Библиотека поэзии Снегирёва - Николай Пересторонин. Светлана Сырнева "Избрание стихов и слова"

Семинар в Бурмакине, высокая девочка из Уржума, вернее, из Русско-Тимкина, коса чуть не до пояса, серьезный взгляд отличницы-ученицы. Но когда она читала свои стихи, то вполне могла казаться и учительницей. Во всяком случае, поучиться у нее и тогда было чему. Серьезному отношению к тому, что пишет, например. Магистральному чувству ответственности за слово и стих, без малейшего отклонения в самоиронию, свойственную тогдашним «звездам» областных поэтических семинаров. Были такие: слова в простоте не скажут, метафорами загородятся, а душе ни холодно, ни жарко... Стоило огород городить? Может, и стоило. Но при условии, что будет он не экспериментальной грядкой, на которой что-то и завянуть может, не дать плода, а полем для роста...

Где эти "звезды” теперь? Да на той же, однажды достигнутой высоте. И сборники у них выходят, случается. Но как-то негромко, не событийно. А поэзия - это прежде всего событие. Такое, как вышедшая недавно в Москве книга Светланы Сырневой "Избранные стихи”. Составление ее взял на себя профессор Литинститута, зав. кафедрой новейшей литературы Владимир Павлович Смирнов. Думаю, составлять ему было легко. Светлана Сырнева из тех поэтов, которые пишут больше, чем издают, да и не всякое лыко в строку, как говорится. У нее и тогда, на давнем том бурмакинском семинаре, была не рукопись, а тетрадка. Но стихов, понимаете! Тщательно отобранных, выверенных - на уровне души, интуиции, может быть. А потом эта планка отбора, требовательности к себе и своему творчеству только росла. А если бы этого роста не было, так и осталось бы единственным вполне программное стихотворение:

Из него, датированного в книге 1987 годом, выросли потом не только "Календулы”, "Осина”, "Шиповник”, "Цветы”, "Цикорий”, "Кривая березка”, но и "Маленький город”, "Село Совье”, "Куликово поле”, "Капитанская дочка”, "Прописи”, "Провинция”, "Зимняя свадьба”. А есть еще "Противостояние Марса” и "Осенняя оборона”, "Трамвай Живаго” и "Гибель Титаника”, "Литбригада” и "Песнь о сохранившем знамя”, "Марийский певец” и "Поэт Фоменко”, "Общее солнце” и "Вагон сумасшедших”, "Лесной царь” и "Дудка”. Стихи, еще более подтверждающие программность, но не запрограммированность творчества Светланы Сырневой, позволяющие понять и оценить всю высоту звучания созвучного времени слова. Тем более что все эти мои "не только, но и”, "еще более” - не противопоставление одного произведения другому, а желание хотя бы за счет перечисления названий некоторых, довольно известных стихотворений Светланы Сырневой расширить представление о лирике, которая "несет в себе редкие художественные достоинства, философско-интеллектуальное напряжение, изобразительную мощь”, о поэте, которого называют одним из самых значительных в современной России.

Как вы понимаете, без цитат не обойтись. Хотя бы потому, что у книги этой тираж всего полторы тысячи экземпляров, да и из них до Вятки немного доберется - в стране еще много желающих познакомиться со стихами, которые, по меткому определению составителя, сами думают о нас. Как "Романс”, которой не кажется иллюстрацией к давным-давно сказанному: "Печаль мира поручена стихам”.

Вот эта потрясающая способность говорить "мы” и "я” от имени своего, пережитого и от имени поколения, с которым на "ты”, сродни признанию в разделе "О себе”, где Светлана Сырнева пишет: "С семи лет я стала сочинять стихи, а с 1967 года они постоянно публиковались в районной газете "Кировская искра”. Здесь их заметил ответственный секретарь газеты Евгений Замятин, единственный профессиональный поэт в районе. Он стал моим первым критиком и учителем в литературе. Наша дружба продолжалась...”

Своевольно обрываю последнее предложение на середине потому, что вот это "Наша дружба продолжалась...”, само понятие "дружба” применительно к критикам, характерно для нее. Не в том смысле, что поблажки какие-то или завышенные оценки, нет, сплошная бескомпромиссность и высокая мера требовательности ко всему, что закрепляется в слове со стороны литературных критиков Дмитрия Ильина, Ларисы Барановой-Гонченко. Чем не серп на траву молодую?! А Светлана Сырнева говорит: "Трудно переоценить роль Ильина в моей жизни...”, признается: "Давняя дружба связывает меня с Ларисой Барановой-Гонченко”, считая, что эта атмосфера дружественной требовательности во многом определила характер ее творчества и взаимоотношения с миром литературы.
Поэзии нужны требовательные друзья. Такие, как известный поэт Юрий Кузнецов, который назвал имя Светланы Сырневой среди четырех женских имен, равновеликих судьбе русской поэзии, и читал ее "Прописи” на вечере памяти Некрасова:

Поэзии нужны внимательные друзья. Такие, как профессор Литинститута Владимир Смирнов, которому посвящены в этой книге стихотворения "Песнь о сохранившем знамя” и "По дороге плетется машина...”. Но и стихи, заканчивающиеся строфой:

замечательный литературовед и знаток поэзии, автор фильма о Николае Заболоцком, он вправе отнести к cебе. Книга Светланы Сырневой "Избранные стихи”, составленная им, тому подтверждение. Цельная, выстроенная от предисловия до послесловия, наполненная стихотворениями, с которыми хорошо.

Образ этого августа жизни, образ этого окна, как и образ травы молодой, - метафоры светлого и тревожного времени, в котором

Живя в этом времени, поэт Светлана Сырнева честна перед ним и открыта, как честны и открыты были Некрасов и Заболоцкий, Рубцов и Кузнецов, Старшинов и Солоухин. И "Общее солнце” - это не только название стихотворения, в котором мотив травы не кажется случайным. Общее солнце - это общность судьбы с теми, чья гражданственность в поэзии давно уже воспринята как эстафета.

Общее солнце общего времени, в котором русская литература воспринимается не как литература даже, а как сама жизнь. А по-другому и не бывает.