Стихи 1934 - 1940
СКАЗКА О ЗВЕЗДЕ
Золотые всплески карнавала,
Фейерверки на Москва-реке.
Как ты пела, как ты танцевала
В желтой маске, в красном парике!
По цветной воде скользили гички,
В темноте толпились светляки.
Ты входила,
И на поле "Смычки"*
Оживали струны и смычки.
Чья-то тень качнулась вырезная,
Появился гладенький юнец.
Что меня он лучше - я не знаю.
Знаю только, что любви конец.
Смутным сном уснет Замоскворечье,
И тебя он уведет тайком,
Бережно твои накроет плечи
Угловатым синим пиджаком.
Я уйду, забытый и влюбленный,
И скажу неласково: "Пока".
Помашу вам шляпою картонной,
Предназначенной для мотылька.
Поздняя лиловая картина:
За мостами паровоз поет.
Человек в костюме арлекина
По Арбатской Площади идет.
Он насвистывает и тоскует
С глупой шляпою на голове.
Вдруг он видит блестку золотую,
Спящую на синем рукаве.
Позабыть свою потерю силясь,
Малой блестке я сказал: - Лети!
И она летела, как комета,
Долго и торжественно, и где-то
В темных небесах остановилась,
Не дойдя до Млечного Пути.
* Тогдашнее название Парка Культуры имени Горького.
1934
ВЕТЕРОК МЕТРО
В метро трубит тоннеля темный рог.
Как вестник поезда, приходит ветерок.
Воспоминанья всполошив мои,
Он только тронул волосы твои.
Я помню забайкальские ветра
И как шумит свежак - с утра и до утра.
Люблю я нежный ветерок полей.
Но этот ветер всех других милей.
Тебя я старше не на много лет,
Но в сердце у меня глубокий след
От времени, где новой красотой
Звучало «Днепрострой» и «Метрострой»,
Ты по утрам спускаешься сюда,
Где даже легкий ветер - след труда.
Пусть гладит он тебя по волосам,
Как я б хотел тебя погладить сам.
1936
* * *
Есть в первой любви обречённость разлуки,
Но в памяти шрам остаётся навек.
Ведь форму свою сохраняют излуки
Давно обмелевших и высохших рек.
За первой любовью нахлынет вторая,
И небо пойдёт полыхать, заалев,
Неповторимое повторяя,
Непреодолимое преодолев.
Я счёт не веду синякам и обидам,
Но всё же ты первой обидой была.
Я злобы и горечи словом не выдам,
Ты в жизни моей как река протекла.
Так пусть тебе будет и горько и грустно,
Когда сквозь года, в неназначенный срок,
В далёкой долине по старому руслу
Опять, зажурчав, пробежит ручеёк.
1937
КОМСОМОЛЬСКАЯ ПЛОЩАДЬ
Комсомольская площадь - вокзалов созвездье.
Сколько раз я прощался с тобой при отъезде.
Сколько раз выходил на асфальт раскаленный,
Как на место свиданья впервые влюбленный.
Хорошо машинистам, их дело простое:
В Ленинграде - сегодня, а завтра - в Ростове.
Я же с дальней дорогой знаком по-другому:
Как уеду, так тянет к далекому дому.
А едва подойду к дорогому порогу -
Ничего не поделаешь - тянет в дорогу.
Счастья я не искал: все мне некогда было,
И оно меня, кажется, не находило.
Но была мне тревожной и радостной вестью
Комсомольская площадь - вокзалов созвездье.
Расставанья и встречи - две главные части,
Из которых когда-нибудь сложится счастье.
1938
ГЕРОЙ
Легко дыша, серебряной зимой
Товарищ возвращается домой.
Вот, наконец, и материнский дом,
Колючий садик, крыша с петушком.
Он распахнул тяжелую шинель,
И дверь за ним захлопнула метель.
Роняет штопку, суетится мать.
Какое счастье — сына обнимать.
У всех соседей — дочки и сыны,
А этот назван сыном всей страны!
Но ей одной сгибаться от тревог
И печь слоеный яблочный пирог.
...Снимает мальчик свой высокий шлем,
И видит мать, что он седой совсем.
1938
ПИСЬМО
Вчера пятнадцать шли в наряд.
Четырнадцать пришли назад.
В одной тарелке борщ остыл...
Обед был всем бойцам постыл.
Четырнадцать ложились спать.
Была пуста одна кровать.
Стоял, уставший от хлопот,
У изголовья пулемет.
Белея в темно-синей мгле,
Письмо лежало на столе.
Над неоконченной строкой
Сгущались горе и покой.
Бойцы вставали поутру
И умывались на ветру.
И лишь на полочке одной
Остался порошок зубной.
Наш экспедитор шел пешком
В штаб с недописанным письмом.
О, если б вам, жена и мать,
Того письма не получать!
1938
ЛЮБИМЫЙ ГОРОД
В далёкий край товарищ улетает,
Родные ветры вслед за ним летят.
Любимый город в синей дымке тает:
Знакомый дом, зелёный сад и нежный взгляд.
Пройдёт товарищ все фронты и войны,
Не зная сна, не зная тишины.
Любимый город может спать спокойно,
И видеть сны, и зеленеть среди весны.
Когда ж домой товарищ мой вернётся,
За ним родные ветры прилетят.
Любимый город другу улыбнётся:
Знакомый дом, зелёный сад, весёлый взгляд.
1939
* * *
Всегда я был чуть-чуть моложе
Друзей - товарищей своих,
И словом искренним тревожил
Серьезную повадку их:
На взрослых мы и так похожи,
А время любит молодых.
А время шло в походном марше,
И вот я постепенно стал
И не моложе и не старше
Тех многих, кто меня считал
Мальчишкой и на Патриарших
На длинных саночках катал.
Мне четверть века. Я, конечно,
Уже не самый молодой
И больше не смотрю беспечно,
Как над землею и водой
Плывет таинственная вечность
С далекой маленькой звездой.
Нет, мне великое желанно -
Знать все, чего не знал вчера,
Чтоб жизнь, как парус Магеллана,
Собой наполнили ветра,
Чтоб открывать моря и страны,
Чтоб мир вставал из-под пера.
Я не грущу, что юность прожил,
Ведь время взрослых подошло.
Таится у орленка тоже
Под пухом жесткое крыло.
А быть чем старше, тем моложе -
Искусство, а не ремесло.
1940
ДАЧНЫЙ ПОЕЗД
Я все вспоминаю тот дачный поезд,
Идущий в зеленых лесах по пояс,
И дождь, как линейки в детской тетрадке,
И юношу с девушкой на площадке.
К разлуке, к разлуке ведет дорога...
Он в новенькой форме, затянут строго;
Мокры ее волосы после купанья,
И в грустных глазах огонек прощанья.
Как жаль, что вагоны несутся быстро
И день угасает в дожде, как искра!
Как жаль, что присматриваются соседи
К безмолвной, взволнованной их беседе!
Он держит ее золотые руки,
Еще не умея понять разлуки,
А ей этой ласки сегодня мало,
Она и при всех бы поцеловала.
Но смотрят соседи на юношу в форме,
И поезд вот-вот подойдет к платформе,
И только в туннеле - одна минута -
От взглядов сокрытая часть маршрута.
Вновь дождь открывается, как страница,
И юноша пробует отстраниться.
Он - воин. Ему, как мальчишке, стыдно,
Что грустное счастье их очевидно.
...А завтра ему уезжать далеко,
До дальнего запада или востока.
И в первом бою, на снегу, изрытом
Свинцом и безжалостным динамитом,
Он вспомнит тот дождик,
Тот дачный поезд,
Идущий в зеленых лесах по пояс.
И так пожалеет, что слишком строго
Промчалась прощальная их дорога.
1940
ГРОЗА
Хоть и не все, но мы домой вернулись.
Война окончена. Зима прошла.
Опять хожу я вдоль широких улиц
По волнам долгожданного тепла.
И вдруг по небу проползает рокот.
Иль это пушек отдаленный гром?
Сейчас по камню будет дождик цокать
Иль вдалеке промчится эскадрон?
Никак не можем мы сдружиться с маем,
Забыть зимы порядок боевой -
Грозу за канонаду принимаем
С тяжелою завесой дымовой.
Отучимся ль? А может быть, в июле
По легкому жужжащему крылу
Пчелу мы будем принимать за пулю,
Как принимали пулю за пчелу?
Так, значит, забывать еще не время
О днях войны? И, может быть, опять
Не дописав последних строк в поэме,
Уеду (и тебе не привыкать!).
Когда на броневых автомобилях
Вернемся мы, изъездив полземли,
Не спрашивайте, скольких мы убили,-
Спросите раньше - скольких мы спасли.
1940