Главная
 
Библиотека поэзии СнегирёваПятница, 29.03.2024, 01:25



Приветствую Вас Гость | RSS
Главная
Авторы

 
 

ИМАЖИНИЗМ



В январе 1919 г. С.А.Есенин, Р.Ивнев, А.Б.Мариенгоф, В.Г.Шершеневич и др., именовавшие себя "Верховным Советом Ордена имажинистов", выступили с изложением принципов нового, альтернативного футуризму (это оговаривалось специально) литературного направления - имажинизма. Предпосылками платформы этой группы были еще дореволюционные статьи В.Шершеневича об "имажионизме". В мае 1918г. заявила о себе группа Мариенгофа в Пензе (вскоре он переехал в Москву). Официальной структурой, зарегистрированной Московским советом группы, была "Ассоциация вольнодумцев" в Москве, образованная в сентябре 1919г. Есенин даже был избран - 20 февраля 1920г. - ее председателем. Ассоциация стала выпускать журнал с манерным названием "Гостиница для путешествующих в прекрасном".

Группа стала хорошей творческой школой и довольно многочисленной: в нее входили, кроме названных писателей, Р.Ивнев, И.Грузинов; будущий известный кинодраматург Н.Эрдман и др. В творческих поисках участвовали художники и композиторы: "Живописный манифест" был включен в Декларацию имажинистов в 1919г., а музыкальный манифест был оглашен весной 1921г. "Штаб-квартирой" имажинистов было кафе "Стойло Пегаса"; сборники выходили в издательстве "Имажинисты".

В отличие от футуристов, искавших стыка между искусством и социальной практикой, имажинисты провозглашали "победу образа над смыслом": imagо (лат.) - образ. Напомним, что в 1910г.г. имажизмом именовалась школа в англоязычной поэзии - Т.Элиот, Д.Лоренс, Р.Олдингтон и др., принципами которой были несущественность тематики, чистая образность, ассоциативность мышления, но и точность изображения лирического переживания. Русские имажинисты считали всякое содержание в художественном произведении таким же глупым и бессмысленным, как наклейки из газет на картины... "Поэт - это тот безумец, который сидит в пылающем небоскребе и спокойно чинит цветные карандаши для того, чтобы зарисовать пожар. Помогая тушить пожар, он становится гражданином и перестает быть поэтом",- писал В.Шершеневич.

Отвергая представления о целостности, завершенности художественного произведения, имажинисты считали, что из стиха без ущерба можно изъять одно словообраз или вставить еще десять. Имажинистское стихотворение могло не иметь содержания, но насыщалось словесными образами, которые подчас трактовались, несмотря на полемику, в духе раннего футуризма. В.Шершеневич в книге "2х2=5" писал: "Слово вверх ногами: вот самое естественное положение слова, из которого должен родиться образ..."

В таком эпатаже было нечто родственное футуризму: революционное отрицание традиций. Мариенгоф многозначительно писал: "Покорность топчем сыновью, Взяли вот и в шапке нахально сели, Ногу на ногу задрав" ("Октябрь"). "... Я иконы ношу на слом. И похабную надпись заборную / Обращая в священный псалом" (В.Шершеневич). Надо сказать, что не только советская, но и зарубежная критика тех лет отделяла Есенина от имажинистов, видя в последних сильное разрушающее начало. Так, в 1922г. в одном из берлинских изданий утверждалось: "Разрушение - вот основное содержание всей этой поэзии имажинистов - от старого знакомца Вадима Шершеневича до вынесенного гребнем революционной волны на поверхность литературы Анатолия Мариенгофа. В то время (...), когда поэты деревни вроде Клюева и Есенина принимают (революцию) как религию нового Спаса, имажинисты разрушители только потому, что рушительство - их стихия, ибо они (...) яркие, но ядовитые цветы, вынесенные накипью революции".

Есенин действительно занимал в группе особую позицию, утверждая образность, основанную на естественной образности народного языка, а порой - как в статье "Быт и искусство" - вступал в прямую полемику (1921). Однако приуменьшать роль группы в творческой биографии Есенина, как это порой делалось в советском литературоведении, не стоит. Есенинская "теория образных впечатлений", изложенная в трактате "Ключи Марии" (1918), оказалась близка остальным членам группы, хотя они разрабатывали свою концепцию на более формалистической основе. Есенин, очевидно, не мог согласиться с такой, например, строкой из Декларации: "Имажинизм борется за отмену крепостного права сознания и чувства". Тем не менее он, обращаясь к В.Кириллову, говорил: "Ты понимаешь, какая великая вещь и-ма-жи-низм! Слова стерлись, как старая монеты, они потеряли свою первородную поэтическую силу. Создавать новые слова не можем. Словотворчество и заумный язык - это чепуха. Но мы нашли способ оживить мертвые слова, заключая их в яркие поэтические образы. Это создали мы, имажинисты. Мы - изобретатели нового" .

Интересно, что, несмотря на творческий спор с футуризмом, весной 1920г. в Харькове Есенин и Мариенгоф публично на одном из своих поэтических вечеров, приняли Хлебникова в ряды имажинизма, а затем выпустили втроем коллективный сборник "Харчевня зорь".

Между тем противоречия внутри "постояльцев" "Гостиницы..." (и творческого и личного характера) нарастали, и Есенин отошел от Мариенгофа. После того, как Есенин и Грузинов письмом в "Правду" от 31 августа 1924г. неожиданно (к возмущению всех остальных ее членов) объявили группу имажинистов распущенной, она стала заниматься в основном издательской деятельностью. В 1928г. В.Шершеневич говорил: "Наличие отдельных имажинистов отнюдь не означает самый факт существования имажинизма. Имажинизма сейчас нет ни как течения, ни как школа".

                     Источник: Л.П. Егорова, П.К. Чекалов. «История русской литературы ХХ века»


 
ИМАЖИНИЗМ (от французского image — образ) — направление в литературе и живописи. Возникло в Англии незадолго до войны 1914—1918 (основатели его — Эзра Поунд и Уиндгэм Люис, отколовшиеся от футуристов), на русской почве развилось в первые годы революции. Русские имажинисты выступили со своей декларацией в начале 1919 в журналах «Сирена» (Воронеж) и «Советская страна» (Москва). Ядро группы составляли В. Шершеневич, А. Мариенгоф, С. Есенин, А. Кусиков, Р. Ивнев, И. Грузинов и некоторые др. Организационно они объединялись вокруг издательства «Имажинисты», «Чихи-Пихи», книжной лавки и небезызвестного в свое время литературного кафе «Стойло Пегаса». Позднее имажинистами выпускался журнал «Гостиница для путешествующих в прекрасном», прекратившийся в 1924 на четвертом номере. Вскоре после этого группа распалась.

 
Теория имажинизма

Основным принципом поэзии провозглашает примат «образа как такового». Не слово-символ с бесконечным количеством значений (символизм), не слово-звук (кубофутуризм), не слово-название вещи (акмеизм), а слово-метафора с одним определенным значением является основой И. «Единственным законом искусства, единственным и несравненным методом является выявление жизни через образ и ритмику образов» («Декларация» имажинистов). Теоретическое обоснование этого принципа сводится к уподоблению поэтического творчества процессу развития языка через метафору. Поэтический образ отождествляется с тем, что Потебня называл «внутренней формой слова». «Рождение слова речи и языка из чрева образа, — говорит Мариенгоф, — предначертало раз и навсегда образное начало будущей поэзии». «Необходимо помнить всегда первоначальный образ слова». Если в практической речи «понятийность» слова вытесняет его «образность», то в поэзии образ исключает смысл, содержание: «поедание образом смысла — вот путь развития поэтического слова» (Шершеневич). В связи с этим происходит ломка грамматики, призыв к аграмматичности: «смысл слова заложен не только в корне слова, но и в грамматической форме. Образ слова только в корне. Ломая грамматику, мы уничтожаем потенциальную силу содержания, сохраняя прежнюю силу образа» (Шершеневич, 2x2=5). Стихотворение, являющееся аграмматическим «каталогом образов», естественно не укладывается и в правильные метрические формы: «vers libre образов» требует «vers libre’a» ритмического: «Свободный стих составляет неотъемлемую сущность имажинистской поэзии, отличающейся чрезвычайной резкостью образных переходов» (Мариенгоф). «Стихотворение — не организм, а толпа образов, из него может быть вынут один образ, вставлено еще десять» (Шершеневич).

Ориентация на образность естественно привела имажинистов к разработке самых разнообразных приемов построения образа. «Образ — ступенями от аналогии, параллелизмов, сравнения, противоположения, эпитеты сжатые и закрытые, приложения политематического, многоэтажного построения — вот орудия производства мастера искусства» («Декларация»). К этому следует прибавить, что повышение образности достигалось имажинистами не только разнообразием и сложностью всех этих схем построения образа, но и неожиданным сопоставлением далеких представлений, по принципу «беспроволочного воображения» (Маринетти), «сбитием чистого и нечистого» на основании «закона о магическом притяжении тел с отрицательными и положительными полюсами» (Мариенгоф), употреблением ранее нецензурных выражений (имажинисты «похабную надпись заборную обращают в священный псалом») — так. обр. они надеялись стать новаторами и «перещеголять» футуристов. «Что такое образ? — Кратчайшее расстояние с наивысшей скоростью». «Когда луна непосредственно вправляется в перстень, надетый на левый мизинец, а клизма с розоватым лекарством подвешивается вместо солнца» (Мариенгоф). Изощряясь в образотворчестве, частью навеянном лингвистическими этимологиями, частью же создаваемом по случайным созвучиям слов (ср. автобиографический «Роман без вранья» Мариенгофа), имажинисты готовы целиком принять упреки в неестественности, надуманности, так как «искусство всегда условно и искусственно» (Шершеневич). Близко соприкасаясь в этом пункте с О. Уайльдом, Шершеневич местами явно и довольно поверхностно перефразирует эстетские теории английского парадоксалиста.

Впоследствии (1923) имажинисты отказались от крайностей своей теории, признав, что «малый образ» (слово-метафора, сравнение и т. п.) должен быть подчинен образам высших порядков: стихотворению как лирическому целому, «образу человека», сумме лирических переживаний, характер, — «образу эпохи», «композиции характеров» («Почти декларация», журнал «Гостиница для путешествующих в прекрасном» № 2). Здесь уже начало конца И., т. к. с отказом от принципа автономности «малого образа» имажинизм в большой мере теряет основания к самостоятельному существованию.

Следует впрочем сказать, что в своей творческой практике имажинисты шли совсем не столь далеко, как в теории. У самого Шершеневича (не говоря уже о Кусикове и Есенине, которые и теоретически не признавали принципа механического сцепления образов) едва ли можно найти произведение, действительно являющееся «каталогом образов», поддающимся чтению «с конца к началу» и не объединенным единой лирической темой и более или менее явным общим содержанием. Общая физиономия школы определяется лишь высоким удельным весом «малых образов», специфическим характером их: своеобразной семантикой (в этом отношении имажинисты весьма смело осуществляли свои теоретические требования), развернутостью в конкретно-метафорическом плане, когда каждому звену метафоры соответствует определенное звено метафоризируемого ряда:

          «Изба старуха челюстью порога
           Жует пахучий мякиш тишины» (С. Есенин)

          «Черпаками строк не выкачать
            Выгребную яму моей души» (Шершеневич).

Детальнее охарактеризовать всю школу в целом едва ли возможно: в ее состав входили поэты весьма разнородные как по своим теоретическим взглядам и поэтической практике, так и по социальным и литературным связям: между Шершеневичем и Мариенгофом, с одной стороны, и Есениным и Кусиковым — с другой, — больше отличия, чем сходства. И. первых насквозь урбанистичен, И. вторых — не менее руристичен: та и другая струя является выражением психологии и бытия различных социальных групп, столкнувшихся на перекрестке путей деклассации и деградации разных классов. Поэзия Шершеневича и Мариенгофа — продукт той деклассированной городской интеллигенции, которая утеряла всякую почву, все живые социальные связи и последнее пристанище нашла в богеме. Все творчество их являет картину крайнего упадка и опустошенности. Декларативные призывы к радости — бессильны: поэзия их полна упадочнической эротикой, насыщающей большинство произведений, загруженных обычно темами узко личных переживаний, полных неврастенического пессимизма, обусловленного неприятием Октябрьской революции.

Совсем отлична природа И. Есенина, представителя деклассирующихся групп деревенского зажиточного крестьянства, кулачества. Правда, и здесь в основе лежит пассивное отношение к миру. Но эта черта сходства — абстракция от совершенно другого комплекса предпосылок. И. Есенина идет от вещной конкретности натурального хозяйства, на почве которого он вырос, от антропоморфизма и зооморфизма примитивной крестьянской психологии. Религиозность, окрашивающая многие из его произведений, также близка примитивно-конкретной религиозности зажиточного крестьянства.

Так. обр. И. не представляет собою единого целого, а является отображением настроений нескольких деклассированных групп буржуазии, в мире «самовитых слов» ищущих убежища от революционных бурь.

 
Библиография:

I. См. библиографию в статьях об отдельных поэтах-имажинистах.


II. Венгерова З., Английские футуристы, «Стрелец», сб. I, СПБ., 1915; Декларация имажинистов, журн. «Сирена», Воронеж, 30/I 1919; Шершеневич В., 2x2=5, М., 1920; Мариенгоф А., Буян-остров, М., 1920; Есенин С., Ключи Марии, М., 1920; Грузинов И., Имажинизма основное, М., 1921; Соколов И., Имажинистика, (изд. «Орднас», М., 1921; Григорьев С., Пророки и предтечи последнего завета. Имажинисты, М., 1921; Львов-Рогачевский В., Имажинизм и его образоносцы, М., 1921; Шапирштейн-Лерс Я., Общественный смысл русского литературного футуризма, М., 1922; журн. «Гостиница для путешествующих в прекрасном», М., № 1—4 за 1923—1924 гг.; Авраамов Арс., Воплощение, М., 1921; Гусман Б., Сто поэтов, Тверь, 1923; Редько А., Литературно-художественные искания в конце XIX — начале XX в., Л., 1924; Полянский В., Социальные корни русской поэзии XX в., в кн. Ежов И. С. и Шамурин Е. И., Русская поэзия XX в., М., 1925; Шамурин Е. И., Основные течения в дореволюционной русской поэзии (там же); Розенфельд Б., Есенин и имажинизм, ст. в сб. «Есенин, жизнь, личность, творчество», М., 1926.


III. Никитина Е. Ф., Русская литература от символизма до наших дней, М., 1926; Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия, т. I, Гиз, М., 1928, и др.


                             Источник: Литературная энциклопедия. — В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929—1939.
Произведения

Статьи

друзья сайта

разное

статистика

Поиск


Snegirev Corp © 2024