Виталий Рыженков

 

«ВО ВТОРОМ ДВОРЕ ПОДВАЛ…»

   Литературно-артистическое кабаре «Бродячая собака»

Оригинал находится здесь

 

КРАТКАЯ ПРЕДЫСТОРИЯ ПОЯВЛЕНИЯ «АРТ-КАБАРЕ»

История существования литературно-артистического кабаре «Бродячая собака» насчитывает три года. Однако, еще задолго до открытия «подвала» в Петербурге, в Европе уже в 80-е года XIX века «многие молодые поэты и писатели мечтали о своем клубе, где можно было бы чувствовать себя свободно и совершенно нестесненно».1 Век модерна рождал все новые течения, новые идеи в искусстве, а значит, светские салоны предыдущих эпох были уже неприемлемы. В ряду попыток создания заведения нового типа первым был клуб Эмиля Гудо в Париже. «Сначала он выбрал для этой цели кабачок «La Rive Gauche» («Левый берег») <…> 11 октября 1878 года и состоялось первое заседание клуба поэтов, писателей, художников. <…> Успех был налицо».2 Через 3 года кабачок был переименован в «Les Hirsutes» («Лохмотья»), количество же членов клуба ровнялось уже 1500 человек. Раскол клуба осенью того же года ознаменовал прекращение функционирования клуба.

В том же году, 18 ноября, было открыто кабаре «Chat Noir», во многом ставшее образцом для подобного типа заведений. Сюда, в основном, и перебрались посетители «Левого берега», а кабаре «стало самым знаменитым ночным заведением Парижа. <…> Вскоре ночные артистические кабаре появились и в других городах Европы <…> — в Мюнхене, Берлине».3

В то же время в России была установлена «русская традиционная жизнь» стараниям «любящего, но строгого отца» российского государства Александра III. Несмотря на это, по словам С. Маковского, «случилось неизбежное: Европа конца века, о художестве которой, литературе, поэзии, музыке мы знали до тех пор совсем мало, Европа, предававшаяся всем изысканностям и излишествам воображения и мысли, захватила наших культуртрегеров умственным богатством, дерзновением, всеискушенностью. <…> В особенности обольщал французский (вернее, парижский) «конец века». Все в нем самое совершенное, самое необычное, самое «для немногих», а то и болезненно упадочное завораживало и заражало».4 А после «безвременья» Александра III и в русской культуре предреволюционного времени, а затем и межреволюционного десятилетия, возникла особая необходимость в собраниях, во встречах, где обсуждались бы наиболее важные и волнующие мыслящих людей темы. «Пришло время, когда перестали удовлетворять собеседования и споры в обстановке тесного кружка».5

До Первой русской революции на первом плане стояли собрания, объединенные узкими интересами того или иного аспекта жизни, как то «Мир искусства» или Религиозно-философские собрания (в них и вылились религиозные искания русской интеллигенции), проводившиеся с разрешения самого Победоносцева. «С осени 1905 года большую роль в жизни столичной интеллигенции стали играть «среды» Вячеслава Ивановича Иванова».6 Но эти собрания являлись местом встреч лишь литературной и философской интеллектуальной элиты Петербурга, в то время как молодые поэты, артисты, и другие начинающие деятели искусства доступа туда не имели. Правда, следует оговорится, что именно на «средах» В. Иванова прошло становление как поэтов таких завсегдатаев будущего кабаре «Бродячая собака», как Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам.

Тем не менее, потребности в более демократичных собраниях чувствовалось довольно остро. В письме В.П. Веригиной В.Э. Мейерхольд (еще нешироко известный) в 1906 г. пишет: «Одна из лучших грез та, которая промелькнула на рассвете у нас с Прониным в Херсоне (ездили туда за рублем).

Надо создать Общину Безумцев. Только эта Община создает то, о чем мы грезим».7

Скачать книгу