Главная
 
Библиотека поэзии СнегирёваПятница, 29.03.2024, 10:13



Приветствую Вас Гость | RSS
Главная
Авторы


Владимир Шуф

          "В край иной"

                 Сонеты


 
                    К ЗАПАДУ

 
CXXVIII. ЭЙДКУНЕН.

В Эйдкунене, минув черту границы,
Увидел я здоровый, мирный быт,
Дома крестьян под кровлей черепицы,
В полях стада, -- и тучный скот был сыт.

Где ты, страна убогая? Где жницы,
Солома хат в густой тени ракит?
Где жалобы, что нету, мол, землицы,
И что мужик обижен и забит?

Здесь важный фермер тянет кружку пива.
И васильков во ржи не видно тут...
Как девушка в венке из них красива!

Но наш сосед, любя упорный труд,
Их выполол, его богата нива.
Там знанья нет, где васильки цветут.


CXXIX. БЕРЛИН.

От городов, их улиц и палат,
От жизни их -- Господь меня помилуй!
Они так схожи с каменной могилой.
Один Берлин увидеть я был рад.

В Берлин все здоровьем дышит, силой, -
Его рейхстаг, где рыцари стоят,
Веселый бурш, румянец Гретхен милой
И в прусской каске гренадер-солдат.

Здоровы здесь искусства, мысль, идеи.
Железный Бисмарк властно смотрит вдаль
И близ него две мощных Лорелеи.

Среди героев мраморной аллеи
Не видно лишь Гамбринуса, мне жаль,
Но с ним я встречусь, заглянув в биргалль.


СХХХ. UNTER DEN LINDEN.

Под липами, вдоль улицы Берлина
Он шел со мной, любезный мой двойник.
Цилиндр, пенсне, насмешливая мина, --
Его корректным видеть я привык.

-- "Да, ты поэт! -- ворчал он, -- но достиг
Моим трудом ты столь святого чина.
Работал я, вот благ твоих причина!" --
-- "Но, милый мой, ты просто клеветник!

Ведь журналист не может быть поэтом?".
-- "Но и поэт -- неважный журналист!
Двоились мы. Залог успеха в этом.

Ты странствовал, ты вдохновлялся светом,
Я средства дал!" -- "Да, да! Ты -- финансист!".
Шумел Берлин, был сумрак лип тенист.


CXXXI. ТЕНИ РЕЙНА.

Луна плывет в безоблачный простор,
Туманный Рейн уходит к отдаленью,
Где берега угадывает взор
И тополь спит, волны внимая пенью.

Подобный сну, седых времен виденью,
Вознесся к небу стрельчатый собор,
Окутав Кельн своей суровой тенью.
Мне чудятся монахи и костер...

И тайных знаний факел подымая,
Плывет по Рейну, светит с челнока
Корнелия Агриппы тень немая.

Стою, преданьям рейнских вод внимая,
И медленно уносит вдаль река
Легенды, тени, тайны и века.


СХХХI. ШТУТГАРДТ.

                                    Сестре.

Оттуда мы, где зреет виноград,
Где блещет Неккар и цветет долина...
Туда домой прийти я был бы рад
С раскаяньем вернувшегося сына.

Меня взрастила мрачная чужбина.
Мы вюртембергцы... Много лет назад
Из Штутгардта, покинув дом и сад,
Ушли мы в край, где даль степей пустынна.

Отцы мои несли познанья, труд
В страну, где мрак, где люди мысль не чтут,
Где попраны искусство и свобода.

Кругом была лишь бедная природа...
Зачем, сестра, мы поселились тут
На Севере, у чуждого народа!


CXXXIII. ПАРИЖ.

Кругом Париж шумел неугомонно,
И я смотрел, неведомый пришлец,
Как ржавеет Вандомская колонна,
Как дремлет Лувр, кунсткамера-дворец.

Из лилий здесь растоптан был венец,
Пуст "Notre Dame", пал трон Наполеона, -
Поникнули империи знамена,
И "равенству" наступит свой конец.

Как все старо!.. Но шумно по бульварам
Роскошных мод звучал веселый пир.
Париж кипел, отдавшись жизни чарам.

Былой Париж, где весь вмещался мир,
Был в плесени, изъеденный, как сыр,
И жизнь кишела в этом сыре старом.


CXXXIV. БУЛОНСКИЙ ЛЕС.

Bois de Boulogne, блестящий и пустой,
Его толпу, моторы, фаэтоны
Покинул я, и со своей мечтой
Укрылся в парк, где рощи отдаленны.

Здесь озеро волшебной красотой
В лесу сверкало, тих был берег сонный
И лебедь плыл, водою отраженный.
Белели крылья в зелени густой.

Здесь веришь сказке, и царице фее
Свои мечты беспечные даришь,
Здесь трубадур коснулся б струн смелее.

Две легких сильфы шепчутся в аллее:
-- "Tien, се monsieur!"
-- "Je croi, il n'est pas rich!"
И здесь был тот же денежный Париж!


CXXXV. NOTRE DAME DE PARIS.

Под башнею у стрельчатого свода
Среди стропил висят колокола,
И, мнится мне, я вижу Квазимодо.
Внизу Париж, над ним синеет мгла.

Иду за тенью звонаря-урода...
С соборных крыш, без счета и числа,
Глядят на площадь, на толпу народа
Из камня бесы, грифы, духи зла.

Их мрачный сонм фантазию тревожит.
Чудовищный, изваянный порок, --
Он образы, он виды, формы множит.

А там внизу, в пустынном храм Бог,
Который жизнь таинственно зажег
И погасить ее светильник может.


CXXXVI. DE PROFUNDIS.

Мы в храм вошли... Из окон на ступени
Цветистый луч таинственно упал,
Светились в нем рубины и опал,
Среди колонн синели дальше тени.

Звучал орган, как хоры песнопений.
В гармонии печальной сочетал
Молитвенный и сумрачный хорал
Раскаянье, рыданья, вздохи, пени.

Но стихли звуки, полные тоской,
Безвестное и сущее в начале
Вдруг вознеслось над горестью людской.

Рожденные в стенаньях и печали
Глубокие аккорды прозвучали,
В них смерть была, торжественный покой.


CXXXVII. МУЗЫКА

                                 M.М. Иванову.

Что значит музыка? Аккордов строй,
Ее мечты, ее язык певучий
И тайный смысл ласкающих созвучий
Мне объясни, поведай и открой.

Бежит по струнам ветерок летучий,
Рассыпался мелодий звонкий рой
И звуков хор растет угрюмой тучей.
Зачем мой дух смущает он порой?

Восторг любви, томление разлуки,
Тревога чувств, -- язык их знаю я.
В ответ на них молчит душа моя.

Но есть иные радости и муки...
Где их родник? Откуда эти звуки,
Рожденные в пучинах 6ытия?


CXXXVIII. КАМПЬЕНСКИЙ ЗАМОК.

                       Князю М.Н. Волконскому.

В прозрачных тучках синий небосклон,
Уазы тихой трепетно сиянье,
И замок спит, луной посеребрен.
Весенней ночи сладко обаянье.

Как полон чар волшебный этот сон!
Зовет ли песней лютня на свиданье, --
С холмов, в цветах несется струнный звон.
То эльфов хор, то арфы их бряцанье.

Они летят на искорках луча
К скале седой, где на копье склоненный
Тоскует рыцарь, грустный и влюбленный.

Коснулся эльф железного плеча...
Но сердца ран, как тяжких ран меча,
Не исцелить травой заговоренной.


CXXXIX. СЕВЕРНОЕ МОРЕ.

В Дюнкирхене, где в шумном разговоре
За кружкой пива делят рыбаки
Улов сетей, и радости, и горе, --
Прибрежных дюн увидел я пески.

Уныло плещет Северное море,
За шлюзами белеют маяки
И гряды волн в зеленом их убор
Скитаются -- бездельны, далеки...

Туманна даль... Плывут ли в море тучи,
Голландец ли проносится Летучий,
На призрачном кочуя корабле?

Брожу один, блуждая в серой мгле,
Пустынных дюн лежит песок сыпучий,
Как будто все бесплодно на земле.


CXL. ПРИЗРАК.

Туман клубится облачной грядой,
И в белизне над водною равниной
Встает корабль, как призрак, тенью длинной,
Раскинув парус, ветхий и седой.

Повисли ванты серой паутиной,
И остов мачт, постигнутых бедой,
Весь отражен спокойною водой,
Дымящейся над влажною пучиной.

Кругом плывет изменчивая мгла,
И облака проходят, как виденья.
Лишь в небесах лазурь еще светла.

Корабль разбит, он -- злая тень крушенья,
Но над волной в тумане отдаленья
Несут его два белые крыла.
Произведения

Статьи

друзья сайта

разное

статистика

Поиск


Snegirev Corp © 2024