Главная
 
Библиотека поэзии СнегирёваЧетверг, 28.03.2024, 13:30



Приветствую Вас Гость | RSS
Главная
Авторы

 

Игорь Северянин

 

Соловей

(часть 1)


Поэзы

Борису Верину - Принцу Сирени

Вы - Принц Фиолевой Сирени
И друг порхающей листвы.
Весенней осени, осенней
Весны нюанс познали Вы...

Эти импровизации в ямбах выполнены в 1918 г., за
исключеними, особо отмеченными, в Петербурге и
Тойле.


Интродукция

Я - соловей: я без тенденций
И без особой глубины...
Но будь то старцы иль младенцы,-
Поймут меня, певца весны.

Я - соловей, я - сероптичка,
Но песня радужна моя.
Есть у меня одна привычка:
Влечь всех в нездешние края.

Я - соловей! на что мне критик
Со всей небожностью своей? -
Ищи, свинья, услад в корыте,
А не в рулладах из ветвей!

Я - соловей, и, кроме песен,
Нет пользы от меня иной.
Я так бессмысленно чудесен,
Что Смысл склонился предо мной!

Toila. III.


Эст-Тойла

За двести верст от Петрограда,
От станции в семи верстах,
Тебе душа поэта рада,
Селенье в еловых лесах!

Там блекнут северные зори,
Чьи тоны близки к жемчугам,
И ласково подходит море
К головокружным берегам.

Как обольстительное пойло,-
Колдуйный нектар морефей,-
Влечет к себе меня Эст-Тойла
Волнами моря и ветвей.

Привет вам, шпроты и лососи,
И ракушки, и голоса,
Звучащие мне на откосе,-
Вы, милые мои леса!

Давно я местность эту знаю,
Ее я вижу часто в снах...
О, сердце! к солнцу! к морю! к маю!
К Эст-Тойле в еловых лесах!

Toila. I,7.


Опять вдали

И вот опять вдали Эст-Тойла
С лазурью волн, с ажурью пен.
Конь до весны поставлен в стойло,
Я снова взят столицей в плен.

Я негодую, протестую,
Но внемля хлебному куску,
Я оставляю жизнь простую,
Вхожу в столичную тоску.

О, как мучительно, как тонко
Моя душа оскорблена!..
...Проходит тихая эстонка,
В чьих косах - рожь, лен и луна.

Идет, - Альвина или Лейла, -
Береговою крутизной.
Идет века. Прости, Эст-Тойла,
И жди меня во влажный зной!

Петроград. I,9.



Ах, есть ли край

Ах, есть ли край? ах, края нет ли,
Где мудро движется соха,
Где любит бурю в море бретлинг,
И льнет к орешнику ольха?

Где в каждом доме пианино
И Лист, и Брамс, и Григ, и Бах?
Где хлебом вскормлена малина,
И привкус волн морских в грибах?

Где каждый труженик-крестьянин
Выписывает свой журнал
И, зная ширь морских скитаний,
Порочной шири ввек не знал?

Где что ни местность - то кургауз,
Спектакли, тэннис и оркестр?
Где, как голубка, девствен парус,-
Как парус, облик бел невест?

Ах, нет ли края? край тот есть ли?
И если есть, что то за край?
Уж не Эстляндия ль, где, если
Пожить, поверить можно в рай?..

Петроград. I.


На лыжах

К востоку, вправо, к Удреасу,
И влево - в Марте и в Изенгоф,
Одетый в солнце, как в кирасу,
Люблю на лыжах скользь шагов.

Колеса палок, упираясь
В голубо-блесткий мартный наст,
Дают разгон и - черный аист -
Скольжу, в движеньях лыжных част.

О, лыжный спорт! я воспою ли
Твою всю удаль, страсть и воль?
Мне в марте знойно, как в июле!
Лист чуется сквозь веток голь!

И бодро двигая боками,
Снег лыжей хлопаю плашмя,
И все машу, машу руками,
Как будто крыльями двумя!..

Петроград. I.



В Ревель

Упорно грезится мне Ревель
И старый парк Катеринталь.
Как паж влюбленный королеве
Цветы, несу им строфосталь.

Влекут готические зданья,
Их шпили острые,- иглой,-
Полуистлевшие преданья,
Останки красоты былой.

И лабиринты узких улиц,
И вид на море из домов,
И вкус холодных, скользких устриц,
И мудрость северных умов.

Как паж влюбленный к королеве.
Лечу в удачливый четверг
В зовущий Ревель - за Иеве,
За Изенгоф, за Везенберг!

Петроград. I.



Лейтенант С.

Вы не слыхали про поэта,
Поэта лейтенанта С.?
В нем много теплоты и света
И море милое, и лес.

Он сын Случевского. По крови
И духу сын... В лазори строк -
Он белый голубь. На Нарове
Его именье "Уголок".

Не подходите, как к Синаю
К нему, а просто, как к стеблю...
Пятнадцать лет его я знаю
И ласково его люблю.

Люблю я грусть элегий "С моря",
Посланий молодой жене,
В которых он, природе вторя,
Так родственен, так близок мне.

Он чистотой доступен детям.
И нежно я его пою.
Поэт погиб на тридцать третьем
В Цусимском горестном бою.

Сосед Эстляндии волшебной,
Воспевший Гогланд, край чудес,
Тебе мой поздний гимн хвалебный,
Мне - книга лейтенанта С...

Петроград. I.



У Сологуба

Жил Сологуб на даче Мэгар,
Любимый, старый Сологуб,
В ком скрыта магия н нега,
Кто ядовит и нежно-груб...

Так в Тойле прожил он два лета
На крайней даче, у полей
И кладбища, и было это
Житье мне многого милей.

Из Веймарна к нему приехать
Мне нравилось в рассветный час,
Когда, казалось мне, утеха
Искать в траве росы алмаз.

Я шел со станции, читая
Себе стихи, сквозь холодок.
Душа пылала молодая,
И простудиться я не мог.

Я приходил, когда все спали
Еще на даче, и в саду
Бродил до полдня, и в опале
Тумана нюхал резеду...

Петроград. I.



Прежде и теперь

А вечерами матиола
Нас опьяняла, как вино,
И строфам с легкостью Эола
Кружиться было суждено.

Ночами мы пикниковали,
Ловили раков при костре,
Крюшон тянули, и едва ли
В постель ложились на заре...

Второе лето на курорте
И я с ним вместе проводил.
То были дни, когда о торте
И сам кондитер не грустил...

Когда проехаться в вагоне
Еще ребенок рисковал,
Когда Herr Брюкман в пансионе
Вино открыто продавал...

День стоил не бумажек тридцать,
А три серебряных рубля,
Что могут ныне появиться
Лишь разве в замке короля!..

Петроград. I.



Царица русского стиха

Поэма Лохвицкой "У моря",
Где обрисован Петергоф,
Мне грезы красочно узоря,
Волшбит меня ажуром строф.

И Миррой Балтика воспета,
Царицей русского стиха,
Признавшей тьму во имя света
И добродетель для греха!..

Бывала ли она в Иеве?
Ходила ль в сосны на обрыв?
И пел ли ей, как королеве,
О светлом Эрике залив?

Он славил ли ее, как Ингрид?
Как королеву королев?
С тех пор, как склеп для Мирры вырыт,
Он заскорбел ли, поседев?

Не знаю я. Никто не знает.
То тайна Мирры и волны.
Но взор увидеть ожидает
Ее в сиянии луны.

Она мертва? Она воскреснет!
Она не может не ожить!
Она споет такие песни,
Что перестанет мир тужить!

Петроград. I.



Два острова

За постом Мартсом, в острых соснах,
Над морем высится обрыв
Для грезящих и безвопросных
В житейской прозе,- тех, кто жив!

Оттуда (там меня не троньте:
Мне ваши дрязги не нужны!)
Два острова на горизонте
В погоду ясную видны.

Пою обрыв, который вогнут
По направленью к ним дугой.
Один из них зовется Гогланд,
И Белым - маленький, другой.

Их контуры маняще-четки,
Влекущи обликом своим.
Лелею мысль: в моторной лодке
Когда-нибудь поехать к ним.

Готовь судно, Василий Крохов,
Ты, обэстоненный рыбак!
А чтобы не было плыть плохо,
Возьмем и водку, и табак!

Петроград. I.



Нарва

Я грежу Нарвой, милой Нарвой,
Я грежу крепостью ее,
Я грежу Нарвой,- тихой, старой,-
В ней что-то яркое свое.

О, город древний! город шведский!
Трудолюбивый и простой!
Пленен твоей улыбкой детской
И бородой твоей седой.

Твой облик дряхлого эстонца
Душе поэта странно-мил.
И твоего, о Нарва, солнца
Никто на свете не затмил!

Твоя стремглавная Нарова
Галопом скачет в Гунгербург.
Косится на тебя сурово
Завидующий Петербург.

Как не воспеть твою мне честность
И граждан дружную семью,
И славную твою известность,
И... проституцию твою?

Она, как белая голубка,
Легка, бездумна и чиста!
О, добрый взгляд! О, лисья шубка!
О, некрасивых красота!

Петроград. I.



Юрьев

Где Эмбах, берег свой понурив,
Течет лифляндскою землей,
Как центр культурный, вырос Юрьев,
Такой радушный и живой.

Он, переназвапный из Дерпта,
Немецкий дух не угасил.
В моих стихах найдется лепта
И Юрьеву, по мере сил.

О, ты, столетняя крапива,
Нам расскажи про прежний пир,
Про вкус студенческого пива,
Про лязг студенческих рапир;

Нам расскажи о глазках Гретхен,
Сентиментально-голубой,
И о беседке в парке ветхой,
О кознях, деянных тобой...

О романтической эпохе,
О рыцарстве былых времен,
Как упоенны были вздохи,
И как безоблачен был сон!..

Петроград. I.



Половцева-Емцова

Я помню вечер, весь свинцовый,
В лучах закатного огня,
И пальцы грезящей Емцовой,
Учившей Скрябину меня.

Играла долго пианистка,
И за этюдом плыл этюд.
А я склонился низко-низко,
И вне себя, и вне минут.

Так властно душу разубрала
Неизъяснимая печаль...
А после Вагнера играла,
И пели пальцы, пел рояль.

Да, пело сердце, пели пальцы
Ее, умеющие петь.
И грезы, вечные скитальцы,
Хотели, мнилось, умереть.

Деревня тихо засыпала,
Всходило солнце из волны
Мне в душу глубоко запала
Игра в ночь белую весны.

Петроград. I.



Евгению Пуни

Ты помнишь, мне любезный Пуни,
Как ты приехал раз ко мне,
И долго мы с тобой в июне
В полях бродили при луне?

У моря грезили, и в парке
Читали новые стихи?
Иль говорили о Петрарке,
Ложась в траву под сень ольхи?

Ты помнишь, милый мой Евгений,
Наш взгляд на женщин и семью?
Что должен жнть безбрачно гений
И "за печатями семью"?

И только изредка, налетом,
Врываться в жизнь и, как пчела,
Ее впитав, вернуться к "сотам"
С бесстрастьем лика и чела?

Не раз захватывали страсти
Меня с тех пор, и наш проэкт
Отчасти выполнен, отчасти...
Но мысль и дело - разных сект!...

Петроград. I.



К Альвине

Не удивляйся ничему...
                К. Фофанов

Соседка, девочка Альвина,
Приносит утром молоко
И удивляется, что вина
Я пью так весело-легко.

Еще бы! - тридцать пять бутылок
Я выпил, много, в десять дней!
Мне позволяет мой затылок
Пить зачастую и сильней...

Послушай, девочка льняная,
Не удивляйся ничему:
Жизнь городская - жизнь больная,
Так что ж беречь ее? к чему?

Так страшно к пошлости прилипнуть,-
Вот это худшая вина,
А если суждено погибнуть,
Так пусть уж лучше от вина!

Петроград. I.



Почтальон

То по шоссе, для шины колком,
То по тропинке через лен,
То утрамбованным проселком
Велосипедит почтальон.

Он всем знаком. Он старый Перник.
Он служит здесь тридцатый год.
Письмо от Щепкиной-Куперник
Он мне в окно передает.

Я приглашаю на террасу
Его, усталого, зайти,
Чтоб выпить хересу иль квасу
И закусить в его пути.

Он входит очень деликатно
И подвигает стул к столу.
А море благостно-закатно,
Подобно алому стеклу.

Сосредоточенно и ровно
Он пьет токайское вино.
Что пишет мне Татьяна Львовна?
Но, впрочем, кажется, темно.

Петроград. I.



Яля

В вуальной апельсинной шали
Идет в вечерние поля.
Я выхожу навстречу к Яле,
Как в бурю лодка без руля.

Идет насмешливо, но робко.
Так угловато, но легко.
Зигзагами ведет нас тропка,
Ах, близко или далеко?

Я не влюблен в нее нисколько,
Как, впрочем, и она в меня.
Мы лишь слегка флертуем только
День изо дня. День изо дня.

Читаются стихи крылато:
Я - ей, и мне в ответ - она.
А небо морем все объято,
Волной захлестнута луна.

Петроград. I.



Слава

Мильоны женских поцелуев -
Ничто пред почестью богам:
И целовал мне руки Клюев,
И падал Фофанов к ногам!

Мне первым написал Валерий,
Спросив, как нравится мне он;
И Гумилев стоял у двери,
Заманивая в "Аполлон".

Тринадцать книг страниц по триста
Газетных вырезок - мой путь.
Я принимал, смотря лучисто,
Хвалу и брань - людишек муть.

Корректен и высокомерен,
Всегда в Неясную влюблен,
В своем призвании уверен,
Я видел жизнь, как чудный сон.

Я знаю гром рукоплесканий
Десятков русских городов,
И упоение исканий,
И торжество моих стихов!

Пегроград. I.



Елизаветино Кикерино

Елисаветино! Налево,
От станции в одной версте,
Тоскует дылицкая дева,
По своему, о красоте...

Дыша Оранской Изабеллой,
Вступаю в лиственный покой.
Молчит дворец меж сосен белый
И парк княгини Трубецкой.

За Дылицами - Вераланцы.
За Пятигорьем - Озер'а.
Какие девичьи румянцы!
Жасминовые вечера!

Через Хол'оповицы прямо
Я прохожу к монастырю
И, на колени встав у храма,
Пою вечернюю зарю.

В моем порыве - глубь бездонья!
Я растворяюсь в тишине
И возвращаюсь чрез Арбонье
При новоявленной луне.

Петроград. I.



Веймарн

Под Веймарном течет Азовка,-
Совсем куриный ручеек.
За нею вскоре остановка.
Там встретит кучер-старичок.

Моей душе, душе вселенской,
Знаком язык цветов и звезд.
Я еду к мызе Оболенской,-
Не больше трех шоссейных верст.

Вдали Большая Пустомержа.
Несется лошадь по росе.
Того и ждешь: вот выбьет стержень:
Ведь спицы слиты в колесе!

Проехан мост. Немного в горку,
И круто влево. Вот и двор.
Княгиня приоткрыла шторку.
И лай собак, и разговор.

Плывет туман от нижней Тормы,
Вуаля бледную звезду.
Зеленые в деревьях штормы,
И пахнут яблони в саду.

Петроград. I.



Афоризмы Уайльда

Мы слышим в ветре голос скальда,
Рыдающего вдалеке,
И афоризмы из Уайльда
Читаем, сидя на песке.

Мы, углубляясь в мысль эстета,
Не презираем, а скорбим
О том, что Храм Мечты Поэта
Людьми кощунственно дробим...

Нам море кажется не морем,
А в скорби слитыми людьми...
Мы их спасем и олазорим,-
Возможность этого пойми!

Вотще! В огне своих страданий,
В кипеньи низменной крови,
Они не ищут оправданий
И не нуждаются в любви!

Петроград. I.



Ассоциация

Мелькнула сине пелеринка
На крэме платья - за углом...
О Синей Птице Мэтерлинка
Вдруг в мыслях выявлен излом.

Ассоциация символик,
Как ты захватна иногда!
По смеху узнаю я полек,-
По солнцу - таяние льда.

Не женщиной ли морефея
Прикинулась, или жена
Какого-либо Тимофея
В костюмы фей наряжена?!

И в первом случае - за птицей,
За Синей Птицей возгореть!
А во втором - за той "синицей"
Не стоит даже и смотреть.

Петроград. I.



Былое

Он длится, терпкий сон былого:
Я вижу каждую деталь,
Незначащее слышу слово,
К сну чуток, как к руке - рояль.

Мила малейшая мне мелочь,
Как ни была б она мала.
Не Дельвигу ли Филомела,
Чуть ощутимая, мила?

Люба не Пушкину ли няня?
И не Мюссэ ль - перо Жорж Занд?
Не маргаритка ли - поляне?
И не горошку ль - столб веранд?

Все незначительное нужно,
Чтобы значительному быть.
Былое так головокружно!
Былого не могу забыть!

Петроград. I.



Лейт-мотивы

Всегда мечтательно настроен,
Я жизнь мечтанью предаю.
Я не делец. Не франт. Не воин.
Я лишь пою - пою - пою!

На что мне царства и порфиры?
На что мне та иль эта роль?
За струнной изгородью лиры -
Наикорольнейший король!

На что мне ваших мыслей холод
И политический раздор?
Весенний день горяч и золот,-
И у меня весенний взор!

Благословенны будьте, травы
И воды в зелени оправ!
Виновных нет: все люди правы,
Но больше всех - простивший прав!

Петроград. I.



Коляска

Четырехместная коляска
(Полурыдван - полуковчег...)
Катилась по дороге тряско,
Везя пять взрослых человек.

Две очень молодые дамы
И двое дэнди были в ней,
Был пятым кучер. Этот самый
Стегал ленивых лошадей.

Июльский полдень был так душен,
Кружились злобно овода.
Наряд прелестниц был воздушен.
Сердца же - точно невода.

Их лица заливала краска,-
От страсти или от жары?..
- Вам не встречалась та коляска,
Скажите, будьте так добры?

Петроград. I.



Стэлла

Баронессе С. Р. М-ф

Сначала баронесса Стэлла
Прочла "Вы лжете мне, мечты!"
Потом из Грига мне пропела
Во имя только Красоты!

О, воплощенная Вервэна!
Античной пластики полна,
Прияла позы под Шопэна
Так отчеканенно она.

Апологетка поз Далькроза,
В окаменелости живой,
То пламенела грозороза,
То поникала головой...

...А я, в Калифа превращенный,
В халате пестром и чалме,
Сидел и, ею опаленный,
Крылил к ней руки в полутьме...

К Калифу руки простирая,
Заглядывала мне в глаза,-
И вновь кружилась, ускользая,
Вся - страсть! вся - трепет! вся - гроза!

А то, ко мне склоняясь близко
И наслаждения суля,
Утонченная одалиска
Отпрядывала, опаля...

В глазах - узор чаруйной боли,
В груди - брожение огней...
А если б вышел я из роли
И женщину увидел в ней?!.

Петроград. I.



Февраль

Февраль к Апрелю льнет фривольно,
Как фаворитка к королю.
Апрель, смеясь самодовольно,
Щекочет нервы Февралю.

Ночами снежно-голубыми
Мечтает палевый Февраль,
Твердя Весны святое имя,
О соловье, влекущем вдаль...

Дымящиеся малахиты
(Не море ль в теплом Феврале?)
Сокрыв прибрежные ракиты,
Ползут и тают в блеклой мгле.

Снег оседает. Оседая,
Он бриллиантово блестит.
И на него сосна седая
Самоуверенно глядит.

Осядет снег,- седые кудри
Смахнет бессмертная сосна.
Я слышу дрожь в февральском утре:
О, это вздрогнула весна!

Toila. 5. II.



Высшая мудрость

Петру Ларионову

Я испытал все испытанья.
Я все познания познал.
Я изжелал свои желанья.
Я молодость отмолодал.

Давно все найдены, и снова
Потеряны мои пути...
Одна отныне есть основа:
Простить и умолять: "прости".

Жизнь и отрадна, и страданна,
И всю ее принять сумей.
Мечта свята. Мысль окаянна.
Без мысли жизнь всегда живей.

Не разрешай проблем вселенной,
Не зная существа проблем.
Впивай душою вдохновенной
Святую музыку поэм.

Внемли страстям! природе! винам!
Устраивай бездумный пир!
И славь на языке орлином
Тебе - на время данный! - мир!

Toila. II.



Ямбург

Всегда-то грязный и циничный,
Солдатский, пьяный, площадной,
С культурным краем пограничный,
Ты мрешь над лужскою волной.

И не грустя о шелке луга,
Услады плуга не познав,
Ты, для кого зеркалит Луга,
Глядишься в мутный блеск канав.

Десяток стоп живого ямба,
Ругательных и злых хотя б,
Великодушно брошу, Ямбург,
Тебе, растяпа из растяп!

Тебя, кто завтра по этапу
Меня в Эстляндию пошлет,
Бью по плечу, трясу за лапу...
Ползучий! ты мне дал полет!

Ямбург. 9. III.



По этапу

Мы шли по Нарве под конвоем,
Два дня под арестом пробыв.
Неслась Нарова с диким воем,
Бег ото льда освободив.

В вагоне заперты товарном,-
Чрез Везенберг и через Тапс,-
В каком-то забытьи кошмарном,
Все время слушали про "шнапс".

Мы коченели. Мерзли ноги.
Нас было до ста человек.
Что за ужасные дороги
В не менее ужасный век!

Прощайте, русские уловки:
Въезжаем в чуждую страну...
Бежать нельзя: вокруг винтовки.
Мир заключен, но мы в плену.

Ревель. 14. III.



В хвойной обители

И снова в хвойную обитель
Я возвращаюсь из Москвы,
Где вы меня не оскорбите
И не измучаете вы.

Вы, кто завистлив и бездарен,
Кто подло-льстив и мелко-зол
Да, гений мудр и светозарен,
Среди бескрылых - он орел.

Как сердцу нестерпимо - грустно
Сознаться в еловой тени,
Что мало любящих искусство,
Но тем ценней зато они.

Среди бездушных и убогих,
Непосвященных в Красоту,
Отрадно встретить их, немногих,
Кого признательно я чту.

Вы, изнуренные в тяжелых
Условьях жизни городской,
Ко мне придите: край мой елов,
В нем - Красота, а в ней - покой.

Toila. 23. III.



Рескрипт короля

Отныне плащ мой фиолетов,
Берэта бархат в серебре:
Я избран королем поэтов
На зависть нудной мошкаре.

Меня не любят корифеи,-
Им неудобен мой талант:
Им изменили лесофеи
И больше не плетут гирлянд.

Лишь мне восторг и поклоненье
И славы пряный фимиам.
Моим - любовь и песнопенья! -
Недосягаемым стихам.

Я так велик и так уверен
В себе,- настолько убежден,-
Что всех прощу и каждой вере
Отдам почтительный поклон.

В душе - порывистых приветов
Неисчислимое число.
Я избран королем поэтов,-
Да будет подданным светло!



Двусмысленная слава

Моя двусмысленная слава
Двусмысленна не потому,
Что я превознесен неправо,-
Не по таланту своему,-

А потому, что явный вызов
Условностям - в моих стихах
И ряд изысканных сюрпризов
В капризничающих словах.

Во мне выискивали пошлость,
Из виду упустив одно:
Ведь, кто живописует площадь,
Тот пишет кистью площадной.

Бранили за смешенье стилей,
Хотя в смешеньи-то и стиль!
Чем, чем меня не угостили!
Каких мне не дали "pastilles"!

Неразрешимые дилеммы
Я разрешал, презрев молву.
Мои двусмысленные темы -
Двусмысленны по существу.

Пускай критический каноник
Меня не тянет в свой закон,-
Ведь я лирический ироник:
Ирония - вот мой канон.



Любители "Гелиотропа"

"Приказчик или парикмахер,
Еще вернее: ma^itre d'h^otel" -
Так в кретиническом размахе
Рычала критика досель.

За что? - за тонкое гурманство?
За страсть к утонченным духам?
За строф нарядное убранство?
Из зависти к моим стихам?

Но кто ж они, все эти судьи -
Холопы или мудрецы?
Искусством бились ли их груди?
Впускали ль их в себя дворцы?

И знают ли они, что значит
Лиловый creme de violettes?
Постигнут ли, как обозначит
Свои рефрэны триолет?

Поймут ли, что гелиотропа
Острей "Crigoria" Риго,
Что, кроме Тулы, есть Европа
И, кроме "русской", есть Танго?..



Всеприемлимость

Одно - сказать: "все люди правы".
Иное - оправдать разбой.
Одно - искать позорной славы.
Иное - славы голубой.

Холопом называть профана
Не значит: брата - "мужиком".
Я, слившийся с природой рано,
С таким наречьем незнаком...

Любя культурные изыски
Не меньше истых горожан,
Люблю все шорохи, все писки
Весенних лесовых полян.

Любя эксцессные ликеры
И разбираясь в них легко,
Люблю зеленые просторы,
Дающие мне молоко.

Я выпью жизнь из полной чаши,
Пока не скажет смерть: "пора!"
Сегодня - гречневая каша,
А завтра - свежая икра!..



Эпизод

На "Сказках Гофмана", зимою,
Я был невольно потрясен
И больно уязвлен толпою,
Нарушившей чаруйный сон:

Когда в конце второго акта
Злодей Олимпию разбил,
Олимпию,- как символ такта,-
Чью душу Гофман полюбил,

И Гофман закричал от муки
(Ведь он мечту свою терял!) -
Нежданные метнулись звуки:
Вульгарно зал захохотал!..

Я побледнел. Мне больно стало
И стыдно, стыдно за толпу:
Она над драмой хохотала,
Как над каким-то "ки-ка-пу"...

И я не знал, куда мне деться
От острой боли и стыда,
И погрузился в интермеццо
Пред пятым актом - навсегда.



"Кармен"

Кармен! какая в ней бравада!
Вулкан оркестра! Луч во тьме!
О, Гвадиана! О, Гренада!
О, Жорж Бизэ! О, Меримэ!

Кокетливая хабанера,
И пламя пляски на столе,
Навахи, тальмы и сомбреро,
И Аликант в цветном стекле!..

Застенчивая Микаэла
И бесшабашный Дон-Хозэ...
О ты, певучая новелла!
О, Меримэ! О, Жорж Бизэ!

И он, бравурный Эскамильо,
Восторженный торреадор;
И ты, гитанная Севилья,
И контрабанда в сердце гор...

Кармен! И вот - Медея Фигнер,
И Зигрид Арнольдсон, и Гай...
Пускай навеки май их сгинул,-
Но он ведь был, их звучный май!

Пусть время тленно, и сквозь сито
Его просеяны лета,-
Она бессмертна, Карменсита,
И несказанно золота!



Дюма и Верди

Дюма и Верди воедино
Слились, как два родных ручья.
Блистает солнце. Тает льдина.
Чья драма? музыка к ней чья?

Она дороже амулета
И для души, и для ума.
О, Маргарита - Виолетта,
В тебе и Верди, и Дюма!

Душа элегией объята,
В ней музыкальное саше:
То вкрадчивая Травиата,
Прильнувшая к моей душе.

Элементарна? Устарела?
Сладка? опошлена? бледна?
Но раз душа на ней горела,
Она душе моей родна!

Наивны сморщенные книги
Прадедушек, но аромат,
Как бы ни спорил Каратыгин,
Неподражаемый хранят.

Он, кстати, как-то в разговоре,
Пусть - полном едкого ума,
Поверг меня в большое горе,
Назвав "водицею"... Тома!



Амбруаз Тома

Тома, который... Что иное
Сказать о нем, как не - Тома!..
Кто онебесил все земное
И кто - поэзия сама!

Тома - "водица"!.. Как хотите,
Подсуден даже модернист,
Сказавший,- вы меня простите,
Что композитор... "водянист"!..

Тома, озвучивший Миньону,
Созданье Геттевской мечты,
Кому весь мир воздал корону
За звуки чистой красоты!

Каким же нужно быть чурбаном,
Бездушным, черствым и сухим
И непробивным барабаном
И просто гадким и плохим,

Чтобы назвать "Миньону" "нотным
Кваском", ее не ощутив
И не поняв, о чем поет нам
За лейт-мотивом лейт-мотив!



О чем поет

О чем поет? поет о боли
Больного старика - отца,
Поет о яркой жажде воли,
О солнце юного лица.

О чем поет? о крае смутном,
Утерянном в былые дни,
О сне прекрасном и минутном,
О апельсиновой тени...

О чем поет? о вероломстве
Филины, хрупкой как газель,
О нежном с Мейстером знакомстве,
О хмеле сладостных недель...

О чем поет мотив крылатый,
Огнем бегущий по крови?
О страстной ревности Сператы,
О торжестве ее любви!

О чем поет? о многом, многом,
Нам близком, нужном и родном,
О легкомысленном, о строгом,
Но вечно юном и живом!



Обзор

В тебя, о тема роковая,
Душа поэта влюблена:
Уже глава сороковая
Любовно мной закруглена.

Я, перечитывая главы,
Невольно ими изумлен:
Они стрекозны и лукавы,
И шелковисты, точно лен.

Какая легкость и ажурность,
И соловейность, и краса!
И то - помпезная бравурность!
И то - невинная роса!

Чего в них нет! в них пульс культуры
И ассонансовый эксцесс,
И стилевой колоратуры
Страна безразумных чудес...

В них взгляд на ценности земные,
Омонуменченный момент,
В них волны моря голубые -
Балтийский аккомпанимент.



Сон в деревне

Грасирующая кокетка,
Гарцующая на коне.
Стеклярусовая эгретка -
На пляже m'editerrann'ee.

Навстречу даме гарцовальщик,
Слегка седеющий виконт,
Спортсмэн, флертэр и фехтовальщик?
С ума сводящий весь beau-monde...

Она, в горжетке горностая,
В щекочущий вступает флерт,
И чаек снеговая стая
Презреньем обдает курорт.

Ее зовет король рапирный
Пить с мандаринами крюшон,
И спецный хохоток грасирный
Горжеткой мягко придушен...



Трактовка сна

Фелиссе Крут

Зачем приснилась мне гарцунья
И он, неведомый гарцун?..
Уж это не весна ль - чарунья
Испытывает верность струн?..

Не смутные ли это зовы
Воспрянувшей от сна весны?..
Недаром дали бирюзовы,
Недаром небеса ясны...

Недаром в царстве беззаконий,
В повиновении весне,
Не только пламенные кони,-
Гарцуют всадники - во сне...

Недаром взор настроен зорко,
И возникают в сини гор
Она, неведная гарцорка,
И он, неведомый гарцор...



Речонка

Меж Тойлою и Пюхаеги -
Ложбина средь отвесных гор.
Спускаясь круто к ней в телеге,
Невольно поднимаешь взор.

В ложбине маленькая речка,-
В июле вроде ручейка,-
(...О, речка, речка - быстротечка!)
Течет... для рачного сачка?!

Уж так мала, уж так никчемна,
Что - для чего и создана?
Но и в нее глядит надземно
Небрезгающая луна...

По ней двухлетняя девчонка
Пройдет, "не замочивши ног"...
Но эта самая речонка
Весной - бушующий поток!

Она внушительна в разливе,
Она слышна за три версты,
Она большой реки бурливей
И рушит крепкие мосты.

Тогда люблю стоять над нею
На сером каменном мосту:
Она бурлит,- я пламенею,
В ней славословя Красоту!



Валерию Брюсову

Нежны berceuse'ные рессоры -
Путь к дорогому "кабаку".
В нем наша встреча,- после ссоры,
Меж наших вечеров в Баку.

Я пил с армянским мильонером
Токай, венгерское вино.
В дыму сигар лилово-сером
Сойтись нам было суждено.

Походкой быстрой и скользящей,
Мне улыбаясь, в кабинет
Вошли Вы, тот же все блестящий
Стилист, философ и поэт.

И вдохновенно Вам навстречу
Я встал, взволнованный, и вот -
Мы обнялись: для новой речи,
Для новых красок, новых нот!

О, Вы меня не осудили
За дерзкие мои слова,-
И вновь певцу лесных идиллий
Жизнь драгоценна и нова!

Я извиняюсь перед Вами,
Собрат, за вспыльчивость свою
И мне подвластными стихами
Я Вас по-прежнему пою!



Те, кого так много

От неимения абсента,
От созерцания кобур -
Я раздраженней дез'Эссента
У Гюисманса в "A rebours".

И глаз чужих прикосновенье
На улице или в лесу -
Без бешенства, без раздраженья,
Без боли - как перенесу?!.

А от "мурлыканья" и "свиста"
Меня бросает в пот и дрожь:
В них ты, ирония, сквозисто
Произрастаешь и цветешь!

Но нет непереносней боли -
Идти дорогой меж домов,
Где на скамейках в матиоле
Немало "дочек" и "сынков"...

Скамейки ставят у калиток,
И дачники садятся в ряд;
Сидят, и с мудростью улиток
О чем-то пошлом говорят.

И "похохатывают" плоско,-
Сам черт не разберет над чем:
Над тем ли, что скрипит повозка,
Иль над величием поэм!..
 

Произведения

Статьи

друзья сайта

разное

статистика

Поиск


Snegirev Corp © 2024