Михаил Анчаров

 

    Избранное

        Часть 2

ОНА БЫЛА ВО ВСЕМ ПРАВА

Она была во всем права -
И даже в том, что сделала.
А он сидел, дышал едва,
И были губы белые.
И были черные глаза,
И были руки синие.
И были черные глаза
Пустынными пустынями.

Пустынный двор жестоких лет,
Пустырь, фонарь и улица.
И переулок, как скелет,
И дом подъездом жмурится.
И музыка ее шагов
Схлестнулась с подворотнею,
И музыка ее шагов -
Таблеткой приворотною.

И стала пятаком луна,
Подруга полумесяца,
Когда потом ушла она,
А он решил повеситься.
И шантажом гремела ночь,
Улыбочкой приправленным.
И шантажом гремела ночь
И пустырем отравленным.

И лестью падала трава,
И местью встала выросшей.
И ото всех его бравад
Остался лишь пупырышек.
Сезон прошел, прошел другой -
И снова снег на паперти.
Сезон прошел, прошел другой -
Звенит бубенчик капелькой.

И заоконная метель,
И лампа - желтой дынею.
А он все пел, все пел, все пел,
Наказанный гордынею.
Наказан скупостью своей,
Устал себя оправдывать.
Наказан скупостью своей
И страхом перед правдою.

Устал считать улыбку злом,
А доброту - смущением.
Устал считать себя козлом
Любого отпущения.
Двенадцать падает. Пора!
Дорога в темень шастает.
Двенадцать падает. Пора!
Забудь меня, глазастого!


ОДУВАНЧИКИ

(Песня не доделана, у нее нет первого куплета. Его надо написать легкой рукой, а у меня еще пороха не хватает. Это про такие детские одуванчики, которые опускаются во дворе. На дворе дрова, на дровах трава... А мне, девчоночке, сорок лет. Вот тема. У нее роман с юным физиком. Он говорит с ней за жизнь, за высокие материи, за искусство, а потом... приглашает ее на дрова. Она пересказывает его слова, а потом поет свои...)

"...Будешь первой на свете женщиной!
Об тебе узнает страна!"
Только жизни мне той обещанной
Не видала я ни хрена.

Он работал в секретном "ящике",
Развивал науку страны.
Только сам он был весь ледащенький -
Все потел, пока снял штаны.

Тут гляжу я: всё наши мальчики
Проплывают по небесам!..
Мама, мама, гляди - одуванчики
Опускают мертвый десант.

Не забыли Катьку-десантницу!
...Тут с могучим криком "ура!"
Наподдала я физику в задницу
И невинной пошла со двора.

А шпана в подворотне мочится.
Лунный свет блестит, как моча.
Здравствуй, женское одиночество,
Патефонный крик по ночам...


ПЕСНЯ О РОССИИ

Ты припомни, Россия,
Как все это было:
Как полжизни ушло
У тебя на бои,
Как под песни твои
Прошагало полмира,
Пролетело полвека
По рельсам твоим.

И сто тысяч надежд
И руин раскаленных,
И сто тысяч салютов,
И стон проводов,
И свирепая нежность
Твоих батальонов
Уместились в твои
Полсотни годов.

На твоих рубежах
Полыхали пожары.
Каждый год - словно храм,
Уцелевший в огне.
Каждый год - как межа
Между новым и старым.
Каждый год - как ребенок,
Спешащий ко мне.

На краю городском,
Где дома-новостройки,
На холодном ветру
Распахну пальтецо,
Чтоб летящие к звездам
Московские тройки
Мне морозную пыль
Уронили в лицо.

Только что там зима -
Ведь проклюнулось лето!
И, навеки прощаясь
Со старой тоской,
Скорлупу разбивает
Старуха-планета -
Молодая выходит
Из пены морской.

Я люблю и смеюсь,
Ни о чем не жалею.
Я сражался и жил,
Как умел - по мечте.
Ты прости, если лучше
Пропеть не умею.
Припадаю, Россия,
К твоей красоте!


ПЕСНЯ ОБ ИСТИНЕ

Ох, дым папирос!
Ох, дым папирос!
Ты старую тайну
С собою принес:
О домике том,
Где когда-то я жил,
О дворике том,
Где спят гаражи.

Ты, дым папирос,
Надо мной не кружи.
Ты старою песенкой
Не ворожи.
Поэт - это физик,
Который один
Знает, что сердце -
У всех господин.

Не верю, что истина -
В дальних краях,
Не верю, что истина -
Дальний маяк.
Дальний маяк -
Это ближний маяк,
Но мы его ищем
В дальних краях.

Прислушайся: истина
Рядом живет.
Прислушайся: истина
Рядом поет.
Рядом живет,
Рядом поет
И ждет все, когда же
Откроют ее.

Ведь если не истина -
Кто же тогда
Целует спящих детей
Иногда?
Ведь если не истина -
Кто же тогда
Плакать поэтам
Велит иногда?


ПЕСНЯ О КРАСОТЕ

Мне в бокал
Подливали вино,
Мне обманом
Клевали глаза.
Обучали терпеть,
Но одно
Мне забыли -
О счастье сказать.
Что оно -
Словно парус ничей,
Что оно -
Словно шорох огня,
Что оно -
Словно стон трубачей,
Поднимающих в топот
Коня.
Тыщу лет
Этот стон, этот стих.
Тыщу лет
Завывает пурга нам.
Тыщу лет
За улыбку мечты
Ищем клады
По старым курганам.
Утро встанет -
Рассеется мгла.
Ночь приходит -
Звезда не погасла.
Дети слушают
Шорох крыла,
Отлетающий топот
Пегаса.
Ты приходишь
В чужое кафе,
Обоняешь
Чужую еду,
Слезы льешь
На фальшивой строфе
И смеешься
У всех на виду.
Мне нужна красота
Позарез!
Чтоб до слез, чтоб до звезд,
Чтобы гордо...
Опускается солнце
За лес,
Словно бог
С перерезанным горлом.


ПЕСНЯ ПРО НИЗКОРОСЛОГО ЧЕЛОВЕКА,
КОТОРЫЙ ОСТАНОВИЛ НОЧЬЮ ДЕВУШКУ
ВОЗЛЕ МЕТРО `ЭЛЕКТРОЗАВОДСКАЯ`

Девушка, эй, постой!
Я человек холостой.
Прохожая, эй, постой!
Вспомни сорок шестой.

Из госпиталя весной
На перекресток пришел ночной.
Ограбленная войной
Тень за моей спиной.

Влево пойти - сума,
Вправо пойти - тюрьма,
Вдаль убегают дома...
Можно сойти с ума.

Асфальтовая река
Теплая, как щека.
Только приляг слегка -
Будешь лежать века.

О времени том - молчок!
Завод устоять помог.
Мне бы только станок -
Выточить пару ног.

Давно утихли бои.
Память о них затаи.
Ноги, ноги мои!
Мне б одну на троих.

Осенью - стой в грязи,
Зимою - по льду скользи...
Эй, шофер, тормози!
Домой меня отвези.

Дома, как в детстве, мать
Поднимет меня на кровать...
Кто придумал войну,
Ноги б тому оторвать!


ПЕСЕНКА ПРО ПСИХА
ИЗ БОЛЬНИЦЫ ИМЕНИ ГАННУШКИНА,
КОТОРЫЙ НЕ ОТДАВАЛ САНИТАРАМ
СВОЮ ПОГРАНИЧНУЮ ФУРАЖКУ

Балалаечку свою
Я со шкапа достаю,
На Каначиковой даче
Тихо песенку пою.

Солнце село за рекой
За приемный за покой.
Отпустите, санитары,
Посмотрите, я какой!

Горы лезут в небеса,
Дым в долине поднялся.
Только мне на этой сопке
Жить осталось полчаса.

Скоро выйдет на бугор
Диверсант - бандит и вор.
У него патронов много -
Он убьет меня в упор.

На песчаную межу
Я шнурочек привяжу -
Может, этою лимонкой
Я бандита уложу.

Пыль садится на висок,
Шрам повис наискосок,
Молодая жизнь уходит
Черной струйкою в песок.

Грохот рыжего огня,
Топот чалого коня...
Приходи скорее, доктор!
Может, вылечишь меня...


ПЕСНЯ ОБ ОРГАНИСТЕ, КОТОРЫЙ
В КОНЦЕРТЕ ИЗВЕСТНОЙ ПЕВИЦЫ
ЗАПОЛНЯЛ ПАУЗЫ,
ПОКА ПЕВИЦА ОТДЫХАЛА

Рост у меня
Не больше валенка.
Все глядят на меня
Вниз,
И органист я
Тоже маленький,
Но все-таки я
Органист.

Я шел к органу,
Скрипя половицей,
Свой маленький рост
Кляня,
Все пришли
Слушать певицу
И никто не хотел
Меня.

Я подумал: мы в пахаре
Чтим целину,
В вoине - страх врагам,
Дипломат свою
Преставляет страну,
Я представляю
Орган.

Я пришел и сел.
И без тени страха,
Как молния ясен
И быстр,
Я нацелился в зал
Токкатою Баха
И нажал
Басовый регистр.

О, только музыкой,
Не словами
Всколыхнулась
Земная твердь.
Звуки поплыли
Над головами,
Вкрадчивые,
Как смерть.

И будто древних богов
Ропот,
И будто дальний набат,
И будто все
Великаны Европы
Шевельнулись
В своих гробах.

И звуки начали
Души нежить,
И зов любви
Нарастал,
И небыль, и нечисть,
Ненависть, нежить
Бежали,
Как от креста.

Бах сочинил,
Я растревожил
Свинцовых труб
Ураган.
То, что я нажил,
Гений прожил,
Но нас уравнял
Орган.

Я видел:
Галерка бежала к сцене,
Где я в токкатном бреду,
И видел я,
Иностранный священник
Плакал
В первом ряду.

О, как боялся я
Свалиться,
Огромный свой рост
Кляня.
О, как хотелось мне
С ними слиться,
С теми, кто, вздев
Потрясенные лица,
Снизу вверх
Глядел на меня.


ПЕСНЯ ПРО РАДОСТЬ

Мы дети эпохи.
Атомная копоть,
Рыдают оркестры
На всех площадях.
У этой эпохи
Свирепая похоть -
Все дразнится, морда,
Детей не щадя.

Мы славим страданье,
Боимся успеха.
Нам солнце не в пору
И вьюга не в лад.
У нашего смеха
Печальное эхо,
У нашего счастья
Запуганный взгляд.

Любой зазывала
Ползет в запевалы,
Любой вышибала -
Хранитель огня.
Забыта основа
Веселого слова.
Монахи, монахи,
Простите меня!

Не схимник, а химик
Решает задачу.
Не схема, а тема
Разит дураков.
А если уж схема,
То схема поэмы,
В которой гипотезы
Новых веков.

Простим же двадцатому
Скорость улитки,
Расчеты свои
Проведем на бегу.
Давайте же выпьем
За схему улыбки,
За график удачи
И розы в снегу.

За тех, кто услышал
Трубу на рассвете.
За женщин
Упрямые голоса,
Которые звали нас,
Как Андромеда,
И силой тащили
Нас в небеса.

Полюбим наш век,
Забыв отупенье.
Омоется старость
Живою водой.
От света до тени,
От снеди до денег
Он алый, как парус
Двадцатых годов.

Мы рваное знамя
"Бээфом" заклеим,
Мы выдуем пыль
Из помятой трубы.
И солнце над нами -
Как мячик в алее,
Как бубен удачи
И бубен судьбы.

Давайте же будем
Звенеть в этот бубен,
Наплюнем на драмы
Пустых площадей.
Мы, смертные люди,-
Бессмертные люди!
Не стадо баранов,
А племя вождей!

Отбросим заразу,
Отбросим обузы,
Отбросим игрушки
Сошедших с ума!
Да здравствует разум!
Да здравствуют музы!
Да здравствует Пушкин!
Да скроется тьма!


ПЕСНЯ ПРО ДЕДА-ИГРУШЕЧНИКА С БЛАГУШИ

Я мальчишкою был богомазом.
Только ночью, чуть город затих,
Потихоньку из досок чумазых
Вырезал я коней золотых.

Богомазы мне руки крутили,
Провожали до самых сеней,
По спине в три полена крестили...
И в огонь покидали коней.

Шел я пьяный. Ты слушай-не слушай,
Может, сказку, а может, мечту...
Только в лунную ночь на Благуше
Повстречал я в снегу Красоту.

И она мне сказала: «Эй, парень,
Не жалей ты коней расписных.
Кто мечтой прямо в сердце ударен,
Что тому до побоев земных?»

Я оставил земные заботы
И пошел я судьбе поперек:
Для людей не жалел я работы,
Красоты для себя не берег.

Над мечтой не смеялся ни разу,
Пел на рынках я птицы вольней.
Отпустите меня, богомазы!
Не отдам я вам рыжих коней!


ПЕСЕНКА О МОЕМ ДРУГЕ-ХУДОЖНИКЕ  

                               Юрию Ракино

Он был боксером и певцом -
Веселая гроза.
Ему родней был Пикассо,
Кандинский и Сезанн.
Он шел с подругой на пари,
Что через пару лет
Достанет литер на Париж
И в Лувр возьмет билет.

Но рыцарь-пес, поднявши рог,
Тревогу протрубил,
Крестами черными тревог
Глаза домов забил.
И, предавая нас "гостям",
Льет свет луна сама,
И бомбы падают свистя
В родильные дома.

Тогда он в сторону кладет
Любимые тома,
Меняет кисть на пулемет,
Перо - на автомат.
А у подруги на глазах
Бегучая слеза.
Тогда, ее в объятья взяв,
Он ласково сказал:

"Смотри, от пуль дрожит земля
На всех своих китах.
Летят приказы из Кремля,
Приказы для атак.
И, прикрывая от песка
Раскосые белки,
Идут алтайские войска,
Сибирские стрелки.

Мечтал я встретить Новый год
В двухтысячном году.
Увидеть Рим, Париж... Но вот -
Я на Берлин иду.
А ты не забывай о тех
Любви счастливых днях.
И если я не долетел -
Заменит друг меня."

Поцеловал еще разок
Любимые глаза,
Потом шагнул через порог,
Не посмотрев назад.
...И если весть о смерти мне
Дойдет, сказать могу:
Он сыном был родной стране,
Он нес беду врагу.


ПЕСНЯ ПРО ЦИРКАЧА,
КОТОРЫЙ ЕДЕТ ПО КРУГУ
НА БЕЛОЙ ЛОШАДИ.
И ВООБЩЕ ОН НЕДАВНО ЖЕНИЛСЯ

Губы девочка мажет
В первом ряду.
Ходят кони в плюмажах
И песню ведут:
Про детей, про витязей
И про невест...
Вы когда-нибудь видели
Сабельный блеск?

Поднимается на небо
Топот и храп.
Вы видали когда-нибудь
Сабельный шрам?
Зарыдают подковы -
Пошел
Эскадрон.
Перетоп молотковый -
Пошел эскадрон!

Черной буркой вороны
Укроют закат,
Прокричат похоронно
На всех языках.
Среди белого дня
В придорожной пыли
Медсестричку Марусю
Убитой нашли...

Отмененная конница
Пляшет вдали,
Опаленные кони
В песню ушли.
От слепящего света
Стало в мире темно.
Дети видели это
Только в кино.

На веселый манеж
Среди белого дня
Приведите ко мне
Золотого коня.
Я поеду по кругу
В веселом чаду,
Я увижу подругу
В первом ряду.

Сотни тысяч огней
Освещают наш храм.
Сотни тысяч мальчишек
Поют по дворам.
Научу я мальчишек
Неправду рубить!
Научу я мальчишек
Друг друга любить!

Ходят кони в плюмажах
И песню ведут.
Губы девочка мажет
В первом ряду...


ПРО ПОЭЗИЮ

Снега, снега... Но опускается
Огромный желтый шар небес.
И что-то в каждом откликается -
Равно с молитвой или без.

Борьба с поэзией... А стоит ли?
И нет ли здесь, друзья, греха?
Ведь небеса закат развесили
И подпускают петуха.

О этот город! В этом городе
Метро - до самых Лужников.
Двадцатый век лелеет бороды
И гонит старых должников.

Ты весь в космическом сиянии:
Не то заснул, не то горишь -
Передовой, как марсианин,
Провинциальный, как Париж.

В кредит не верит и в поэзию,
Ничьим слезам, ничьей беде -
Москва ничьим словам не верит,
А верит всякой ерунде.

За сном в музеях и картинами,
За подворотнями в моче,
За окнами и за квартирами
Встает мирок... Но он ничей!

Он общий, он для всех открытый,
Он полон пряной мельтешни,
Он словно общее корыто:
Приди и ешь, коль не стошнит!

А не стошнит - так, значит, смелый
Попался парень-любодей.
Поэзия такое дело -
Она для правильных людей.

1972


ПРОЩАНИЕ С МОСКВОЙ

Буфер бьется
Пятаком зеленым,
Дрожью тянут
Дальние пути.
Завывают
В поле эшелоны,
Мимоходом
Сердце прихватив.

Паровоз
Листает километры.
Соль в глазах
Несытою тоской.
Вянет год,
И выпивохи-ветры
Осень носят
В парках за Москвой.

Быть беде.
Но, видно, захотелось,
Чтоб в сердечной
Бешеной зиме
Мне дрожать
Мечтою оголтелой,
От тебя
За тридевять земель.

Душу продал
За бульвар осенний,
За трамвайный
Гулкий ветерок.
Ой вы, сени,
Сени мои, сени,
Тоскливая радость
Горлу поперек.

В окна плещут
Бойкие зарницы,
И, мазнув
Мукой по облакам,
Сытым задом
Медленно садится
Лунный блин
На острие штыка...


* * *

...Пусть звездные вопли стихают вдали,
Друзья, наплевать нам на это!
Летит вкруг Земли в метеорной пыли
Веселое сердце поэта.
Друзья мои, пейте земное вино!
Не плачьте, друзья, не скорбите.
Я к вам постучусь в ночное окно,
К земной возвращаясь орбите.


ПЫХОМ КЛУБИТ ПАР

Пыхом клубит пар
Пароход-малец,
Волны вбег бегут от колес.
На сто тысяч верст
Небеса да лес,
Да с версту подо мной откос.
Прет звериный дух
От лесных застрех,
Где-то рядом гудит гроза.
Дует в спину мне
Ветерок-пострел,
Заметая пути назад.
Надоело мне
У чужих окон
Счастья ждать под чужой мотив.
Тошно, зная жизнь
С четырех сторон,
По окольным путям идти.
К черту всех мужей! -
Всухомятку жить.
Я любовником на игру
Выхожу, ножом
Расписав межи,-
Все равно мне: что пан, что труп.
Я смеюсь - ха-ха! -
Над своей судьбой,
Я плюю на свою печаль.
Эй, судьба! Еще
Разговор с тобой
Вперехлест поведу сплеча.
Далеко внизу
Эха хохот смолк.
Там дымучий пучит туман.
Там цветком отцвел
Флага алый шелк:
Пароходик ушел за лиман.


РЫНОК

Пляшет девочка на рынке
От морозной маеты.
Пляшут души, пляшут крынки,
Парафиновые цветы.
Пляшешь ты в косынке тонкой,
Современная до пят.
О тебе, тебе, девчонка,
Репродукторы скрипят.
Сапогами снег погублен.
Танцу тесно - не беда.
Словно масленые губы,
Улыбается еда.
В этом масленичном гаме,
В этом рыночном раю
Все поэмы, мелодрамы
Ждут поэтику свою.
Ждут мороженые туши,
Крыш стеклянные верха.
Все здесь есть (развесьте уши):
От науки до стиха,
От Эйнштейна - до пропойцы,
От Ван Гога - до тазов.
Вы попробуйте пропойте -
Без ликбеза, без азов.
Созерцательные ритмы -
Им на рынке тяжело.
Созерцательные рифмы -
Их тут смехом замело,
Им в толпе отдавят тропы.
И, что там ни говори,
Циклотроны, изотопы -
Это тоже буквари.
Здесь сложнее: в этом танце
Нету скидок и постов.
Покупают иностранцы
Белокаменных котов.
Сытость в снеге, сытость в смехе,
В апельсинной кожуре.
Сытость в снеге, сытость в смехе.
Только б мозг не зажирел.


РУСАЛОЧКА

Мне сказала вчера русалочка:
"Я - твоя. Хоть в огонь столкни!"
Вздрогнул я. Ну да разве мало чем
Можно девушку полонить?
Пьяным взглядом повел - и кончено:
Колдовство и гипноз лица.
Но ведь сердце не заколочено,
Но ведь страсть-то - о двух концах.

Вдруг увидел, что в сеть не я поймал,
А что сетью, без дальних слов,
Жизнь нелепую, косолапую
За удачею понесло.
Тихий вечер сочтет покойников.
Будет схватка в глухом бреду.
Я пробьюсь и приду спокойненько,
Даже вздоха не переведу.

Будет счастье звенеть бокалами,
Будет литься вино рекой,
Будет радость в груди покалывать,
Будет всем на душе легко.
Будут, яро звеня стаканами,
Орденастые до бровей,
Капитаны тосты отчеканивать
О дурной моей голове.

Старый Грин, что мечтой прокуренной
Тьмы порвать не сумел края,
Нам за то, что набедокурили,
Шлет привет, что любовь моя
На душе в боковом кармане
Неразменным лежит рублем...
Я спешу, я ужасно занят,
Не мешайте мне - я влюблен!


СЛОВО «ТОВАРИЩ»

Говорил мне отец:
«Ты найди себе слово,
Чтоб оно, словно песня,
Повело за собой.
Ты ищи его с верой,
С надеждой, с любовью,—
И тогда оно станет
Твоею судьбой».

Я искал в небесах,
И средь дыма пожарищ,
На зеленых полянах,
И в мертвой золе.
Только кажется мне
Лучше слова «товарищ»
Ничего не нашел я
На этой земле.

В этом слове — судьба
До последнего вздоха.
В этом слове — надежда
Земных городов.
С этим словом святым
Поднимала эпоха
Алый парус надежды
Двадцатых годов.


* * *

Стою на полустаночке
В цветастом полушалочке,
А мимо пролетают поезда.
А рельсы-то, как водится,
У горизонта сходятся.
Где ж вы, мои весенние года?

Жила, к труду привычная,
Девчоночка фабричная,
Росла, как придорожная трава.
На злобу неответная,
На доброту приветная,
Перед людьми и совестью права.

Колёсики всё кружатся,
Сплетает нитка кружево...
Душа полна весеннего огня.
А годы - как метелица,
Все сединою стелятся,
Плясать зовут, да только не меня.

Что было - не забудется,
Что будет - то и сбудется,
Да и весна уж минула давно.
Так как же это вышло-то,
Что всё шелками вышито
Судьбы моей простое полотно?

Гляди идёт обычная
Девчоночка фабричная,
Среди подруг скромна не по годам.
А подойди-ка с ласкою
Да загляни-ка в глазки ей -
Откроешь клад, какого не видал...

Стою на полустаночке
В цветастом полушалочке,
А мимо пролетают поезда.
А рельсы-то, как водится,
У горизонта сходятся.
Где ж вы, мои весенние года?


* * *

Солидные запахи сна и еды,
Дощечек дверных позолота,
На лестничной клетке босые следы
Оставил невидимый кто-то.

Откуда пришел ты, босой человек?
Безумен, оборван и голоден.
И нижется снег, и нежется снег,
И полночью кажется полдень.


СЕЛО МИКСУНИЦУ

Село Миксуницу
Средь гор залегло.
Наверно, мне снится
Такое село.

Там женщины - птицы,
Мужчины - как львы.
Село Миксуницу
Не знаете вы.

Там люди смеются,
Когда им смешно.
А всюду смеются
Когда не смешно.

Там скачут олени,
Там заячий взгляд.
Там гладят колени
И верность хранят.

Там майские девочки
Счастье дают,
Там райские песни
Бесплатно поют.

Поэтов не мучают,
Песню не гнут -
Наверно, поэтому
Лучше живут.

Село Миксуницу
Всю жизнь я искал -
Но только тоска
Да могилы в крестах.

Когда ж доползу
До родного плетня,
Вы через порог
Пронесите меня.

О Боже, дай влиться
В твои небеса!
Село Миксуницу
Я выдумал сам.


СОРОК ПЕРВЫЙ

Но не в том смысле сорок первый, что сорок первый год, а в том, что сорок медведей убивает охотник, а сорок первый медведь — охотника... Есть такая сибирская легенда.

Я сказал одному прохожему
С папироской «Казбек» во рту,
На вареник лицом похожему
И с глазами, как злая ртуть.
Я сказал ему: «На окраине
Где-то, в городе, по пути,
Сердце девичье ждет хозяина.
Как дорогу к нему найти?»

Посмотрев на меня презрительно
И сквозь зубы цедя слова,
Он сказал:
«Слушай, парень, не приставай к прохожему,
а то недолго и за милиционером сбегать».
И ушел он походкой гордою,
От величья глаза мутны.
Уродись я с такой мордою.
Я б надел на нее штаны.

Над Москвою закат сутулится,
Ночь на звездах скрипит давно.
Жили мы на щербатых улицах,
Но весь мир был у наших ног.
Не унять нам ночами дрожь никак.
И у книг подсмотрев концы,
Мы по жизни брели — безбожники,
Мушкетеры и сорванцы.

В каждом жил с ветерком повенчанный
Непоседливый человек.
Нас без слез покидали женщины,
А забыть не могли вовек.
Но в тебе совсем на иной мотив
Тишина фитилек горит.
Черти водятся в тихом омуте —
Так пословица говорит.

Не хочу я ночами тесными
Задыхаться и рвать крючок.
Не хочу, чтобы ты за песни мне
В шапку бросила пятачок.
Я засыпан людской порошею,
Я мечусь из краев в края.
Эй, смотри, пропаду, хорошая,
Недогадливая моя!


САЛЮТ, РЕБЯТА!

Весною каждой роится улей.
"Салют, ребята!" - я вам кричу.
Любая жажда, любая пуля,
Любая драка вам по плечу.

Орда мещанская вас пинала,
Кричала - дескать, вам путь один:
От кринолина до криминала,-
Но вот уходит и кринолин.

Уходят моды - раз в год, не реже,-
Другие кроят их мастера.
Но плечи - те же и губы - те же,
И груди - те же, что и вчера.

Другая подлость вас манит в сети,
Другие деньги в кошельке,
Но те же звезды вам в небе светят,
И те же песни на языке.

Весною каждой роится улей,
"Салют, ребята!" - я вам кричу.
Любая жажда, любая пуля,
Любая драка вам по плечу!


ЦЫГАН-МАША

Ах, Маша, Цыган-Маша!
Ты жил давным-давно.
Чужая простокваша
Глядит в твое окно,
Чужая постирушка
Свисает из окна,
Старушка-вековушка
За стеклами видна.

Что пил он и что ел он,
Об этом не кричал.
Но занимался «делом»
Он только по ночам.
Мальбрук в поход собрался,
Наелся кислых щей...
В Измайловском зверинце
Ограблен был ларек.

Он получил три года
И отсидел свой срок,
И вышел на свободу,
Как прежде, одинок.
С марухой-замарахой
Он лил в живот пустой
По стопке карданахи,
По полкило «простой».

Мальбрук в поход собрался,
Наелся кислых щей...
На Малой Соколиной
Ограблен был ларек.
Их брали там с марухой,
Но, на его беду,
Не брали на поруки
В сорок втором году.

Он бил из автомата
На волжской высоте,
Он крыл фашистов матом
И шпарил из ТТ.
Там были Чирей, Рыло,
Два Гуся и Хохол —
Их всех одним накрыло
И навалило холм.

Ты жизнь свою убого
Сложил из пустяков.
Не чересчур ли много
Вас было, штрафников?!
Босявка косопузый,
Военною порой
Ты помер, как Карузо,
Ты помер, как герой!

Штрафные батальоны
За все платили штраф.
Штрафные батальоны —
Кто вам заплатит штраф?!


ЧАС ПОТЕХИ

Парень ужинает - пора.
В подоконник стучат капели.
За окном орет детвора
То, что мы доорать не успели.

То, что намертво - за года,
То, что в пролежнях на постели,
То, что на зиму загадать
Собирались - но опустели.

Золотые следы - в забор,
Кирпичи нам весну пророчат.
Дни мигают, и на подбор
Ночи делаются короче.

Смирных шорохов череда
Золотою стрелой прошита.
Век оттаивает... Ни черта!
Все сугробы разворошит он.

Снова писк воробьев. Салют
Снова залпы в сосульки мечет.
Ни о чем снега не молю -
Поиграемся в чет и нечет.

Пусть нам вьюга лица сечет -
Плюнем скуке в лицо коровье.
Не горюй, что не вышел счет,
Не сошелся - и на здоровье!

Слышь, опять воробьи кричат,
Мир опять в большеротом смехе,
Делу - время, потехе - час.
Я приветствую час потехи!


* * *

Я сижу, боюсь пошевелиться...
На мою несмятую кровать
Вдохновенья радужная птица
Опустилась крошки поклевать.

Не грусти, подруга, обо мне ты.
Видишь, там, в космической пыли
До Луны, до голубой планеты
От Земли уходят корабли.

Надо мной сиреневые зори,
Подо мной планеты чудеса.
Звездный ветер в ледяном просторе
Надувает счастья паруса.

Я сижу, боюсь пошевелиться...
День и ночь смешались пополам.
Ночь уносит сказки-небылицы
К золотым московским куполам.