сдают...
Выяснилось позже - я с испугу
Разыграл классический дебют!

Все следил, чтоб не было промашки,
Вспоминал все повара в тоске.
Эх, сменить бы пешки на рюмашки -
Живо б прояснилось на доске!

Вижу, он нацеливает вилку -
Хочет съесть, - и я бы съел ферзя...
Под такой бы закусь - да бутылку!
Но во время матча пить нельзя.

Я голодный, посудите сами:
Здесь у них лишь кофе да омлет, -
Клетки - как круги перед глазами,
Королей я путаю с тузами
И с дебютом путаю дуплет.

Есть примета - вот я и рискую:
В первый раз должно мне повезти.
Да я его замучу, зашахую -
Мне бы только дамку провести!

Не мычу не телюсь, весь - как вата.
Надо что-то бить - уже пора!
Чем же бить? Ладьею - страшновато,
Справа в челюсть - вроде рановато,
Неудобно - первая игра.

...Он мою защиту разрушает -
Старую индийскую - в момент, -
Это смутно мне напоминает
Индо-пакистанский инцидент.

Только зря он шутит с нашим братом,
У меня есть мера, даже две:
Если он меня прикончит матом,
Так я его - через бедро с захватом,
Или - ход конем - по голове!

Я еще чуток добавил прыти -
Все не так уж сумрачно вблизи:
В мире шахмат пешка может выйти -
Если тренируется - в ферзи!

Шифер стал на хитрости пускаться:
Встанет, пробежится и - назад;
Предложил турами поменяться, -
Ну, еще б ему меня не опасаться -
Я же лежа жму сто пятьдесят!

Я его фигурку смерил оком,
И когда он объявил мне шах -
Обнажил я бицепс ненароком,
Даже снял для верности пиджак.

И мгновенно в зале стало тише,
Он заметил, что я привстаю...
Видно, ему стало не до фишек -
И хваленый пресловутый Фишер
Тут же согласился на ничью.

1972

 

* * *

Так случилось - мужчины ушли,
Побросали посевы до срока, -
Вот их больше не видно из окон -
Растворились в дорожной пыли.

Вытекают из колоса зерна -
Это слезы несжатых полей,
И холодные ветры проворно
Потекли из щелей.

Мы вас ждем - торопите коней!
В добрый час, в добрый час, в добрый час!
Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины...
А потом возвращайтесь скорей:
Ивы плачут по вас,
И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины.

Мы в высоких живем теремах -
Входа нет никому в эти зданья:
Одиночество и ожиданье
Вместо вас поселилось в домах.

Потеряла и свежесть и прелесть
Белизна ненадетых рубах.
Да и старые песни приелись
И навязли в зубах.

Мы вас ждем - торопите коней!
В добрый час, в добрый час, в добрый час!
Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины...
А потом возвращайтесь скорей:
Ивы плачут по вас,
И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины.

Все единою болью болит,
И звучит с каждым днем непрестанней
Вековечный надрыв причитаний
Отголоском старинных молитв.

Мы вас встретим и пеших, и конных,
Утомленных, нецелых - любых, -
Только б не пустота похоронных,
Не предчувствие их!

Мы вас ждем - торопите коней!
В добрый час, в добрый час, в добрый час!
Пусть попутные ветры не бьют, а ласкают вам спины...
А потом возвращайтесь скорей:
Ивы плачут по вас,
И без ваших улыбок бледнеют и сохнут рябины.

1972

 

* * *

Когда я спотыкаюсь на стихах,
Когда ни до размеров, ни до рифм, -
Тогда друзьям пою о моряках,
До белых пальцев стискивая гриф.

Всем делам моим на суше вопреки
И назло моим заботам на земле
Вы возьмите меня в море, моряки,
Я все вахты отстою на корабле!

Любая тварь по морю знай плывет,
Под винт попасть не каждый норовит, -
А здесь, на суше, каждый пешеход
Наступит, оттолкнет - и убежит.

Всем делам моим на суше вопреки
И назло моим заботам на земле
Вы возьмите меня в море, моряки,
Я все вахты отстою на корабле!

Известно вам - мир не на трех китах,
А нам известно - он не на троих.
Вам вольничать нельзя в чужих портах -
А я забыл, как вольничать в своих.

Так всем делам моим на суше вопреки,
Так назло моим заботам на земле
Вы за мной пришлите шлюпку, моряки,
Поднесите рюмку водки на весле!

1972

 

* * *

Не гуди без меры, без причины, -
Милиционеры из машины
Врут
аж до хрипоты.
Подлецам сигнальте не сигнальте -
Пол-лица впечаталось в асфальте,
Тут
не до красоты.

По пути - обильные проулки...
Все автомобильные прогулки
Вплоть
надо запретить.
Ну а на моем на мотоцикле
Тесно вчетвером, но мы привыкли,
Хоть
трудно тормозить.

Крошка-мотороллер так прекрасен!
Пешеход доволен, но опасен -
МАЗ
или "пылесос".
Я на пешеходов не в обиде,
Но враги народа в пьяном виде -
Раз! -
и под колесо.

Мотороллер - что ж, он на излете
Очень был похож на вертолетик, -
Ух,
и фасон с кого!
Побежать и запатентовать бы,
Но бежать нельзя - лежать до свадьбы
У
Склифосовского.

1972

 

Мой Гамлет

Я только малость объясню в стихе,
На все я не имею полномочий...
Я был зачат, как нужно, во грехе, -
В поту и нервах первой брачной ночи.

Я знал, что отрываясь от земли, -
Чем выше мы, тем жестче и суровей.
Я шел спокойно прямо в короли
И вел себя наследным принцем крови.

Я знал - все будет так, как я хочу.
Я не бывал внакладе и в уроне.
Мои друзья по школе и мечу
Служили мне, как их отцы - короне.

Не думал я над тем, что говорю,
И с легкостью слова бросал на ветер -
Мне верили и так, как главарю,
Все высокопоставленные дети.

Пугались нас ночные сторожа,
Как оспою, болело время нами.
Я спал на кожах, мясо ел с ножа
И злую лошадь мучил стременами.

Я знал, мне будет сказано: "Царуй!" -
Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег,
И я пьянел среди чеканных сбруй.
Был терпелив к насилью слов и книжек.

Я улыбаться мог одним лишь ртом,
А тайный взгляд, когда он зол и горек,
Умел скрывать, воспитанный шутом.
Шут мертв теперь: "Аминь!" Бедняга! Йорик!

Но отказался я от дележа
Наград, добычи, славы, привилегий.
Вдруг стало жаль мне мертвого пажа...
Я объезжал зеленые побеги.

Я позабыл охотничий азарт,
Возненавидел и борзых, и гончих,
Я от подранка гнал коня назад
И плетью бил загонщиков и ловчих.

Я видел - наши игры с каждым днем
Все больше походили на бесчинства.
В проточных водах по ночам, тайком
Я отмывался от дневного свинства.

Я прозревал, глупея с каждым днем,
Я прозевал домашние интриги.
Не нравился мне век и люди в нем
Не нравились. И я зарылся в книги.

Мой мозг, до знаний жадный как паук,
Все постигал: недвижность и движенье.
Но толка нет от мыслей и наук,
Когда повсюду им опроверженье.

С друзьями детства перетерлась нить, -
Нить Ариадны оказалась схемой.
Я бился над вопросом "быть, не быть",
Как над неразрешимою дилеммой.

Но вечно, вечно плещет море бед.
В него мы стрелы мечем - в сито просо,
Отсеивая призрачный ответ
От вычурного этого вопроса.

Зов предков слыша сквозь затихший гул,
Пошел на зов, - сомненья крались с тылу,
Груз тяжких дум наверх меня тянул,
А крылья плоти вниз влекли, в могилу.

В непрочный сплав меня спаяли дни -
Едва застыв, он начал расползаться.
Я пролил кровь, как все, и - как они,
Я не сумел от мести отказаться.

А мой подъем пред смертью - есть провал.
Офелия! Я тленья не приемлю.
Но я себя убийством уравнял
С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.

Я, Гамлет, я насилье презирал,
Я наплевал на Датскую корону.
Но в их глазах - за трон я глотку рвал
И убивал соперника по трону.

Но гениальный всплеск похож на бред,
В рожденьи смерть проглядывает косо.
А мы все ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.

1972

 

* * *

Проложите, проложите
Хоть туннель по дну реки
И без страха приходите
На вино и шашлыки.

И гитару приносите,
Подтянув на ней колки, -
Но не забудьте - затупите
Ваши острые клыки.

А когда сообразите -
Все пути приводят в Рим, -
Вот тогда и приходите,
Вот тогда поговорим.

Нож забросьте, камень выньте
Из-за пазухи своей
И перебросьте, перекиньте
Вы хоть жердь через ручей.

За посев ли, за покос ли -
Надо взяться, поспешать, -
А прохлопав, сами после
Локти будете кусать.

Сами будете не рады,
Утром вставши, - вот те раз! -
Все мосты через преграды
Переброшены без нас.

Так проложите, проложите
Хоть туннель по дну реки!
Но не забудьте - затупите
Ваши острые клыки!

1972

 

* * *

Наши помехи - эпохе под стать,
Все наши страхи - причинны.
Очень собаки нам стали мешать,
Эти бездомные псины.

Бред, говоришь? Но - судить потерпи,
Не обойдешься без бредней.
Что говорить - на надежной цепи
Пес несравненно безвредней.

Право, с ума посходили не все -
Это не бредни, не басни:
Если хороший ошейник на псе -
Это и псу безопасней.

Едешь хозяином ты вдоль земли -
Скажем, в Великие Луки, -
А под колеса снуют кобели
И попадаются суки.

Их на дороге, размазавши в слизь,
Что вы за чушь создадите?
Вы поощряете сюрреализм,
Милый товарищ водитель!

Дрожь проберет от такого пятна!
Дворников следом когорты
Будут весь день соскребать с полотна
Мрачные те натюрморты.

Пса без намордника чуть раздразни, -
Он только челюстью лязгни! -
Вот и кончай свои грешные дни
В приступе водобоязни!

Не напасутся и тоненьких свеч -
За упокой - наши дьяки...
Все же намордник прекрасная вещь,
Ежели он на собаке.

Мы и собаки - легли на весы,
Всем нам спокойствия нету,
Если бездомные шалые псы
Бродят свободно по свету.

И кругозор крайне узок у вас,
Если вас цирк не пленяет:
Пляшут собачки под музыку вальс -
Прямо слеза прошибает!

Гордо ступают, вселяя испуг,
Страшные пасти раззявив, -
Будто у них даже больше заслуг,
Нежели чем у хозяев.

Этих собак не заманишь во двор -
Им отдохнуть бы, поспать бы...
Стыд просто им и семейный позор
Эти собачие свадьбы!

Или на выставке псы, например,
Даже хватают медали.
Пусть не за доблесть, а за экстерьер,
Но награждают - беда ли?

Эти хозяева славно живут,
Не получая получку, -
Слышал, огромные деньги гребут
За... извините - за случку.

Значит, к чему это я говорю,
Что мне, седому, неймется?
Очень я, граждане, благодарю
Всех, кто решили бороться.

Вон, притаившись в ночные часы,
Из подворотен укромных
Лают в свое удовольствие псы -
Не приручить их, никчемных.

Надо с бездомностью этой кончать,
С неприрученностью - тоже.
Слава же собаководам, качать!..
Боже! Прости меня, Боже!

Некуда деться бездомному псу?
Места не хватит собакам?
Это - при том, что мы строим вовсю,
С невероятным размахом?!

1972

 

Набат

Вот в набат забили:
Или праздник, или
Надвигается, как встарь,
чума.
Заглушая лиру,
Звон идет по миру, -
Может быть, сошел звонарь
с ума?

Следом за тем погребальным набатом
Страх овладеет сестрою и братом.
Съежимся мы под ногами чумы,
Путь уступая гробам и солдатам.

Бей же, звонарь, разбуди полусонных,
Предупреди беззаботных влюбленных,
Что хорошо будет в мире сожженном
Лишь мертвецам и еще нерожденным!

Нет, звонарь не болен! -
Видно с колоколен,
Как печатает шаги
судьба,
И чернеют угли -
Там, где были джунгли,
Там, где топчут сапоги
хлеба.

Выход один беднякам и богатым -
Смерть. Это самый бесстрастный анатом.
Все мы равны перед ликом войны,
Может, привычней чуть-чуть - азиатам.

Бей же, звонарь, разбуди полусонных,
Предупреди беззаботных влюбленных,
Что хорошо будет в мире сожженном
Лишь мертвецам и еще нерожденным!

Не во сне все это,
Это близко где-то -
Запах тленья, черный дым
и гарь.
А когда остыла
Голая пустыня,
Стал от ужаса седым
звонарь.

Всех нас зовут зазывалы из пекла
Выпить на празднике пыли и пепла,
Потанцевать с одноглазым циклопом,
Понаблюдать за Всемирным Потопом.

Бей же, звонарь, разбуди полусонных,
Предупреди беззаботных влюбленных,
Что хорошо будет в мире сожженном
Лишь мертвецам и еще нерожденным!

1972

 

* * *

Все с себя снимаю - слишком душно,
За погодой следую послушно,
Но...
все долой - нельзя ж!
Значит, за погодой не угнаться -
Дальше невозможно раздеваться!
Да!
Это же не пляж!

Что-то с нашей модой стало ныне:
Потеснили "макси" - снова "мини",
Вновь,
вновь переворот!
Право, мне за модой не угнаться -
Дальше невозможно раздеваться,
Но -
и наоборот!

Скучно каждый вечер слушать речи.
У меня - за вечер по две встречи!
Тот
и другой не прост:
Значит, мне приходится стараться...
Но нельзя ж все время раздеваться -
Вот,
вот ведь в чем вопрос!

1972

 

Товарищи ученые

Товарищи ученые, доценты с кандидатами!
Замучились вы с иксами, запутались в нулях,
Сидите, разлагаете молекулы на атомы,
Забыв, что разлагается картофель на полях.

Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь
И корни извлекаете по десять раз на дню, -
Ох, вы там добалуетесь, ох, вы доизвлекаетесь,
Пока сгниет, заплесневеет картофель на корню!

Автобусом до Сходни доезжаем,
А там - рысцой, и не стонать!
Небось картошку все мы уважаем, -
Когда с сольцой ее намять.

Вы можете прославиться почти на всю Европу, коль
С лопатами проявите здесь свой патриотизм, -
А то вы всем кагалом там набросились на опухоль,
Собак ножами режете, а это - бандитизм!

Товарищи ученые, кончайте поножовщину,
Бросайте ваши опыты, гидрид и ангидрид:
Садитеся в полуторки, валяйте к нам в Тамбовщину, -
А гамма-излучение денек повременит.

Полуторкой к Тамбову подъезжаем,
А там - рысцой, и не стонать!
Небось картошку все мы уважаем, -
Когда с сальцой ее намять.

К нам можно даже с семьями, с друзьями и знакомыми -
Мы славно тут разместимся, и скажете потом,
Что бог, мол, с ними, с генами, бог с ними, с хромосомами,
Мы славно поработали и славно отдохнем!

Товарищи ученые, Эйнштейны драгоценные,
Ньютоны ненаглядные, любимые до слез!
Ведь лягут в землю общую остатки наши бренные, -
Земле - ей все едино: апатиты и навоз.

Так приезжайте, милые, - рядами и колоннами!
Хотя вы все там химики и нет на вас креста,
Но вы ж ведь там задохнетесь за синхрофазотронами, -
А тут места отличные - воздушные места!

Товарищи ученые, не сумлевайтесь, милые:
Коль, что у вас не ладится, - ну, там, не тот аффект, -
Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами,
Денечек покумекаем - и выправим дефект!

1972

 

Жертва телевидения

Есть телевизор - подайте трибуну, -
Так проору - разнесется на мили!
Он - не окно, я в окно и не плюну, -
Мне будто дверь в целый мир прорубили.

Все на дому - самый полный обзор:
Отдых в Крыму, ураган и Кобзон,
Фильм, часть седьмая - тут можно поесть:
Я не видал предыдущие шесть.

Врубаю первую - а там ныряют, -
Ну, это так себе, а с двадцати -
"А ну-ка, девушки!" - что вытворяют!
И все - в передничках, - с ума сойти!

Есть телевизор - мне дом не квартира, -
Я всею скорбью скорблю мировою,
Грудью дышу я всем воздухом мира,
Никсона вижу с его госпожою.

Вот тебе раз! Иностранный глава -
Прямо глаз в глаз, к голове голова, -
Чуть пододвинул ногой табурет -
И оказался с главой тет-на-тет.

Потом - ударники в хлебопекарне, -
Дают про выпечку до десяти.
И вот любимая - "А ну-ка, парни!" -
Стреляют, прыгают, - с ума сойти!

Если не смотришь - ну пусть не болван ты,
Но уж, по крайности, богом убитый:
Ты же не знаешь, что ищут таланты,
Ты же не ведаешь, кто даровитый!

Как убедить мне упрямую Настю?! -
Настя желает в кино - как суббота, -
Настя твердит, что проникся я страстью
К глупому ящику для идиота.

Да, я проникся - в квартиру зайду,
Глядь - дома и Никсон и Жорж Помпиду!
Вот хорошо - я бутылочку взял, -
Жорж - посошок, Ричард, правда, не стал.

Ну а действительность еще кошмарней, -
Врубил четвертую - и на балкон:
"А ну-ка, девушки!" "А ну-ка, парням!"
Вручают премию в О-О-ООН!

...Ну а потом, на Канатчиковой даче,
Где, к сожаленью, навязчивый сервис,
Я и в бреду все смотрел передачи,
Все заступался за Анджелу Дэвис.

Слышу: не плачь - все в порядке в тайге,
Выигран матч СССР - ФРГ,
Сто негодяев захвачены в плен,
И Магомаев поет в КВН.

Ну а действительность еще шикарней -
Два телевизора - крути-верти:
"А ну-ка, девушки!" - "А ну-ка, парни!", -
За них не боязно с ума сойти!

1972

 

* * *

Свет потушите, вырубите звук,
Дайте темноты и тишины глоток,
Или отыщите понадежней сук,
Иль поглубже вбейте под карниз гвоздок,

Билеты лишние стреляйте на ходу:
Я на публичное повышенье иду,
Иду не зрителем и не помешанным -
Иду действительно, чтоб быть повешенным,
Без палача (палач освистан) -
Иду кончать самоубийством.

1972

 

* * *

Оплавляются свечи
На старинный паркет,
И стекает на плечи
Серебро с эполет.
Как в агонии бродит
Золотое вино...
Все былое уходит, -
Что придет - все равно.

И, в предсмертном томленье
Озираясь назад,
Убегают олени,
Нарываясь на залп.
Кто-то дуло наводит
На невинную грудь...
Все былое уходит, -
Пусть придет что-нибудь.

Кто-то злой и умелый,
Веселясь, наугад
Мечет острые стрелы
В воспаленный закат.
Слышно в буре мелодий
Повторение нот...
Пусть былое уходит, -
Пусть придет что придет.

1972

 

* * *

При свечах тишина -
Наших душ глубина,
В ней два сердца плывут, как одно...
Пора занавесить окно.

Пусть в нашем прошлом будут рыться люди странные,
И пусть сочтут они, что стоит все его приданное, -
Давно назначена цена
И за обоих внесена -
Одна любовь, любовь одна.

Холодна, холодна
Голых стен белизна,
Но два сердца стучат, как одно,
И греют, и - настежь окно!

Но перестал дарить цветы он просто так, не к случаю,
Любую ж музыку в кафе теперь считает лучшею...
И улыбается она
Случайным людям у окна,
И привыкает засыпать одна.

1972

 

* * *

Неужели мы заперты в замкнутый круг?
Неужели спасет только чудо?
У меня в этот день все валилось из рук
И не к счастию билась посуда.

Ну пожалуйста, не уезжай
Насовсем, - постарайся вернуться!
Осторожно: не резко бокалы сближай, -
Разобьются!

Рассвело! Стало ясно: уйдешь по росе, -
Вижу я, что не можешь иначе,
Что всегда лишь в конце длинных рельс и шоссе
Гнезда вьют эти птицы удачи.

Ну пожалуйста, не уезжай
Насовсем, - постарайся вернуться!
Осторожно: не резко бокалы сближай, -
Разобьются!

Не сожгу кораблей, не гореть и мостам, -
Мне бы только набраться терпенья!
Но... хотелось бы мне, чтобы здесь, а не там
Обитало твое вдохновенье.

Ты, пожалуйста, не уезжай
Насовсем, - постарайся вернуться!
Осторожно: не резко бокалы сближай, -
Разобьются!

1972

 

* * *

По воде, на колесах, в седле, меж гробов и в вагонах,
Утром, днем, по ночам, вечерами, в погоду и без,
Кто за длинным рублем, ко за делом большим,
кто за крупной добычей - в погони
Отправляемся мы, судьбам наперекор и советам вразрез.

И вот нас бьют в лицо пощечинами ветры,
И жены от обид не поднимают век,
Но впереди - рубли длинною в километры,
И крупные дела, величиною в век.

Как чужую гримасу надел я чужую одежду,
Или в шкуру чужую на время я вдруг перелез:
До и после, в течении, вместо, во время и между
Поступаю с тех пор просьбам наперекор и советам вразрез.

Мне щеки обожгли пощечины и ветры,
Я взламываю лед и прохожу Певек.
Ах, где же вы, рубли длинною в километры?
Все вместо мне - дела длинною в век!

1972

 

Баллада о гипсе

В. Абдулову

Нет острых ощущений - все старье, гнилье и хлам, -
Того гляди, с тоски сыграю в ящик.
Балкон бы, что ли, сверху, иль автобус - пополам, -
Вот это боле-мене подходяще!

Повезло! Наконец повезло! -
Видит бог, что дошел я до точки! -
Самосвал в тридцать тысяч кило
Мне скелет раздробил на кусочки!

Вот лежу я на спине
Загипсованный, -
Каждый член у мене -
Расфасованный
По отдельности
До исправности, -
Все будет в целости
И в сохранности!

Эх, жаль, что не роняли вам на череп утюгов, -
Скорблю о вас - как мало вы успели! -
Ах, это просто прелесть - сотрясение мозгов,
Ах, это наслажденье - гипс на теле!

Как броня - на груди у меня,
На руках моих - крепкие латы, -
Так и хочется крикнуть: "Коня мне, коня!" -
И верхом ускакать из палаты!

Но лежу я на спине
Загипсованный, -
Каждый член у мене -
Расфасованный
По отдельности
До исправности, -
Все будет в целости
И в сохранности!

Задавлены все чувства - лишь для боли нет преград, -
Ну что ж, мы сами часто чувства губим, -
Зато я, как ребенок, - весь спеленутый до пят
И окруженный человеколюбием!

Под влияньем сестрички ночной
Я любовию к людям проникся -
И, клянусь, до доски гробовой
Я б остался невольником гипса!

Вот лежу я на спине
Загипсованный, -
Каждый член у мене -
Расфасованный
По отдельности
До исправности, -
Все будет в целости
И в сохранности!

Вот жаль, что мне нельзя уже увидеть прежних снов:
Они - как острый нож для инвалида, -
Во сне я рвусь наружу из-под гипсовых оков,
Мне снятся свечи, рифмы и коррида...

Ах, надежна ты, гипса броня,
От того, кто намерен кусаться!
Но одно угнетает меня:
Что никак не могу почесаться, -

Что лежу я на спине
Загипсованный, -
Каждый член у мене -
Расфасованный
По отдельности
До исправности, -
Все будет в целости
И в сохранности!

Так, я давно здоров, но не намерен гипс снимать:
Пусть руки стали чем-то вроде бивней,
Пусть ноги опухают - мне на это наплевать, -
Зато кажусь значительней, массивней!

Я под гипсом хожу ходуном,
Наступаю на пятки прохожим, -
Мне удобней казаться слоном
И себя ощущать толстокожим!

И по жизни я иду,
Загипсованный, -
Каждый член - на виду,
Расфасованный
По отдельности
До исправности, -
Все будет в целости
И в сохранности!

1972

 

Песня про белого слона

Жили-были в Индии с древней старины
Дикие огромные серые слоны -
Слоны слонялись в джунглях без маршрута, -
Один из них был белый почему-то.

Добрым глазом, тихим нравом отличался он,
И умом, и мастью благородной, -
Средь своих собратьев серых - белый слон
Был, конечно, белою вороной.

И владыка Индии - были времена -
Мне из уважения подарил слона.
"Зачем мне слон?" - Спросил я иноверца,
А он сказал: "В слоне - большое сердце..."

Слон мне делал реверанс, а я ему - поклон,
Речь моя была незлой и тихой, -
Потому что этот самый - белый слон
Был к тому же белою слонихой.

Я прекрасно выглядел, сидя на слоне,
Ездил я по Индии - сказочной стране, -
Ах, где мы только вместе не скитались!
И в тесноте отлично уживались.

И бывало, шли мы петь под чей-нибудь балкон, -
Дамы так и прыгали из спален...
Надо вам сказать, что этот белый слон
Был необычайно музыкален.

Карту мира видели вы наверняка -
Знаете, что в Индии тоже есть река, -
Мой слон и я питались соком манго,
И как-то потерялись в дебрях Ганга.

Я метался по реке, забыв покой и сон,
Безвозвратно подорвал здоровье...
А потом сказали мне: "Твой белый слон
Встретил стадо белое слоновье..."

Долго был в обиде я, только - вот те на! -
Мне владыка Индии вновь прислал слона:
В виде украшения на трости -
Белый слон, но из слоновой кости.

Говорят, что семь слонов иметь - хороший тон, -
На шкафу, как средство от напастей...
Пусть гуляет лучше в белом стаде белый слон -
Пусть он лучше не приносит счастья!

1972

 

В лабиринте

Миф этот в детстве каждый прочел -
Черт побери! -
Парень один к счастью пришел
Сквозь лабиринт.
Кто-то хотел парня убить -
Видно, со зла,
Но царская дочь путеводную нить
Парню дала.

С древним сюжетом
Знаком не один ты:
В городе этом -
Сплошь лабиринты,
Трудно дышать,
Не отыскать
Воздух и свет.
И у меня дело неладно -
Я потерял нить Ариадны...
Словно в час пик
Всюду тупик, -
Выхода нет!

Древний герой ниточку ту
Крепко держал,
И слепоту, и немоту -
Все испытал,
И духоту, и черноту
Жадно глотал.
И долго руками одну пустоту
Парень хватал.

Сколько их бьется,
Людей одиноких,
Словно в колодцах
Улиц глубоких!
Я тороплюсь,
В горло вцеплюсь -
Вырву ответ!
Слышится смех: "Зря вы спешите:
Поздно! У всех - порваны нити!"
Хаос, возня -
И у меня
Выхода нет!

Злобный король в этой стране
Повелевал,
Бык Минотавр ждал в тишине
И убивал.
Лишь одному это дано -
Смерть миновать:
Только одно, только одно -
Нить не порвать!

Кончилось лето,
Зима на подходе,
Люди одеты
Не по погоде -
Видно подолгу
Ищут без толку
Слабый просвет.
Холодно - пусть! Все заберите.
Я задохнусь: здесь, в лабиринте
Наверняка
Из тупика
Выхода нет!

Древним затея не удалась!
Ну и дела!
Нитка любви не порвалась,
Не подвела.
Свет впереди! Именно там
На холодок
Вышел герой, а Минотавр
С голода сдох!

Здесь, в лабиринте,
Мечутся люди -
Рядом, смотрите,
Жертвы и судьи:
Здесь, в темноте,
Эти и те
Чувствуют ночь.
Крики и вопли - все без вниманья,
Я не желаю в эту компанью.
Кто меня ждет -
Знаю, придет,
Выведет прочь!

Только пришла бы,
Только нашла бы!
И поняла бы -
Нитка ослабла!
Да! Так и есть:
Ты уже здесь -
Будет и свет.
Руки сцепились до миллиметра,
Все! Мы уходим к свету и ветру,
Прямо сквозь тьму,
Где одному
Выхода нет!

1972

 

Произведения

Статьи

друзья сайта

разное

статистика

Поиск


Snegirev Corp © 2024